— Да, появились неотложные дела, и мы с Левой так решили: пусть они пока без нас летят в Швейцарию, чтобы обследовать наши номера в гостинице, нанять машины, прислугу… Потом тот же самолет вернется за нами.
— А что ты так нервничаешь? — спросила она. — Мадам улетела, сюда уже не зайдет…
Она сидела на подоконнике в его кабинете, болтая голыми ногами, и смотрела, как он работает с ноутбуком, просматривая какие-то файлы.
— Это она запретила? Сашу-то она взяла.
— Не мешай… — сказал он. — Прекрасно знаешь, что я не могу взять с собой тебя, поскольку там многие знают Ангелину как мою законную жену… И сразу начнутся вопросы. Кто ты такая, в каком здесь качестве и какой у тебя статус? И все сразу поймут характер наших отношений…
— А какие у нас с тобой отношения?
— Послушай, мы с тобой это уже обсуждали… — поморщился он, подняв на нее взгляд. — И не один раз.
— А какие отношения у Саши с твоей коровой, думаешь, не заметят?
— Пойми… — Он откинулся со вздохом в кресле. — Саша — мой охранник, у него такой статус! А ты? Протокол, слыхала такое слово? Там будет консервативная, чопорная публика, для которой респектабельность — прежде всего. На Багамы или в Ниццу — еще куда ни шло, они еще могут позволить себе поехать с секретаршами и любимыми девушками… Но не на конгресс же в Базель!
— Со своими шлюхами, ты это хотел сказать? — Ее голос и подбородок дрогнули от обиды. — В Ниццу ты меня, кстати, не возил, а в Базель я не гожусь? — Она соскочила с подоконника и по-бабьи уперла руки в бока. — А может, я тоже хочу посмотреть на президентов и премьер-министров?
— Какие твои годы… — пробормотал Белявский. — Еще насмотришься. И потом, насчет твоей визы…
— А загранпаспорт у меня в порядке! Понял? И виза давно стоит! Что смотришь? Думаешь, я сама и без тебя не могла ее сделать?
— Наверно, ты слыхала песню: все могут короли? — спросил он, по-прежнему не отрывая взгляда от дисплея своего ноутбука. — Только вот не могут по любви…
Она подошла к нему, села на колени.
— Ну да, а сам будешь ходить под ручку с Ангелиной, изображать из себя счастливую супружескую пару, да?
Он не успел ответить, поскольку зазвонил его мобильный, который он тут же схватил.
— Да, слушаю…
— Это я. Кажется, с этим журналистом все прошло нормально, — сказал Антон сквозь далекий гул авиационных двигателей. — Только что мне звонили.
— Ошибки быть не может?
— Я их давно знаю, — веско сказал Антон. — По крайней мере, его отвезли на «скорой», а сам он на службу в свою контору не заявился.
— То есть ты уверен?..
— На все сто. В его конторе сразу забеспокоились, звонили домой, где тоже ничего не знают. Дозвонились до какого-то морга, а там им подтвердили, что его жену ждут для опознания. Эти ребята, между прочим, до сих пор не ошибались.
— Ну, дай-то Бог… — вздохнул Белявский. — Чтобы не ошибались и в дальнейшем.
— Это вы о чем? — не понял Антон. — Ну да, завтра в его газете должно выйти сочинение на вольную тему… Считаете, там одумаются, когда увидят его тело в морге?
— Посмотрим… Спасибо тебе за все, Антон! — искренне поблагодарил Белявский. — И новых ребят ты подобрал, действительно, лучше не бывает. Ваш вылет случайно не задерживается?
— Нет, вылетим в соответствии с расписанием, тут с этим строго… Ваша супруга передает вам привет…
— Спасибо. Передай и ей от меня.
— Я позвоню уже из Базеля. До свидания.
—. До скорого, — ответил Эдуард Григорьевич и отключил аппарат. Потом прижал к себе Юлю и расцеловал ее так, что она ойкнула. Его лицо выражало неподдельное облегчение, и она расценила это по-своему.
— Что, можно и мне лететь, да?
— Опять ты за свое… — протянул он. — Куда ты все торопишься? Запомни: твое от тебя не уйдет. Повторяй это каждый раз, когда тебе что-то не удается или не получается, но очень хочется… И ты все получишь от жизни, даже то, о чем тебе не снилось… А сейчас подожди, мне нужно сделать еще только один звонок…
Он попытался ее снять со своих колен, но она только крепче обхватила его за шею.
— А потом? — спросила она. — Нет, ты сначала скажи, что будет потом?
— Сама знаешь… — Он быстро набирал номер Разумневича на мобильном.
— Ничего я не знаю! — Теперь она сама соскочила с его колен. — И ты ничего больше не получишь, если не возьмешь в Швейцарию.
— Алло, Лева, это я… Словом, только что звонил Антон, сказал, что зачистка подошла к концу. Они с Вадимом уже в воздухе, насколько я понимаю.
— Ну слава богу! — вздохнул и Лев Семенович. — Все-таки они были неплохие ребята. Но ты только это собирался мне сказать?
— Нет, конечно. Хотел объявить, что вот теперь я готов войти к тебе в долю…
— Но? Я же чувствую по твоей интонации, что за этим стоит какое-то «но».
— Не будь мнительным…
— Ну как же, как же, это же твоя заслуга, что последние подводные камни преодолены… — сказал Разумневич. — Наверно, хочешь сказать, что твоя ставка в этом деле, как и твоя доля, с этого момента поднимаются?
— Лева, не заводись, обсудим все завтра… — недовольно произнес Эдуард Григорьевич, взглянув на часы. — Когда все точки сами расставятся на своими «и», как ты раньше любил говорить.
— Хоть это еще помнишь… — проворчал Лев Семенович.
— У тебя какое-то не такое настроение… — сказал Белявский, взглянув на часы. — Я и сам нервничаю… Давай созвонимся попозже. Через «час. Позвонишь и расскажешь, что у тебя там стряслось.
Отложив трубку, он притянул к себе Юлю:
— Иди сюда. Вечером поговорим обо всем…
Лев Семенович Разумневич позвонил ровно через час.
— …Пока ничего не сообщали. Знаешь, вчера я разговаривал с Вадимом. Хотя он в последнее время был нервным и рассеянным, будто что-то предчувствовал, но вчера он был со мной предельно внимательным, собранным и предупредительным. И очень точным в своих оценках… — вздохнул он.
— Прежде я что-то не замечал за тобой таких сантиментов, — сказал Белявский, надевая рубашку, пока Юля возилась с молнией на своих джинсах. Он снова взглянул на часы.
— Наверно, сказывается возраст… — канючил Разумневич. — С молодыми сам моложе становишься, я понимаю… Или, наоборот, еще старше. Только у меня с этим что-то в последнее время… Вот, кстати, экстренное сообщение! Ты сейчас смотришь НТВ или только свое убогое ТВТ? Так вот включи сейчас же НТВ! Как раз передают и показывают! Ой, позже созвонимся!
Эдуард Григорьевич взял пульт и включил телевизор. Он увидел на экране горящие обломки самолета «Як-42» на зеленом лугу и обгорелые останки погибших среди полевых цветов. Он невольно покосился на Юлю и переключился на свой канал ТВТ. Там миловидная дикторша возбужденно тараторила про злодейское покушение на жизнь известных бизнесменов Разумневича и Белявского, и что только чистая случайность — внезапные обстоятельства, какие бывают у деловых людей, — спасла их жизни, но не спасла их близких…
— Это… это… тот самый самолет? — спросила Юля дрогнувшим голосом, и ее глаза заполнились слезами. — И… Саша там… на нем летел?
— И Ангелина, — кивнул он. — Вот теперь мы с тобой свободны. И ты будешь иметь, что захочешь!
Он снова переключил телевизор на НТВ.
— И ты… ты можешь… об этом так спокойно?
Он прижал палец к губам.
— …Следователи местной прокуратуры полагают, что это теракт — основная версия случившегося. Как нам стало известно, борт был зафрахтован ведущими предпринимателями Эдуардом Белявским и Львом Разумневичем, приглашенными на экономический форум в швейцарский город Базель, который состоится завтра, — продолжал свой взволнованный рассказ уже другой комментатор, совсем еще молодой парнишка. — Поэтому вопрос, против кого был предназначен этот взрыв воздушного судна, ни у кого не вызывает сомнений. Местные жители рассказывают, что сначала услышали хлопок, после чего увидели в небе яркую вспышку. Произошло это буквально через полчаса после вылета, когда самолет уже набрал высоту. Только случайность, связанная с извечной и непредсказуемой занятостью наших бизнесменов, спасла их от гибели. Они буквально в последние часы вынуждены были перенести свой вылет на сутки, отправив в Базель своих сотрудников из службы безопасности и членов своих семей, чьи тела, вернее, то, что от них осталось, сейчас идентифицируются. Конечно, только расшифровка данных «черного ящика» подтвердит или опровергнет версию о взрыве, но она, как сказано, представляется единственно верной…
