— Ты сам видел? — спросил Олег Иванович после паузы.

— Ну а как ты думал, — хмыкнул Вадим. — Впечатляет… Вот и запомни этот наш разговор. И чтобы никому о нем ни слова, ага? Не слышу!

— Ага… — негромко ответил Олег Иванович.

Закончив разговор с Олегом Ивановичем, Вадим еще какое-то время приходил в себя. Зря он ему сказал насчет кассеты и Антона. С другой стороны, этот трус слишком Зарвался. И заврался. И давно пора поставить его на место.

Успокоившись, он теперь медленно ехал, раздумывая о том, что увидел сегодня по телевизору. И снова вспомнил Марину. Черт знает что происходит… Уже ночами снится… Он как знал, что добром это не закончится. Это Олежка придумал такую замысловатую комбинацию, чтобы привлечь журналиста Макарова к сотрудничеству и запустить дезу насчет долгов… И Леве понравилось, хотя он, Вадим, решительно возражал. Мол, чем проще, тем лучше. Для того и существует многократно проверенный киднеппинг. То есть взять пацаненка в заложники и потребовать у его матери-одиночки и деда десять тысяч баксов. Олег Иванович на это сказал, что у Макарова уже было два инфаркта, сердце может не выдержать. И тогда Лева велел Вадиму осуществить то, что задумал Олежка, на практике, причем самому, поскольку задуманная акция слишком сложная и тонкая для непрофессионалов.

Олежка злорадствовал, не скрываясь. А время показало, что прав он, Вадим. Ибо уже появились первые трупы. Наверняка не последние. Ладно… Какие у нас на сегодня остались нерешенные проблемы? Только с Ревазом. Как исполнителю ему нет цены. Хотя он и с заморочками. В Питере все сделал грамотно, менты до сих пор бьются, ничего понять не могут… А в морге устроил бойню. Уравнял там в статусе обслуживающий персонал с покойниками. Что-то больно много от Реваза крови и шуму. Не это ли привлекло Генпрокуратуру? Про этого следователя Шестакова, работавшего еще с Турецким, говорили, будто он отыщет стреляную гильзу даже в ухе у мухи. До того, мол, настырный. А теперь он работает в паре с Померанцевым. Тоже, говорят, кто его знал по Питеру, хватка как у бульдога… Наверняка, уничтожая следы, Реваз там наследил еще больше. Действительно, почему киллеры не читают триллеры? Не всегда ведь эти писаки врут. Кое-что угадывают. Хотя, надо отдать Ревазу должное, свою пулю он забрал, как и обещал. Пришел за ней и забрал. Ему бы «чистильщиком» работать, а не исполнителем… Кстати насчет «чистильщика». Пока Реваз сидит и не высовывается в своем логове, а это где-то в Чертанове, надо найти такого, за кем потом не придется подчищать. Время есть. Бабки у Реваза в наличии, при нем русская баба в два обхвата, значит, неделю-другую ему есть чем заняться, чтоб расслабиться. А расслабленный, он не такой опасный. И за это время можно спокойно поискать специалиста по зачистке местности.

Подумав, Вадим набрал номер Антона:

— Антоша, привет. Какие трудности?

— У меня никаких… — Голос Антона был негромкий и отчужденный.

— Ты не один? С дэвушкой?

— Перезвоню тебе попозже, если терпит… — ответил Антон и отключил трубку.

Антон повернулся к Саше и кивнул на стул, на котором уже висел его пиджак — было довольно душно, волны жаркого воздуха накатывались через приоткрытое окно вместе с уличным шумом:

— Садись…

Тот пожал Своими широкими плечами и опустился рядом, отчего Антона окатил запах его терпких духов, смешанный со знакомым запахом, который он ощутил совсем недавно, когда с ним рядом была Геля Белявская.

— Ты спишь с женой босса, — сказал Антон. — Заметь: я не спрашиваю, я констатирую.

Саша густо покраснел, вытер пот на лбу, что не ускользнуло от Антона, хотя он по-прежнему смотрел мимо него.

— Слушаю, слушаю… — сказал Антон.

Они сидели в небольшой квартирке, которая еще не так давно была конспиративной для встреч сотрудников КГБ со своими агентами.

Чаще всего это были девушки из хороших семей, дорожившие своим положением и своей репутацией, но попавшиеся на связях с иностранцами. Они были готовы на все, лишь бы об этом никто не узнал, прежде всего родители и в деканатах факультетов, где они учились. А работавшие с ними гэбэшники, этим, как правило, и пользовались.

Квартира осталась за органами, хотя после перетрясок и сокращений тех, кто работал с агентурой, о ней благополучно забыли. И теперь ею пользовались, причем с самыми разными целями, охранники, работавшие под руководством Антона.

— Ты часто привозил сюда Ангелину Борисовну?

— Ну… Только когда сама просила, — пробубнил Саша, глядя в сторону.

— Она тебя сама просила?

— А что я, по-твоему, ее силой сюда тащил?

Они встретились взглядами.

— Она тебе угрожала? — насмешливо спросил Антон.

— Мне одному, что ли?.. — Саша снова отвернулся. — Меня насчет нее Филя предупреждал, когда от вас уходил… Из-за нее, говорил, ушел. Тоже вешалась. Он сначала был не против, а после не знал, как отделаться. Или, говорила, трахни, или скажу мужу, что пристаешь.

— Это он тебе так сказал? — уточнил Антон. — V Ты говори все, мне можно. Мы тут одни, никто нас не услышит.

— Ну что я, в натуре, врать буду? И другие наши пацаны про это слышали. Филя, когда уходил, всех предупредил.

— А я вот об этом почему-то ничего не знаю. И мне она не предлагала… — хмыкнул Антон, и в голосе его прозвучала плохо скрываемая обида.

Саша посмотрел на него, но ничего не сказал. Посеревший, он сидел с виноватым видом, понурив голову. Будто осыпались фазаньи перья, и от самоуверенного любимца женского пола остался нашкодивший пацан, боящийся, что сейчас поставят в угол.

Если только не пристрелят где-нибудь в подъезде. Казалось, еще немного — и будет просить прощения.

— Тебя Ангелина Борисовна не заставит… — буркнул он. — И босс скорее тебе поверит, чем ей, если начнет стучать. Он ее, суку, насквозь видит… И еще возраст. Ты ей ровесник почти. Она всего-то на пять лет тебя старше. А ей обязательно подавай еще моложе. А наше положение какое? Откажешься, и она скажет мужу, будто в машине к ней приставал, и ищи потом тебя по моргам и больницам…

Антон стал припоминать обстоятельства ухода Фили… И как Геля долго спрашивала, куда он ушел, как его найти или ему позвонить. И при этом смотрела прямо в глаза многообещающим взглядом. Он тогда не дал ей телефон Фили… И несколько дней она ходила как в воду опущенная. Потом снова повеселела. Сейчас он уже не вспомнит, но, возможно, если последить хронологию, то можно определить, когда ушел Филя и появился Саша. И, хотя бы приблизительно, совпадает ли это с переменой ее настроения…

— Я говорил тебе об этике телохранителя, верно? — спросил Антон. — Что жена или дочь охраняемого объекта — не женщина, а тоже объект охраны.

— И даже теща, — кивнул, вспомнив, Саша. — Ты пойми… У меня сейчас появилась эта Юлька, что поет в ящике. Живем с ней пока что душа в душу… Моей матери она тоже нравится. Мне другой бабы и не надо, она у меня все силы отнимает. Зачем мне еще Ангелина Борисовна?

— Ты понимаешь, что я обязан рассказать об этом шефу?

— Да знаю…

— А ты как ее звал, ну, когда трахал?.. — неожиданно для самого себя спросил Антон. — Геля?

— Нет, только Ангелина Борисовна, — невесело усмехнулся Саша. — Ее и Филя так звал. Сам рассказывал. Не могу, говорит, по имени. Только по имени-отчеству.

— Ты даешь… И когда разворачивал ее кверху жопой, так ее и спрашивал: Ангелина Борисовна, вам удобно?

Саша ничего не ответил.

— Ас чего это Филя тебя во все посвящал? — сощурился Антон.

— Он мне сразу сказал, ну, когда я еще оформлялся. Смотри, мол… Типа, она на таких, как я, вроде западает… Ну, я сначала думал, что шутит.

— А она тебе говорила что-нибудь? Может, про шефа рассказывала?

— Да всякое… Вроде никакой он не мужчина. Все дела да дела… На таблетках живет. Да, и еще угрожала: если узнает, что у меня, типа, девка появится, она ни мне, ни ей житья не даст.