— Я слышала, авария на дороге.

— Так думала полиция, — неожиданно сказал он изменившимся тоном.

Сейчас он признается в убийстве! — испугалась Шарлотта. Она втянула голову в плечи и была готова зажмуриться, как только Рональд откроет рот.

Но вместо этого он встал и, ничего не сказав, направился к лестнице на второй этаж. В этот короткий отрезок времени Шарлотте было необходимо принять принципиальное решение, как поступить, если он откроет ей истинную причину смерти его жены. Хватит ли ей мужества честно передать все его признания полиции, преодолеет ли она странным образом нарастающую симпатию к этому человеку? И снова Рональд появился раньше, чем она справилась с душевной неразберихой.

— Вот, прочитайте, я вам разрешаю.

Он вручил ей то самое письмо, которое Шарлотта не успела прочитать. Последнее письмо Валери.

«Здравствуй, мой дорогой Рон! Не знаю, успел ли ты прочесть все мои предыдущие письма, но обещаю, что завязываю с эпистолярным жанром. Сегодня я уеду за покупками и больше никогда не вернусь к тебе. Прости меня за такую жестокость. Знаю, как сильно ты меня любишь, но это выше моих сил. Я никогда не лгала тебе, и самые лучшие годы мы провели в ласках и взаимном утешении. Но все закончилось. Я всего лишь слабая женщина…

Я полюбила другого. Полюбила так, что больше не могу быть с тобой. Но и жить без тебя я тоже не умею.

Ты спрашиваешь себя, кто этот негодяй? Он действительно большой мерзавец, но я лечу к нему, как бабочка к огню. Он не стоит твоих переживаний. Это я виновата перед тобой.

Я ухожу навсегда. А ты веселись без меня и обязательно полюби. Найди удивительную женщину и полюби ее сильнее, чем любил меня. Прощай, мой ненаглядный. Твоя Вэл».

— Это чудовищно! — всхлипнула Шарлотта.

Боясь, что Рональд сочтет ее слишком сентиментальной, она украдкой смахнула слезу со щеки. Дав сердцу успокоиться, Шарлотта заговорила страстно и живо:

— Но почему вы не отдали письмо в полицию? Вас могли заподозрить в убийстве!

— А меня и заподозрили, — подтвердил он. — Первые два месяца инспектор Фрейзер практически жил в моем гараже. Вынюхивал и высматривал улики. Они ведь сразу выяснили, что тормоза были испорчены. Я нашел письмо не сразу, но решил не отдавать. Зачем было очернять память Вэл перед чужими людьми?

— А если бы вас обвинили?

— Я бы принял обвинение. Это я убил ее. Не знаю как, может, занятостью или беспрерывными отлучками. — Рональд беспомощно развел руками.

Ну вот, подумала Шарлотта, на один вопрос ответ вроде бы отыскался. Но тех, на которые ответов не было, оставалось гораздо больше.

— А вы не допускаете мысли, что она действительно поддалась страсти и просто не смогла справиться с ситуацией?

— Если бы с ней можно было справиться, она бы так и сделала. Моя жена была очень сильной женщиной. Такой же, как вы, Шарлотта. Вы с ней очень похожи. Моя жизнь после смерти жены это непрерывное многоточие… — Рональд бросил на Шарлотту проницательный взгляд и закончил: — Как вы думаете, может, мне действительно пора влюбиться в удивительную женщину?

Смущенная его взглядом, самим присутствием Рональда и трепетом, который заставлял ее сердце отчаянно биться в груди, она с трудом могла понять, о чем он спрашивает.

Занималось утро. Рональд дремал на диване, зажав в руке прощальное послание жены. Он так и уснул, обессиленный воспоминаниями и душевным смятением.

Шарлотта открыла ставни и впустила в гостиную новый день. На улице было очень тепло, и она знала: вдали, где небо и океан соединялись в одну линию, висит туманная завеса.

— Я люблю вас… И пусть моя любовь безнадежна, я буду любить вас всю жизнь.

Любовь! Рональд Феррэл забрал ее сердце и сделал своим — и теперь она никогда уже не станет прежней.

Шарлотта шла по пустынному пляжу. В ранний час убеленный сединами пены океан был девственно прекрасен. Покачивая прозрачными зелеными волнами, он пел о сладостной доле влюбленных, для которых открыты неизведанные пути и дали. Каждое утро, проснувшись, они с нежностью смотрят в глаза друг другу и находят там весь мир.

Недалеко от воды Шарлотта увидела большую розовую раковину. Ночью был сильный ветер, и волны вынесли на берег много ракушек. Шарлотта провела пальцами по ее шершавому боку и поднесла к уху. Внутри раковины шумел океан. Беспредельный, безжалостный, могучий океан в ракушке.

— Если бы я могла подарить ему свое сердце, как эту ракушку, — с тоской сказала Шарлотта, моля океан о милосердии. — Он бы поставил его на свой стол и временами слушал, как неистово бурлит моя любовь внутри оригинального сувенира.

Могла ли она мечтать о любви Рональда? Нет, тысячу раз нет. «Необоснованно строптивая девушка с очевидно завышенной самооценкой» — эти слова принадлежали ему. Только насмешки, одни насмешки.

Он никогда не смотрел на нее как на женщину, всячески подчеркивая исключительно деловую сторону их отношений. А другой и не было. Рональда любили миллионы женщин, и он, конечно, выбирал себе самых красивых. Бедной Шарлотте приходилось отвечать на десятки звонков в день. Сумасшедшие дамочки требовали организовать им встречу с мистером Феррэлом, в противном случае грозя расправиться с Шарлоттой.

Но среди них был единственный голос, юный и праздничный. На звонки этой девушки Рональд отвечал отовсюду. Услышав ее имя, он срывался с лекций, оставлял гостей с опустевшими бокалами, забывал о своих студентах. Шарлотта не спрашивала, что связывало профессора с Милли (так она представилась). Любопытство не входило в перечень услуг, за которые Шарлотте платил Рональд. В разговоре с Милли его голос становился мягким, как расплавленный сыр. А сам он светился от счастья. Однажды Шарлотта случайно подслушала их разговор. Ну, хорошо, не случайно, а намеренно. Но ведь она сделала это не в дурных целях, а просто из любопытства, никому не стало хуже. Впрочем, какая может быть ее вина, если Рональд не оставил Шарлотте выбора. Он так торопился ответить на звонок, что не постеснялся присутствия помощницы в кабинете. Они щебетали в полуметре от Шарлотты, а она не сочла нужным затыкать уши.

— Как твои дела, Кнопка? — спросил Рональд. — Я приеду к тебе в субботу. Ты не занята в субботу? Вот и славно. А какой подарок хочет моя Милли? Не скромничай. За такую новость можешь просить все, что вздумается. — Выслушав ответ, Рональд рассмеялся. — Нет, нимба над головой пока нет, но для тебя я сделаю невозможное. Значит, нитка черного жемчуга. В воскресенье ты уже будешь хвастать ею перед подружками. До встречи, Милли. Скоро ты вернешься домой, и мы закажем самую большую пиццу, какую только можно заказать в Лос-Анджелесе.

Шарлотта демонстративно смотрела на монитор компьютера, а сама исподволь наблюдала за мимикой Рональда. Пожелав Милли спокойной ночи, он еще несколько мгновений стоял в радостном оцепенении, держа телефон около уха и, очевидно, воображая детали грядущего свидания. Очнувшись от грёз, он вспомнил о Шарлотте и задал ей весьма естественный вопрос. Естественный, для босса по отношению к помощнице.

— Скажите, Шарлотта, вы знаете, где находится лучший ювелирный магазин Лос-Анджелеса?

— Нет, — коротко ответила она, догадываясь, к чему клонит профессор.

— Тогда узнайте, и как можно скорее. Мне необходимо срочно купить жемчужное ожерелье.

Он с разбегу прыгнул в кресло и закинул ноги на подлокотник. В кресле что-то затрещало, вероятно разошлась обшивка.

На лице Шарлотты не дрогнул ни один мускул. Она продолжала что-то вдумчиво бормотать себе под нос и набивать в файл изящные выражения, которые завтра должен произнести профессор Феррэл в честь открытия книжной ярмарки, где под книги профессора отвели два стенда. Кроме того, их можно было приобрести со скидкой, а все желающие могли взять автограф и сфотографироваться с живым классиком детективного жанра. Шарлотта планировала увильнуть от участия в этой комедии, правда, босс ее пока туда не пригласил.