Алек принял душ, хотя он в нем и не нуждался, но независимо от этого, ему нравился человеческий ритуал омовения. Надел полосатую рубашку и джинсы, при этом оставшись босоногим. Он был настолько стар, что плоскостопие ему уже не грозило. Его дед дважды бы перевернулся в гробу, если бы узнал, что вампиры носят джинсы. Нет, скорее всего, он бы понял.

Улыбаясь своим мыслям, он спустился по лестнице.

— Ты в хорошем настроение сегодня утром, — раздался голос Тани.

— Я одел джинсы.

— Вампир в джинсах, — задумчиво произнесла она, перелистывая газету. — Голливуд в растерянности. — Таня приподняла газетную страницу: — Я читаю «Таймс», не желаешь ко мне присоединиться?

Алек улыбнулся ей. Таня предложила ему сесть рядом с нею; она смягчилась по отношению к нему.

— Мне нужно кормиться, но я скоро вернусь.

Алек неслышно удалился на кухню. В два шага добравшись до холодильника, он извлек из него бутылку с кровью; схватил бокал и плеснул в него из бутылки. Взболтал содержимое бокала, чтобы почувствовать запах, поднес ко рту и осушил его до дна. Сполоснув бокал, он протер его и поставил на место. В этот момент Алек расслышал звук приближающихся шагов.

— Что-нибудь слышно о местонахождение твоего дяди?

— Он затаился, чтобы сделать следующий шаг.

— И каков его следующий шаг?

— Он хочет убить нас, — прямо ответил Алек. Иначе ответить он не мог. Она должна об этом знать. Он вытащил остатки еды, оставшиеся с прошлой ночи.

— Почему он хочет убить нас?

Он расслышал в ее голосе легкую дрожь, от чего дрогнуло его сердце.

— Мы стоим на его пути. Не беспокойся, я приберег несколько тузов в рукаве.

— Какие-то трюки?

— Обманный прием, — ответил он с намеком на улыбку в голосе.

— Ты не переживаешь, что твой дядя выкинет что-нибудь?

— Я стараюсь не допустить, чтобы мной управлял страх. Тебе тоже следует так поступить.

Таня потерла шею.

— Я привыкла иметь дело с разгневанными, жестокими мужьями, а не с мстительными хищными кровопийцами.

— Всего-то навсего?

— Извини, ты исключение. Тяжелова-то рядом со мной? Я хотела сказать, испытываешь ли ты постоянный позыв глотнуть крови от кого-нибудь?

— Да, я всегда испытываю жажду, но в этом смысле мне не сложно быть с тобой. — Попробовав ее кровь, он подавил свою жажду по ней. Довольно скоро она станет его. Алек взмахнул картонной коробкой из-под еды: — Хочешь, чтобы я разогрел это в микроволновке?

— Доставь удовольствие. — Она задумчиво посмотрела на него. — Алек, у тебя утомленный вид. Не знала, что вампиры могут чувствовать усталость, но с другой стороны я много чего не знаю о тебе.

Он вытряхнул содержимое коробки на тарелку и поморщился. Почему за сутки у еды появился такой студенистый вид? Алек закрыл дверцу микроволновки, задал время и отошел от загудевшей СВЧ.

— Почему бы тебе не порасспрашивать меня? Я же в свою очередь, по мере своих сил, постараюсь доступно ответить.

Таня села на табурет у кухонной стойки.

— Мэтт обмолвился, что ты его создатель. Как такое может быть?

— Я сделал его вампиром. Именно это он подразумевал.

— Как становятся вампиром? Как в кино?

— Требуется от трех до семи укусов, чтобы обратить человека в вампира. Вампир должен выпить большую часть вашей крови, а вам придется проглотить небольшое количество его или ее крови.

Таня заправила косичку за ухо.

— Это больно?

— Нет, если вампир того сам не пожелает, к тому же, некоторые люди неуязвимы для вируса, так что здесь нет гарантий от случайных ошибок.

— Получается, что не каждый может стать вампиром?

— Правильно. — Он приподнял бровь, глядя на нее: — О чем задумалась?

— Если бы ты сделал меня вампиром, тогда бы я смогла защититься от твоего дяди. И помогла бы тебе.

Он не собирался становиться на этот шаткий путь. Все это было слишком хорошо ему знакомо. Они рассмотрят этот вариант не раньше, чем отпадет угроза.

— Ты не ведаешь о чем просишь. Ты погибнешь… Не забивай себе голову этим. Я не сделаю этого. — Он не пойдет на это, но с другой стороны он должен относиться к ней, как к взрослому человеку. Она сама себе хозяин и знает, чего хочет… по большей части.

— Алек, подумай об этом, ладно? Мы могли бы… — она запнулась.

Алек пристально смотрел на нее, ожидая, когда она скажет следующие два слова — быть вечновместе. Он хотел этого больше всего на свете. «Как долго она собирается бороться с этим?» — гадал он. Этому суждено было случиться, ведь она оставалась с ним, в его доме. Она должна была понимать, что это неизбежно, оное сулили звезды.

Таня закусила губу.

— Я хотела сказать, что смогла бы сама позаботиться о себе. Тебе бы не пришлось спасть меня, а твой народ отказался бы от еженощной мысли убить меня.

— Ты не знаешь, что влечет за собой обращение в вампира. В этом процессе задействованы чувства. Все это довольно чувственно…

— Чувственно?

— Да. Взятие крови от того, кто с готовностью отдает ее, является своего рода афродизиаком. Это больше, чем просто взятие крови. В процессе обмена и взаимодоверия формируются особые отношения. Ты можешь обозначить границы, если того желаешь. Ты хочешь этого, Таня?

— А тебе не хотелось бы этого?

Он мог бы обмануть ее, ответив ей как и раньше, но что от этого изменится? Она знает о его чувствах, он знает о ее, несмотря на все ее тщетные попытки держаться нейтрально. Неделю назад он почти занялся с ней любовью. Он искал способ, который позволил бы избежать этого, однако ему пришлось согласиться, что из данного положения нет выхода. Если она хочет на собственном опыте узнать о его способностях по доставлению экстаза, она это узнает.

— Мне хочется этого больше всего на свете.

Алек следил за выражением ее лица, на котором сосредоточенное внимание сменилось удивлением.

— Почему ты удивлена? Разве ты не помнишь, как мы хотели друг друга в ту ночь?

Она закрыла глаза, словно воссоздавая в памяти ту картину.

— Случившееся той ночью — отличается от нынешнего положения дел, Алек.

— В чем же различия?

— Ты поставил на мне свою метку, чтобы воспрепятствовать нападкам других вампиров.

— Это было не менее приятно. Поаккуратней с словами — я мог бы поймать тебя на слове, чтобы доказать твою неправоту. — Сказав это, Алек вышел из кухни в гостиную, позабыв о еде.

Поздним вечером в воскресенье Тане позвонила Мия. Она благополучно добралась до Бостона и не собиралась рассказывать Дэвиду, своему жениху, о том, что случилось, чтобы избавить его от ненужных волнений, — с чем Таня была вполне согласна. Договорившись созвониться в конце недели, они закончили разговор.

Алек, расположившись на диване, читал финансовые отчеты по своему недавно приобретенному ресторану. Таня присоединилась к нему на диване и продолжила чтение газеты. Они возобновили свое компанейское молчание, которое сложилось между ними, когда она оправлялась от ран в его особняке из красновато-коричневого песчаника. Они заняли выжидательную позицию, рассчитывая повременить с недавним разговором.

Раздался дверной звонок. Алек направился к входной двери, чтобы ответить на него. Это был Мэтт, все еще одетый в форму. Таня поприветствовала его, а затем, извинившись, удалилась, не желая быть посвященной в их беседу.

— Таня, возвращайся обратно. Это касается всех нас.

Она села на диван, а Алек сел рядом с нею и приобнял за плечи.

— Алек, в город вернулась Иона.

— Скорее всего, она его и не покидала, Мэтт, — ответил Алек.

— Она узнает, что я в твоем доме, — сказала Таня Алеку.

— Мы должны жить своей жизнью, разве ты не согласна?

— Земля слухами полнится: они с Раду были замечены вместе, — произнес Мэтт.

— Мне кажется, Иона с Раду в сговоре.

— А мне казалось, что вампиры могут читать мысли друг друга, — проронила Таня.

Алек посмотрел на нее.

— Мы можем, но я не ее создатель, и она использует различные уловки, чтобы скрыть от меня свои мысли.