— Для него это не так просто.

— Мэтт, для меня это было тоже не легко, но я открылась ему.

Музыка утихла, и они прекратили танцевать, как и остальные танцующие пары вокруг них.

— Он печется о тебе и это должно что-то значить.

«Так оно и было. Так оно и есть. Но при всем при этом Алек не хочет говорить всей правды», — хотелось ей прокричать.

— Тайны причиняют боль, Мэтт.

Заиграла другая композиция, и Мэтт с Таней вернулись к столу. Он пригласил на танец свою жену и они удалились. Таня присела на свое место рядом с Дорис.

Дорис наклонилась к ней.

— Кто бы мог подумать, что ты умеешь танцевать, Ти. Если будешь чаще выходить на танцпол, то сможешь стать лучшей на нем.

Таня покачала головой и закатила глаза. Дорис была неумолима. Ей следовало стать адвокатом. Теперь она это могла себе представить: Дорис подвергающая перекрестному допросу подозреваемого и изматывающая оного бесконечными вопросами, пока у бедолаги не осталось бы никакого выбора, кроме как сознаться на скамье для дачи показаний.

— Таня, к нам кто-то идет, — прощебетала Дорис.

Таня проследила за взглядом Дорис — к их столику направлялся мужчина.

— К тебе идет горячий белый красавчик, детка, — прошептала Дорис.

Когда их глаза встретились, она почувствовала, как ее охватила дрожь. Они очень давно не виделись, но ощущения остались прежними.

Это был Алек… в смокинге.

Он выглядел удивительно высоким, выше своих 6 футов и 3 дюймов [61]. Смокинг подчеркивал его зеленые глаза. Его волосы были подстрижены немного покороче и казались более непокорными, чем раньше. У него был властный вид и шел он со звериной грацией.

У Тани перехватило дыхание.

Наконец он подошел к столику и, взяв ее руку, поднес к губам.

— Не хотела бы ты потанцевать со мной? — произнес он и с нежностью поцеловал ее руку.

Таню пробрала уже знакомая дрожь, и она стала косноязычной.

— Я… Я…

— По-прежнему не в состояние придумать достойный ответ? — Его поддразнивания опять застали ее врасплох. Мужчинам еще никогда не удавалось заставать ее врасплох, и она задавалась вопросом: нормально ли это?

Состроив гримаску, Таня позволила ему отвести себя к танцполу.

Сблизившись вплотную, они медленно танцевали под песню, которую она не могла узнать. В его объятиях она ощущала себя непринужденно. Ей ужасно их не хватало. В каждую из тех ночей, когда она оплакивала смерть Лидии, Алек был рядом и поддерживал ее. Таня неуверенно окинула взглядом другие танцующие пары вокруг них.

— В этом платье и с огнями зала, мерцающими в твоих волосах, ты прекрасна.

От нежности в его взгляде она потеряла дар речи. Таня не могла найтись с ответом и вымолвить хоть слово, но существовали вещи, о которых нужно было непременно поговорить, и она всецело сосредоточилась на этой задаче.

Таня торопливо заговорила, опасаясь, что он не захочет выслушать ее извинения:

— Я сожалею о том, что произошло ранее.

— С того момента прошел уже месяц.

Тридцать дней и шесть часов, не считая той ночи, когда он спас ее от пули и когда бежал от ее окрика тем снежным вечером.

— Как ты поживал с тех пор, как мы расстались друг с другом? — спросила она.

— Нормально, — со вздохом произнес он. — Нет, это ложь. Я… я скучал по тебе, Таня. Мне не хотелось оставлять тебя одну тем утром. Я хотел остаться, но не мог. Я причинил тебе боль.

— Это я сделала тебе больно, — печально произнесла Таня.

— Мы сделали больно друг другу.

В этом был весь Алек — ошеломляюще правдивый, когда ему это требовалось или же хотелось таковым быть.

— Это было моей ошибкой. Мне следовало быть с тобою откровенней. Мне бы хотелось наверстать все те упущения сейчас.

Она посмотрела на него с изумлением. Он готов ответить на все ее вопросы?

— Встретимся на балконе через пять минут, — прошептал Алек ей на ухо.

Таня согласно кивнула и покинула его объятия.

Оглядев толпу и не заметив, чтобы кто-то обратил на них внимание, Алек отправился на балкон с намерением присоединиться к Тане.

Пристально посмотрев на Таню, Алек закрыл за собой дверь. Он не знал, что сказать. Ее шрамы зажили без образования рубцов. Бледность кожи, проступающая во время исцеления, пропала сама по себе, уступив место здоровому смуглому цвету. Даже в темноте, ее кожа светилась.

Таня стояла к нему спиной, но она осознавала, что Алек находится позади нее.

Наконец, она повернулась к нему.

— Что ты здесь делаешь?

— Я приглашен. Мне не чем было заняться, поэтому я и пришел. Увидеть тебя здесь — приятная компенсация. — Его ярко-зеленые глаза одобрительно оглядели ее. — Ты великолепно выглядишь в красном.

— Спасибо. Так как ты поживал?

— Это я должен спросить тебя об этом.

— Еще раз спасибо за то, что спас мне жизнь. Кажется, я уже неоднократно выражала тебе свою признательность. Я не знаю, как отплатить тебе.

Алек приблизился к ней поближе и тыльной стороной ладони погладил ее по щеке. От соприкосновения с Таней, каждый нерв в его теле зашелся в пронзительном крике боли. Он знал, что то же самое происходит и с ней. Тане казалось, что ее кожу покалывает в том месте, где он дотронулся до нее. Алек по-прежнему ее хотел, и этого мимолетного сокровенного прикосновения для него было мало.

— Видеть тебя здоровой и цветущей — с лихвой окупает все.

— Алек, ты уверен, что хочешь мне все рассказать?

— Струсила?

— Возможно. Очевидно, ты должен сохранять свои секреты в тайне.

— Я должентебе рассказать. Господи, с чего мне начать? Это довольно сложно, когда так долго хранишь свои секреты при себе. — Он глубоко вздохнул. — Я — ва… — Алек настороженно поднял голову. Он закрыл глаза, надеясь, что сможет задержать официанта на пятнадцать минут. Но нет, этот парень был преисполнен решимости как следует выполнить свою работу сегодняшним вечером. — Черт побери! — тихо выругался он.

Таня ошеломленно посмотрела на него.

— В чем дело?

— Должно быть боги сегодня против меня. Дверь вот-вот откроется.

Появился застенчивый белокурый молодой человек.

— Господин Синклер, вас ждут на подиуме, — сообщил официант.

Алек наблюдал за выражения Таниного лица, на котором удивление сменилось недоумением. Она до сих пор еще не поняла этого. Он обратил свой мрачный и непостижимо-пристальный взор на официанта.

Официант, почувствовав себя неловко под гневным взглядом Алека, поспешно извинился и ретировался.

Алек взглянул на девушку с сожалением и провел рукой по своим полночно-темным волосам.

— Долг зовет. Я бы хотел, чтобы ты узнала об этом иначе.

Она искоса взглянула на него.

— О чем ты?

Он замешкался с ответом на этот вопрос.

— Еще один из моих секретов. Давай войдем.

Слегка придерживая ее за локоть, Алек провел ее через балконную дверь, и они вошли в Радужный зал.

Она следила, как он, прорезая толпу, пробирается к подиуму. Конферансье объявил его имя. Алек пожал ему руку и представился публике.

Произнося речь для публики, он не отводил взгляда от Тани. Она почувствовала, что это заставляет чувствовать ее радость наряду с головокружением. Она была очарована. Но когда он упомянул о двух миллионах долларов для приюта «Открытых Сердец», у нее оборвалось сердце.

Она услышала, как возбужденно зашумела окружающая ее толпа.

— Вы слышали о нем?

— Он богач?

— Я видел его фото в газетах.

— Он никогда не появляется на людях.

— Великодушный филантроп.

У Тани от удивления отвисла челюсть. Так он и есть тот самый богач, на которого намекала Дорис? Ее разум не мог осилить услышанного. Для приюта это было просто замечательно. Детям необходимо тепло. Бойлерные трубы в последнее время барахлили. Машина для перевозки женщин нуждается в капитальном ремонте. В спальнях требуется косметический ремонт, а в кухню нужны новые шкафы… неужели благодаря ему все это возможно?