— Вот именно: «было бы», — Энн тяжело вздохнула. — Ведь пленка сгорела вместе с камерой в коттедже. И еще многое другое. В том числе и твои личные вещи.

— Из моих вещей там не было ничего такого, что невозможно восстановить.

— А одежда, картины… Мало ли что еще.

— Энн, все это не имеет никакого значения.

Ной взял девушку за руку и прижал к губам ее ладонь.

— Боже мой, Энн! Я просто не знаю, что бы делал, если бы ты сгорела! Наверное, не вынес бы этого!

— Чего?

Энн посмотрела ему в глаза… Печальные, опустошенные, бесконечно одинокие…

— Моим последним настоящим другом был Джесси, — тихо сказал Ной. — Он сгорел заживо. И если бы то же самое произошло с тобой, я этого просто не пережил бы!

Энн смотрела на него, тронутая этим признанием. Но Ной — и это было так на него похоже! — вдруг встрепенулся, как бы сбросив с плеч тяжелую ношу, а вместе с ней и мрачное настроение.

— Черт побери, ты выглядишь как покойник, Лейверти! Иди и постарайся выспаться!

Энн стиснула зубы, повернулась и пошла к двери.

— Куда ты? — остановил ее Ной. — На этой кровати достаточно места для нас обоих.

— Хочешь меня соблазнить?

— Почему бы и нет?

В голосе Ноя прозвучало раздражение. Но Энн действительно надо было вернуться в свой коттедж и отдохнуть. Что она и сделала.

Впервые в жизни Энн легла спать днем. Но уже через час проснулась в холодном поту. Ей приснился кошмарный сон, будто бы она медленно сгорает заживо в собственной постели…

Ной быстро разделил жаркое и разложил его по тарелкам Мартина и Джерри. Тот и другой смотрели на него с восхищением.

— Ты умеешь готовить? — спросил Джерри.

— Да.

— Как же так? Это дело девчонок…

— А вот и нет! — вместо Ноя ответил Мартин, бросив на Джерри презрительный взгляд. — Ведь Ной не девчонка!

Ной научился готовить для себя с детства. И не потому, что находил в этом удовольствие, а в силу необходимости. Его родная мать имела привычку забывать, что за столом есть еще один рот, который надо накормить. Сколько раз он с жадностью смотрел на огромные куски жареного мяса, которым она угощала своего очередного любовника и ела сама. Ему же доставались лишь крекеры и ломтики подогретого в тостере хлеба. После чего следовало заточение в соседней комнате, запираемой на ключ.

— Готовят не только девчонки, Джерри, — назидательно сказал он, ободрительно кивнув Мартину. — А ты хотел бы научиться?

— Нет, — решительно сказал Джерри, жадно глядя на сочные куски мяса. — Мне будет готовить жена, Может быть, у меня даже будет свой повар. Я намерен стать очень богатым!

— Ной — богатый, — кивнул головой Мартин. — Настолько, что ему не нужна жена. Правда, Ной?

— Нет, Мартин. Деньги здесь ни при чем. Человек женится потому, что хочет иметь жену.

Мальчики с интересом посмотрели на Ноя.

— Мне не нужна жена, — горячо запротестовал Мартин. — Зачем она?

— А я хочу, чтобы у меня была жена, — возразил Джерри. — Тогда можно будет каждый день заниматься любовью. Женщины это любят.

Ной положил на решетку печки еще несколько кусков мяса, повернулся и, выгнув дугой бровь, внимательно посмотрел на Джерри. То, что пришлось пережить в детстве этому мальчику, он не пожелал бы самому лютому врагу. Мать Джерри была проституткой и даже не имела понятия, кто отец ее сына.

— Откуда ты знаешь, чего хотят женщины? — спросил Ной.

Джерри пожал плечами и ответил, глядя в потолок:

— Тот гад, который приходил к моей матери, обычно выгонял меня из дома, предварительно избив. И я спал на траве. А он смеялся и говорил, что они хотят без помех заниматься любовью… Ладно… Бог со всем этим…

Джерри зашмыгал носом и отвернулся к окну. Ной положил ладонь на его взъерошенную головку и погладил.

— Ты здесь в безопасности, Джерри. Никто не посмеет сделать тебе что-нибудь плохое. Или заставить поступать против своей воли. Помни об этом.

— Моей матери… нравилось то, что делал ее… любовник.

Ной вытер руки полотенцем и посмотрел на обоих мальчишек.

— Не все женщины помешаны на сексе. Большинство из них хотели бы другого… Любви…

Почему ему в голову пришла эта мудрая мысль? Ведь сам он ничего не знал о любви. Да и не хотел знать! Так, по крайней мере. Ной думал, глядя вслед вставшим из-за стола и направившимся к двери мальчикам. И тут же в его сознании неожиданно возник образ Энн. Почему?..

Ной тряхнул головой и постарался думать о чем-нибудь другом. О вчерашнем пожаре, мысли о котором не могли его не волновать. Росс утверждал, что ничего не может сказать о ходе начавшегося расследования. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему пожар начался именно у него в спальне. Причем, в первую очередь, как убедился Ной после осмотра пожарища, был подожжен матрац на постели. Именно тот, под который он положил найденную у дома Энн камеру, — неопровержимую улику при расследовании причин предыдущего пожара!

В том, что Росс знает подробности, сомнений быть не могло: Ной сам все ему рассказал. Вопрос заключался в том, что шеф пожарной службы думает об этом. Той ночью Росс был слишком занят расследованием пожара и сбором возможных улик, а потому не захотел делиться с Ноем своими выводами. Но с тех пор прошло уже немало дней. И теперь он желал все знать.

Освободиться ему удалось только после ужина. К тому времени стала напоминать о себе коленка. Бросив взгляд на еще неоткрытую бутылку демерола, стоявшую в его медицинском кабинете, Ной заскрипел зубами, захлопнув дверь, прошел в ванную и, не в силах успокоить нараставшую боль, схватился обеими руками за раковину около ванной.

Ной не любил принимать обезболивающих лекарств. После них он чувствовал себя совсем разбитым. Но сейчас понял, что долго так не вытерпит. Вздохнув, он потянулся к бутылке с демеролом…

Ему стало чуть легче. Но коленка продолжала ныть. Уже не обращая на это внимания, Ной вышел на улицу и направился к дому Лейверти, надеясь застать там Росса. На этот раз ему повезло…

Росс открыл дверь. На нем были старые джинсы и порванная тенниска, в руках — молоток. Его седые волосы были покрыты какой-то серой пылью, напоминавшей золу. И пахли так же.

— Ной! — сказал он необычно сварливым голосом. — Заходи, сынок. Я тут занимаюсь… Занимаюсь кое-каким косметическим ремонтом. Надо ублажить подрядчика, чтобы он малость сбавил цену.

От удивления Ной даже прищурился — так неестественно звучал сегодня голос Росса. Он посмотрел в его налившиеся кровью глаза и на красные, покрытые пятнами щеки. Если бы Ной хуже знал этого человека, то подумал бы, что тот пьян. Но Росс не пил, никогда не пил, оставив эту слабость другим.

— Все в порядке? — спросил Ной, входя вслед за Россом в комнату.

— Лучше не бывает, — заулыбался Росс, почему-то размахивая в воздухе молотком. — Хочешь мне помочь?

Его вежливый тон, приветливая улыбка, не выходившие, впрочем, за рамки общепринятых отношений, несколько озадачили Ноя. За все годы знакомства они лишь с дюжину раз говорили друг с другом, причем очень коротко. И большая часть этих разговоров пришлась на последние недели, когда Энн вернулась в Сан-Рейо. Но сейчас Ною нужна была информация, которую он упрямо хотел получить от Росса. И не важно, готов ли тот ею поделиться.

— Конечно, я с радостью вам помогу, — тоже улыбнулся в ответ Ной и взял из рук Росса молоток, почему-то опасаясь, как бы его не опустили ему на голову. — Но прежде мне хотелось бы поговорить с вами о пожаре в моем коттедже.

— Ужасное происшествие, — со вздохом проговорил Росс, отступив на шаг к стене и подняв с пола другой молоток. — А что тебе, собственно, хотелось бы узнать?

— Как вы намеревались воспользоваться уликой, о которой я говорил? Что думаете об уничтоженной видеозаписи и об украденной непарной серьге? Не думаете ли вы, что оба пожара были как-то связаны между собой?

— Согласен, Ной. Ты понес убытки, а потому вправе требовать ответы на свои вопросы. Поверь, я отлично понимаю твое состояние. И то, что побудило тебя сейчас вторгнуться ко мне, в этот тоже наполовину сгоревший дом. Но было бы преждевременным конкретно обвинять кого-нибудь во всем происшедшем, не имея для этого никаких улик. А у нас таковых пока просто нет.