— Что ж, — Клара вздохнула, — придется нам сегодня сидеть на скамеечках. Неудобно, но что поделать… Хорошо, что хоть сильного ветра сегодня нет. Однако я посоветовала бы вам последовать моему примеру и сходить в каюту за шалью.

Эмма согласилась, что это очень разумное замечание.

Теперь они весьма удобно вопреки их ожиданиям устроились на скамеечках.

— Скажите, — спросила вдруг Эмма, — вот я вчера просматривала свои записи и обнаружила, что вы почти никогда не говорите о женщинах. Кроме Линды. У вас нет подруг?

Клара задумалась.

— Почему же, у меня есть одна подруга. Правда, она живет в Сан-Франциско и мы редко с ней видимся. Зато я могу абсолютно ей доверять. Но она единственная, кого можно назвать настоящей подругой. Мне всегда нравилось общаться с людьми. Без разницы — с мужчинами или с женщинами. Однако получалось так, что меня в основном окружали мужчины. Наверное, это, так сказать, издержки моей профессии. Зато у меня много приятельниц. Например, та же Линда. Мы с ней хорошо ладили, пока она у меня работала, и я вполне могла бы назвать ее подругой, если бы нас не сдерживали рамки рабочих отношений.

— Вы сказали — пока она работала. Я все забываю у вас спросить, что вы делали в Лондоне, вы ведь жительница Нью-Йорка?

— Да, но мне пришлось переехать в Лондон, чтобы забыть один из своих романов. Самый страстный и самый тяжелый. У меня небольшой дом в Лондоне. Я прожила там год. Мне нравится Лондон. Спокойный город.

— Я бы так не сказала, — засомневалась Эмма.

— Вот приедете в Нью-Йорк, тогда поймете, что я права.

— Так что там за сумасшедший роман?

— О, мне очень трудно вспоминать, но от него никуда не деться. Это было, и точка.

Клара сидела в кафе и ела пирожное. Если бы кто-нибудь спросил, что она делает здесь сегодня вечером в полном одиночестве, то получил бы ошеломляющий ответ: отмечает свой день рождения. Ничего удивительного. Клара не хотела никаких пышных празднеств. Подумаешь, тридцатилетие! Разве плохо отпраздновать его, сидя в тихом кафе и лакомясь пирожным с кремом? Клара не появлялась в офисе со вчерашнего утра, не собиралась туда и завтра. Она выждет пару дней, а потом, когда все забудут, что у нее был день рождения, вернется. По правде говоря, Клара просто сбежала от поздравлений и подарков. Она делала так уже третий год, и, судя по всему, в ее конторе к таким причудам уже привыкли. Хотя Клара знала, что ее подчиненные свято уверены, что она празднует сей знаменательный день где-то в шикарном ресторане с любовником. Только Линда знала правду, но в секретарше своей Клара была уверена. Линда ничего никому не скажет. Тридцать лет — это такой возраст, когда стараешься забыть о том, что у тебя день рождения, подумала Клара и тихонько вздохнула.

Чего я достигла за три десятка прожитых лет? Была замужем, сделала карьеру, съездила в путешествие и опять вернулась к работе. Скучно. Все мои знакомые уже давным-давно имеют по двое, а то и по трое маленьких ребятишек. Даже двадцатипятилетняя Линда родила в прошлом году и сейчас счастлива как никогда, рассказывая о том, какая славная у нее малышка. А я?

Клара почувствовала накатывающий приступ тоски.

Кажется, это пирожное не пошло мне на пользу. Пойду-ка я домой.

Она расплатилась, вышла из кафе и решила пройтись, благо она жила в паре кварталов отсюда. Клара вышагивала по улице, краем глаза рассматривая себя в витринах. Кого же она там видела? Красивую молодую женщину с гордо поднятой головой и независимым видом, но все же не настолько независимым, чтобы это отталкивало.

А я очень даже ничего, с удовлетворением отметила Клара. Чего же тогда мне не хватает?

Кларе оставалось пройти всего ничего, чтобы оказаться дома, но вдруг взгляд ее упал на вывеску. «Рандеву», так назывался маленький бар, расположенный в цокольном этаже здания. Клара там никогда не была. Что это такое: живет рядом и ни разу не удосужилась заглянуть в этот погребок! Клара решительно открыла дверь.

В «Рандеву» было довольно темно. Как только глаза привыкли к темноте, Клара разобрала, что в баре всего несколько человек. За стойкой скучал бармен и протирал бумажной салфеткой длинный бокал. Столы стояли ровными рядами, как в школе — слева и справа, — и были застелены зелеными скатертями. На стенах висели картины в модернистском стиле. Единственная люстра, тусклая от пыли, слабо светила под потолком. Звучала тихая музыка, навевающая скуку. Первым побуждением Клары было немедленно выйти отсюда, но она все-таки решила остаться: пришла так пришла. Клара приблизилась к стойке.

Бармен встрепенулся.

— Чего желаете, мэм?

— Джин-тоник.

Бармен смешал напитки и подал Кларе.

Она взяла стакан в руки и, брезгливо поморщившись, отпила глоток. По-видимому, до этого стакана бармен еще не добрался — стекло было грязным, заляпанным чьими-то пальцами. Джин-тоник тоже вызвал у Клары отвращение: ничего общего с теми коктейлями, которые подаются в ее любимом баре, куда она захаживала со своими коллегами по пятницам после работы.

Фу, отвратительный вкус. Что это за джин?

Входная дверь хлопнула. Клара повернулась и посмотрела на вошедшего: молодой мужчина с эгоистичным лицом и холодными глазами, но все же очень симпатичный, одет в теплый свитер и джинсы, кажется, черного цвета. Хотя в темноте не разберешь, вполне возможно, что цвет темно-синий.

Он так же, как и Клара несколько минут назад, щурился, оглядывая бар. Заметив Клару, он подошел к стойке. Небрежным жестом вынул десять долларов.

— Мне как обычно, Джо, — обратился он к бармену, поглядывая на Клару.

Видимо, он здесь частый посетитель, подумала Клара, теряя к нему интерес.

— Чудесный вечер сегодня, не правда ли? — услышала Клара низкий, чуть хрипловатый голос и обернулась — мужчина обращался к ней.

Клара ограничилась кивком.

— Я вас здесь раньше не видел, — продолжал он.

— А меня здесь раньше и не было, — сказала Клара.

— Жаль.

Клара отметила его манеру речи — он не повышал голоса, говорил ровно, с какой-то усмешкой. Голос вполне под стать его внешности.

— Вы не хотите узнать мое имя? — спросил мужчина.

Клара удивилась такому вопросу, хотя не подала виду.

— Почему-то не хочу.

— Однако я все равно представлюсь. — Он подсел поближе к Кларе. — Энди Корбетт. А как вас зовут?

Клара недовольно взглянула на него. Он был явно лет на пять младше ее. К тому же ей никогда не нравились напористые типы.

Все же она ответила:

— Клара.

— Красивое имя.

— Да ну? Может, еще скажете, что это ваше любимое имя?

— Как вы догадались? — Энди притворился удивленным. — Ведь так и есть.

Клара вздохнула и полезла в сумочку, чтобы расплатиться, но Энди опередил ее.

— Я в состоянии оплатить свой заказ, — сказала Клара.

— Дама не должна платить за себя, — возразил Энди. — Надеюсь, вы не собираетесь уходить?

— Как раз наоборот. — Клара встала и пошла к выходу.

Не успела она отойти от бара и двух шагов, как Энди догнал ее и схватил за руку.

— Подождите. Я вам не нравлюсь? Я не всегда такой напористый, честно.

Клара постаралась улыбнуться как можно вежливее.

— По-моему, вам следует поискать кого-нибудь другого для разговоров, мистер Корбетт.

— Ну вот, стоит только завести знакомство с дамой, как она тут же презрительно начинает называть тебя мистером, — недовольно проворчал Энди. — Одно приятно: вы запомнили мое имя.

Клара пошла вперед. Энди не отставал от нее.

— Я кажусь вам навязчивым и назойливым?

— Именно, — не поворачивая головы, бросила Клара.

— Наглым и самоуверенным?

— Точно.

— Противным уродом?

Клара не могла не улыбнуться.

— Вот видите, вы уже почти оттаяли, — обрадовался Энди. Он шел справа от нее и заглядывал ей в лицо. — Я удивлен, что встретил вас в «Рандеву», такие шикарные женщины, как вы, обычно туда не ходят. Что вы там забыли?