— Привести сюда Виллема из Доля, — приказал он пажам. — Немедленно.

Маркус затрепетал.

— Сир, Конрад, пожалуйста, умоляю вас как друг, не заставляйте меня присутствовать при вашем разговоре. От этого нам обоим будет только тяжелее. Я рассказал вам то, что должен был. Пожалуйста, расспросите Виллема об этом родимом пятне наедине и поступите, как сочтете нужным.

— Если ты лишил ее невинности, то должен отвечать перед главой ее семьи, — в бешенстве бросил Конрад. — Это почти так же скверно, как если бы ты совратил Имоджин.

— Она сама предложила себя. И как я уже говорил, во всем остальном — во всем остальном — Линор была очень опытна. Она прекрасная женщина, сир, просто колдунья какая-то. Но в то же время шлюха.

Во рту возник привкус олова, как будто твердый, тяжелый ком его поднялся изнутри к горлу.

— Христос… — хрипло пробормотал Конрад, рухнул в кресло и остался недвижим.

— Могу я уйти? — спросил Маркус.

— Нет, не можешь! Не я заварил эту кашу, я лишь жертва… вот и делай теперь грязную работу. — Конрад застонал. — И потом мне останется только эта сука из Безансона!

Они застыли в напряженном молчании, прерываемом лишь руганью Конрада в ответ на негромкое поскуливание гончих, беспокойно тычущихся носами в его ноги. Он не обращал на собак внимания, что лишь усиливало их тревогу.

В конце концов в дверном проеме возникли Жуглет и Виллем.

— Нет, Жуглет! — в один голос воскликнули Маркус и Конрад, одинаковыми жестами указывая менестрелю на выход.

Любовники обменялись недоуменными взглядами.

— Хорошо, сир. Виллем, друг мой, увидимся за ужином?

— Да, — ответил Виллем, едва сдержав порыв поцеловать менестреля.

Вместо этого он лишь дружески сжал ее плечо, и она вернулась во двор.

— Виллем, войди и закрой дверь, — резко приказал император. — Нет, сначала скажи мальчишкам, чтобы вывели псов.

Пажи позвали за собой собак и ушли, явно сгорая от любопытства.

Трое мужчин смотрели друг на друга: Виллем в замешательстве; Конрад со сдерживаемой яростью; Маркус со смесью страха и вины.

— Да, сир? — Виллем поклонился. — Чего вы хотите от меня?

— У Маркуса есть один маленький вопрос насчет твоей сестры, — напряженно произнес Конрад. — Отвечай честно. От этого зависит будущее нас обоих.

Жуглет решила дожидаться в таком месте, откуда можно будет увидеть, как троица выходит из приемной. Два пажа и телохранитель короля тоже ждали снаружи с видом выгнанных из дома собак. Жуглет играла на полупенни в «ножички» с поварятами, большими мастерами в этом деле. Наверху трое мужчин оставались за закрытыми дверями уже так давно, что за это время можно было пройти милю. Жуглет мучило нехорошее предчувствие по поводу происходящего, и тревога лишь усилилась, когда она увидела выходящего Виллема. Смертельная бледность лица резко выделялась на фоне светло-каштановой бороды. Нетвердой походкой пройдя мимо телохранителя и пажей, он начал спускаться во двор. Жуглет шуганула поварят, бросилась по ступенькам наверх и встретила его на полдороге.

— Что случилось?

Рыцарь не смотрел на нее. Казалось, он не в состоянии даже голову повернуть.

— Мне нужно побыть одному, — ответил он безжизненным голосом, продолжая спускаться по ступеням.

Она двинулась следом, но он отмахнулся от нее, словно от дворовой собаки, до которой ему нет никакого дела. В полной растерянности Жуглет подняла взгляд на дверь королевских покоев: оттуда только что вышел Маркус. Он выглядел таким же потрясенным, как Виллем, но вдобавок еще и испуганным. Щеки у него пылали.

— Виллем! — с несчастным видом позвал он.

Тот, однако, не оглядываясь, медленно покачал головой, продолжая спускаться по ступеням.

Внизу он свернул налево, потом повернул еще раз и двинулся в сторону конюшни.

Работники и пара рыцарей, пересекающие маленький двор по своим делам, с любопытством переводили взгляд с Маркуса на Виллема.

— Что произошло? — спросила Жуглет, взбегая по ступеням. — Маркус, скажи мне. Я никогда не видел его таким.

— Жуглет, — взгляд Маркуса скользнул по лицам телохранителя и пажей, которые могли слышать их разговор, — это не тема для публичного обсуждения.

— Я не расскажу никому. — Жуглет посмотрела вниз и увидела кучку людей, явно заинтересованных происходящим. — Пошли отсюда.

— Ты худший сплетник во всей империи, — раздраженно ответил Маркус. — Есть вещи, Жуглет, которые нужно уважать, и секреты, которые не следует выносить на всеобщее обозрение.

Горло у него перехватило: он все еще был потрясен тем, что только что сделал. Никакого восторга, никакого облегчения. Он надеялся, что эти чувства придут позже, однако непосредственно в данный момент испытывал лишь ужас от содеянного. Он добился, чего хотел: Линор никогда не будет императрицей. Маркус думал, что Виллем набросится на него с кулаками, и теперь почти желал этого. Ну, рано или поздно так и случится, никаких сомнений.

— Что произошло? — не отставала Жуглет, вместе с Маркусом спускаясь во двор.

— Есть некоторые вещи, которые находятся за пределами твоего понимания, — негромко ответил Маркус. — Ты слишком молод и не отдаешь себе отчета в том, насколько аристократия требовательна в личных вопросах. Оставь меня в покое.

Они уже почти дошли до двери в его комнату.

— Я поговорю с Конрадом, — с вызовом заявила Жуглет. — Он все мне расскажет.

Спускающиеся во двор повар и дворецкий с любопытством посмотрели на них.

Услышав наверху звуки, Жуглет подняла голову и увидела стоящего в дверном проеме Конрада. Вид у него был до крайности унылый и мрачный.

— Сир! — закричала она и снова помчалась вверх по ступеням.

Он улыбнулся усталой отческой улыбкой.

— Жуглет, мне следовало догадаться, что ты тут же сунешь нос в это дело.

— Суну нос во что?

Конрад печально вздохнул и, осознавая, что все внимание приковано к ним, сделал знак слугам спуститься по лестнице. После чего сказал шепотом, предназначенным только для ушей менестреля:

— Я не женюсь на сестре Виллема.

Жуглет потрясенно открыла рот и воскликнула с яростью в голосе:

— Почему?!

Ее голос привлек внимание всех, кто находился в помещениях, открывающихся в темный, гулкий внутренний двор, — другими словами, почти всех в верхней части замка.

Конрад поджал губы, но потом ответил, снова шепотом:

— Думаю, это должен объяснить тебе Виллем — если сочтет нужным. Это не моя история. — Он начал пятиться в комнату. — Хорошо, что у него есть такой друг, как ты. В ближайшие дни ему очень потребуется поддержка.

— Что-то случилось с ней, сир? — настойчиво продолжала докапываться до правды Жуглет. — Она умерла?

Конрад состроил гримасу.

— Даже хуже.

Жуглет вытаращила глаза.

— Ее изнасиловали?

Теперь уже все прислушивались к их разговору. Конрад состроил еще более выразительную гримасу и покачал головой.

— Лучше бы уж так. Тогда, по крайней мере, ее репутация осталась бы незапятнанной.

Разглядев ужас на лице Жуглет, Конрад вздохнул и сделал ей знак подняться в его апартаменты.

— Виллем наверняка не станет скрывать от тебя, что произошло, однако сейчас он слишком расстроен, чтобы говорить об этом. Заходи, но ты должен поклясться, что никаких баллад из моего рассказа стряпать не будешь.

Едва дверь за ними захлопнулась, во дворе и за открытыми окнами тут же с жаром начали строить догадки насчет того, что же на самом деле произошло.

В дверь коротко, с силой постучали. Маркус набрал в грудь побольше воздуха, готовясь к встрече с Виллемом.

Однако стоило ему открыть дверь и сделать шаг в сторону, как в комнату ворвался некто вдвое ниже ростом, чем Виллем, и с лицом, исказившимся от ярости почти до неузнаваемости. Жуглет с треском захлопнула за собой дверь и повернулась к Маркусу, который в удивлении отскочил и едва не упал. Жуглет метнулась к нему, ухватила за воротник и прошипела, брызжа слюной: