— Скажите, какая таинственность, — вздохнул Конрад. Маркус снова опустил взгляд.

— Ну ладно. В моих покоях. Остальные оставайтесь здесь. Виллем, продолжай гонять юнцов. Если Маркус не возражает, — лукаво добавил он.

Маркус кивнул, не поднимая головы. Руки у него дрожали, кожа побледнела до того, что казалась серой. Неужели он и в самом деле способен на такое? Когда дойдет до дела… сможет ли он вообще заговорить?

— Хорошо! Мы скоро вернемся, и тогда, парни, я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне, что научились не закрывать глаз.

С большим трудом Маркус поднялся. Два старых друга начали подниматься по крутому склону к замку.

— Ну вот, — Конрад обвел рукой свою гостиную. — Ты просил уединения. Что за тайны?

Скрестив на груди руки, он остался стоять, полный решимости как можно быстрее вернуться во двор.

— Полного уединения.

Маркус кивком указал на мальчиков-пажей в углу. Конрад взмахом руки отпустил их, и они перешли в другие комнаты королевских апартаментов.

— Нет, — твердо сказал им Маркус. — Отправляйтесь наружу. И стражники тоже пусть уходят.

В полном ошеломлении мальчики подчинились и вышли в компании явно недовольных этим распоряжением воинов. Маркус дождался, пока двери за ними закрылись. Конрад, казалось, начал проявлять интерес к происходящему.

— Что за ужасающие новости? Где ты был последние десять дней? Я посылал за тобой в Ахен, и, как выяснилось, никакого хворого дяди не существует. Вообще-то я никогда и не верил в дядю в Ахене и был рад услышать, что он жив-здоров.

— Я не был в Ахене, — виновато признался Маркус. — Сир, я совершил ужасную глупость и на всем протяжении пути обсуждал сам с собой, рассказывать о ней или нет, и в итоге пришел к выводу, что вам необходимо все знать. Моя совесть не будет знать покоя, если я скрою произошедшее.

— Ну так выкладывай, и побыстрее. Нас ждут мои солдаты нового поколения.

Маркус сделал глубокий вдох и начал. Стоя напротив Конрада, почтительно склонив голову, он заговорил очень тихо, хотя поблизости никого не было.

— Мне стало известно, что Альфонс отменил мою помолвку с Имоджин…

— О чем ты говоришь? — взорвался Конрад. — Он не мог сделать это без моего согласия!

Маркус заколебался. Может, он просто паникер? А вдруг его страхи могли быть развеяны просто и честно — с поддержкой Конрада?

Однако тут же мелькнула мысль, что вряд ли он смеет рассчитывать на его участие.

— Разве вы не дали бы свое согласие, узнав, что Альфонс собирается выдать ее за Виллема?

Конрад мгновенно успокоился.

— А-а, совсем другое дело, это был бы прекрасный брак. А ты мог бы жениться на моей дочери, что все время и предлагал Жуглет. Как удачно все складывается! Знаешь, мне нравится эта идея.

— Зато мне эта идея совсем не понравилась. Меня она буквально свела с ума.

— Очень жаль, Маркус, но, думаю, неожиданностью для тебя все это не стало.

— Я поскакал туда… сам не знаю зачем… просто хотел… Не знаю, мне показалось, что если успею добраться в Бургундию раньше посланца, то ничего не произойдет. Конечно, я опоздал.

Конрад отступил на шаг от Маркуса и вперил в него проницательный, понимающий взгляд.

— Ты переспал с Имоджин?

Тон короля просто подталкивал к признанию, и Маркус открыл рот, чтобы так и сделать, а потом зарыдать от стыда и облегчения, в особенности потому, что это избавило бы его от необходимости делать то, что он намеревался. «Да, — готов был сказать он, — да, простите меня и простите ее». И потом его наказали бы, может, даже публично унизили, но свадьба все равно состоялась бы, потому что это единственный способ спасти честь всех, замешанных в…

— Ты переспал с ней после того, как поклялся, что не сделаешь этого, — продолжал между тем король. — Так? В кого ты превратился, Маркус? Моя кузина распутница… какой прок от нее, как от невесты? Выходит, я не могу держать в узде даже свою кровную родственницу? И как это отразится на мне? Если ты совратил ее, всю оставшуюся жизнь она проведет в монастыре, и меня это вполне устроит, поскольку будет означать, что после смерти Альфонса Бургундского вернется ко мне… но Альфонс будет волен сделать с тобой, что пожелает, и ты понимаешь не хуже меня, что он тебя убьет.

С искаженным лицом он в упор смотрел на Маркуса, который старательно отводил взгляд.

— Пожалуйста, заверь меня, что человек, на чье суждение я полагаюсь в вопросах управления своим двором, не совершил такого ужасающего акта предательства и идиотизма.

Итак, дверь искренности захлопнулась перед ним.

— Клянусь, я не спал с нею, — дрожащим голосом ответил Маркус. — Я не лгу.

— Прекрасно! — воскликнул Конрад и, заметно расслабившись, зашагал к двери.

— Но, сир, это лишь начало.

Всем своим видом демонстрируя раздражение, Конрад вернулся и устроился на постели.

— К делу.

— Я… я совсем потерял голову и позволил коню скакать, куда ему вздумается. Это продолжалось целый день, и в конце концов я оказался в поле, понятия не имея где. И там мне встретилась прекрасная женщина, блондинка, со вкусом одетая и очень любезная. Изумительно красивая, и веселая, и… Я подумал, что она послушница, пока… пока она не начала кокетничать со мной.

— Да-да, женщины всегда кокетничают с тобой, Маркус, — дружелюбно, но нетерпеливо сказал Конрад. — Ты чувствуешь вину за то, что, едва потеряв Имоджин, получал удовольствие от общества другой женщины? Какая романтическая дилемма! Ты испытываешь потребность в моем прощении? Я тебя прощаю, Маркус, не сомневайся, а теперь мне действительно нужно…

— Мы занялись любовью, сир. Она была… — Он заколебался. — Она казалась опытной и уверенной, пока не дошло до дела, и тут выяснилось, что она девственница, это остановило меня, но она умоляла взять ее, и я… так и сделал.

— Поразительно! В наши дни девственность женщины — средство излечения от множества недугов. — Конрад встал. — Пожалуйста, Маркус, меня ждут вещи более занимательные…

— Потерпите еще немного, ваша светлость, и вы поймете, почему я рассказываю вам все это, — сказал Маркус, не веря тому, что в самом деле говорит все это. — Потом, когда мы лежали в траве, женщина заметила, что мы даже не знаем имен друг друга. Я представился. В ответ она сказала мне, как зовут ее.

Конрад испустил тяжкий вздох.

— Такие истории нужно Жуглету рассказывать. Уж он сделал бы из этого балладу. От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я пригласил ее ко двору? Или, может, хочешь жениться на ней?

— Я хочу рассказать вам, кто она такая, сир, — напряженно ответил Маркус, пытаясь совладать с внезапным удушьем.

Конрад нетерпеливо скрестил на груди руки.

— Она назвала мне свое имя… — Слова буквально застревали у Маркуса во рту. — Ее зовут Линор из Доля. Она сестра Виллема.

— Что?! — Конрад метнулся к нему, напугав спящих псов, которые возмущенно залаяли. Он схватил Маркуса за плечи, оторвал его от пола и грубо затряс. — Что ты сказал? Ты в своем уме?!

— Я понятия не имел, кто она такая! Господи боже, неужели вы думаете, сир, что я посмел бы…

— Откуда ты знаешь, что она сказала правду? — спросил Конрад, отпустив его, и яростно перекрестился украшенной перстнями рукой. — Там наверняка многие завидуют Линор и с радостью запятнали бы ее имя. Мне нужны доказательства. Без них я не поверю ни единому грязному слову о сестре Виллема.

— У меня есть доказательство. — Маркус потер плечо в том месте, где в него только что вцепился Конрад. — Если бы у меня были хоть какие-то сомнения, я никогда и не заикнулся бы об этом приключении. Я могу описать ее тело. В верхней части левого бедра у нее есть маленькое родимое пятно в форме розы. Она сказала, что об этом знают только члены семьи… хотя, может, Виллем не помнит о нем, поскольку, как порядочный человек, наверняка видел его только в детстве.

Конрад вперил в Маркуса сверкающий взгляд, широкими шагами пересек комнату, вышел в приемную и с силой распахнул дверь.