Фидельма ничего не ответила — она спешила обратно в покои настоятельницы Хильды.

Освиу уже был там. Он был бледен и взволнован.

— Вот и вы! — воскликнул Освиу. — Я прождал вас едва ли не все утро. Где вы были? Впрочем, не важно. Я хотел поговорить с вами до заключительного заседания синода.

Фидельма не смогла скрыть раздражения.

— А тебе известно, что произошло еще одно убийство?

Освиу нахмурился.

— Еще одно? Ты имеешь в виду Ательнота?

— Нет — Сиксвульфа, секретаря Вилфрида Рипонского.

Освиу медленно покачал головой.

— Я не понимаю. Вчера ночью был убит Ательнот. Теперь, как ты говоришь, Сиксвульф. С какой целью? Хильда утверждает, что ты сначала решила, что Ательнот покончил с собой, раскаиваясь в убийстве Этайн.

Эадульф слегка покраснел.

— Это я поторопился и сделал неверное заключение. И скоро понял, что впал в ошибку, — сказал он.

Освиу раздраженно хмыкнул.

— Я и сам мог бы сообщить тебе, что ты ошибаешься, — отчеканил он. — Ательнот был человеком, которому можно довериться.

— Что это значит? — резко спросила Фидельма.

— Это значит, что Ательнот был моим доверенным лицом. Я уже говорил тебе, что время нынче опасное, что кое-кто желает свергнуть меня с престола, а этот синод использовать для разжиганья в королевстве междоусобной войны.

Освиу замолчал, словно ждал подтверждения, но Фидельма жестом попросила его продолжать.

— Мне нужно было иметь глаза на затылке. Ательнот был одним из моих лучших осведомителей и советчиков. Вчера я послал его в мое войско, которое стоит лагерем у Экгатуна.

Взгляд Эадульфа посветлел.

— Так вот где Ательнот пробыл весь вчерашний день и почему не вернулся до поздней ночи.

Освиу на мгновение сжал губы и хмуро глянул на Эадульфа.

— Он вернулся с важными для меня новостями, с вестью о заговоре с целью убить меня ради захвата власти в королевстве. Моему войску пришлось встретить нападающих мятежников.

Глаза у Фидельмы сверкали.

— Теперь кое-что стало понятней.

— Понятней, чем ты полагаешь, сестра, — усмехнулся Освиу. — Сегодня утром моя личная стража убила тана Вульфрика вместе с двадцатью его воинами. Они пытались войти в обитель тайно через подземный ход на вершине утеса. Как ты знаешь, в полночь все ворота запираются до заутреннего звона в шесть часов. На это время все воины, носящие оружие, изгоняются из монастыря. Ательнот был уверен, что у Вульфрика есть сообщник среди братии, который ждал своего часа, чтобы помочь ему и его головорезам и провести их в мои покои.

— Воистину, дело становится все яснее, — сказала Фидельма.

Эадульф хмурился, стараясь понять, о чем думает Фидельма.

— Я не понимаю.

— Все просто, — отозвалась Фидельма. — Полагаю, ты скоро узнаешь, Освиу Нортумбрийский, что человек, хотевший провести убийц нынешним утром в обитель, был пиктский монах Торон.

— Что заставляет тебя так думать? — осведомился Освиу. — Зачем какому-то пикту нужно, чтобы нортумбрийские мятежники сбросили своего короля?

— Во-первых, я знаю, что Торон водил дружбу с Вульфриком и тот же Торон лгал насчет этой дружбы. Еще во время поездки сюда, когда я познакомилась с Вульфриком, после того как он убил брата Эльфрика, у меня создалось впечатление, что Вульфрик узнал Торона, а это значит, что этот заговор давно готовился. После этого я видела, как Торон по-дружески встречался с Вульфриком. А Торон это отрицал. Полагаю, что Торон мечтал увидеть Нортумбрию падшей или в лучшем случае разделенной и ведущей войну внутри себя.

— Зачем бы ему это? — с любопытством спросил Освиу.

— Затем, что пикты, как ты называешь народ Круитне, это люди яростные, но умеющие вынашивать месть. Однажды Торон сказал мне, что его отец, верховный тан Гододдина, и его мать были оба убиты твоим братом Освальдом. Заповедь Торона — «око за око и зуб за зуб». Вот почему он был готов помогать тем, кто хотел тебя убить.

— Где этот брат Торон сейчас?

— В последний раз, когда мы видели его, он спешил к гавани, — вставил Эадульф. — Как ты думаешь, Фидельма, он искал корабль? Его не было на последнем заседании синода.

— Не послать ли воинов за Тороном? — спросил Освиу. — Смогут ли они догнать его?

— Теперь он не опасен, — успокоила его Фидельма. — Он, пожалуй, уже в открытом море и, без сомнения, возвращается обратно в страну Круитне. Вряд ли Торон когда-нибудь снова побеспокоит твое королевство. Погоня и казнь — лишь способ утолить жажду мести.

— Итак, — медленно и задумчиво проговорил Эадульф, — можно ли считать, что все это было неким заговором против Освиу и что убийство Этайн — часть этого заговора? Но как это связано? Я не понимаю.

— Один вопрос, Освиу. — Фидельма не обратила внимания на Эадульфа. — Твоя сестра, настоятельница Аббе, не дождалась твоей речи. Ты знаешь почему?

Освиу пожал плечами.

— Она знала, что я не приму решения сразу. Я говорил ей об этом.

— Но твои сыновья, Альфрит, например, и твоя жена не знали.

— Нет. У меня не было времени объяснить им.

— А заговор? — снова спросил Эадульф. — Как убийство Этайн связано с ним?

— Дело в том… — Фидельма не успела договорить, дверь распахнулась, и вошел разъяренный Альфрит, за ним встревоженная Хильда и мрачный Колман.

— Что ты медлишь, отец? — воскликнул Альфрит без всяких вступлений. — Вся Нортумбрия ждет твоего решения.

Освиу невесело улыбнулся.

— А ты ведь уверен, что я решу в пользу Колумбы, чтобы ты мог поднять страну против меня во имя Рима?

Альфрит удивленно вздрогнул, и лицо его застыло.

— Значит, ты уклоняешься и откладываешь решение? — фыркнул он. — Но ты не можешь откладывать вечно. Ты слаб, но тебе придется высказаться!

Освиу покраснел от гнева, но голос его не дрогнул.

— Тебя не удивляет, что я еще жив? — холодно спросил он.

Альфрит заколебался, взгляд его стал настороженным.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. — В голосе явно звучала угроза.

— Не ищи больше Вульфрика, он мертв, и его убийцы вместе с ним. А твое мятежное войско, которое сейчас шагает от Хелмлича, не доберется до стен этой обители. Их встретит мое войско.

Лицо Альфрита посерело.

— Все равно ты слаб, старик, — злобно сказал он.

Настоятельница Хильда возмущенно вскрикнула, но Освиу жестом велел ей молчать.

— Хотя ты и сын мой, плоть от плоти моей, ты забываешь, что я твой король, — сказал он, холодно глядя на сына.

Король-данник Дейры воинственно выпятил челюсть. Теперь ему почти нечего было терять.

— Я бился на твоей стороне у реки Винвид десять лет назад. Тогда ты был силен, отец. Но с тех пор ты ослаб. Я знаю, что ты скорее поклонишься Ионе, чем Риму. И Вилфрид и другие это знают.

— Они довольно скоро узнают мою силу, — спокойно возразил Освиу. — А еще они узнают, как ты предал своего отца и своего короля.

В Альфрите закипел гнев, когда он понял, что его тщательно выношенные планы сорвались. Фидельма видела, что он уже не владеет собой. Она предостерегающе крикнула, обращаясь к Эадульфу, стоявшему рядом с ними.

Но прежде чем кто-либо что-либо понял, в руке у Альфрита сверкнул нож, и молодой человек кинулся на отца в смертоносном броске.

Эадульф повис на этой руке с ножом, но и Освиу успел обнажить меч для защиты. Альфрит же в своем броске, падая, увлек Эадульфа за собой.

Альфрит испустил сдавленный крик, нечто вроде всхлипывания, и нож выпал из его руки.

В комнате воцарилось молчание. Все словно застыли.

Освиу стоял, уставившись на окровавленный кончик своего меча, словно не веря тому, что он видит.

Долговязое тело Альфрита, правителя Дейры, медленно опустилось на пол. Кровь запятнала его рубаху как раз над сердцем.

Первым пошевелился Эадульф, склонился и, протянув руку к шее молодого человека, пощупал пульс. Потом взглянул на окаменевшего Освиу, на настоятельницу Хильду и покачал головой.

Настоятельница подошла к Освиу и положила руку ему на локоть. Теперь голос ее был спокоен.