– Посмотри на меня, – прохрипел Дэвид. – Это не просто одноразовый секс, Мел. Когда все закончится, я никуда не уйду.

Натянул презерватив, не сводя с нее глаз, и вошел в нее одним жестким толчком. Она вскрикнула.

– Мелани… Сладкая Мелани…

– Нет, – пробормотала она, потемнев глазами, потом ахнула, когда он тяжело задвигался. – Не Мелани. Никто.

– Нет. Ты Мелани. Сладкая, любимая Мелани. Моя Мелани. Мелани…

Он толкнулся сильнее. Она прикусила нижнюю губу. Он почувствовал ее напряжение. Увидел мимолетное изумление и вспыхнувшие щеки, когда она взорвалась в экстазе.

Восхитительная красавица.

– Дэвид…

За окном ревело уличное движение. Он закрыл глаза и взлетел вместе с ней в небеса.

Через долгое время Дэвид откатился на сторону, но не желая полностью разорвать контакт, крепко прижал Мелани к себе. Та удобно устроилась у него на груди, рассеянно глядя в пространство. Он снова поразился – какая она худенькая, какие у нее маленькие кисти рук, какая узенькая спинка. Вряд ли ей удастся оставить вмятину на его большом смуглом теле. Дэвид представил, как ей пришлось бороться с Уильямом Шеффилдом, и возжелал, чтобы урод воскрес из мертвых только ради того, чтобы лично его грохнуть.

Сейчас Мелани отступала, мысленно отстранялась. Дэвид гадал, не вспомнила ли и она про Шеффилда. Может, про измены Уильяма, может, как посмотрела ему в лицо, прежде чем выстрелить.

А может, она думала о Харпере, о человеке, который ее вырастил и которого она звала папой, но теперь узнала, что он – по крайней мере хладнокровный преступник, если не детоубийца. А может, о Расселе Ли Холмсе – генетическом отце, который забавлялся, мучая маленьких девочек.

– Не собираюсь возвращаться в Бостон, – вдруг выпалила Мелани. – Пока нет. Все ответы здесь. Не уеду, пока все не выясню.

Дэвид ласково погладил ее по руке, потом переплел их пальцы.

– Если согласишься оставаться под моей опекой, – сказал он через минуту, – то это даст нам некоторое время. Поработаем вместе и посмотрим, что накопаем.

– Мы занимались любовью.

– Да.

– Ты агент. Мне казалось, у вас существуют определенные правила…

– Существуют. Я преступил черту.

– Что они с тобой сделают?

– Не знаю. Может, вынесут выговор с занесением. Может, отнимут работу. Все возможно.

Мелани повернулась и взглянула на любовника с такой с яростью, что тот вздрогнул.

– Уже жалеешь, да? Скажи честно, я хочу знать.

– Нет, Мел, – искренне заверил Риггс. – Ради тебя – никогда.

– Чувствую себя рассыпавшейся на куски, Дэвид, – прошептала она. – Никак не могу собрать себя в единое целое. Так испугалась, что не в состоянии найти точку опоры. Злюсь, боюсь и… и все-таки не могу поверить в содеянное Уильямом. Не могу поверить, что Харпер настолько сильно меня ненавидит. Не могу поверить, что так сильно любила всех домашних, при том совершенно их не зная. Чувствую себя полностью, абсолютно опустошенной… и все же переживаю за них.

– Все наладится, Мелани. Обязательно.

– Я даже сама себя не знаю. Почему я делаю то, что делаю, или говорю то, что говорю? Захотелось купить пистолет. Раньше я ненавидела оружие. Что со мной происходит?

– Все наладится, Мел, – снова повторил Риггс. – Я тебе помогу.

– Дэвид, я тебе не верю.

Он смущенно кивнул. Слова ранили, но у нее есть основания в нем сомневаться. Риггс обнял любимую крепче. По крайней мере она не вырвалась.

Через некоторое время Дэвид прошептал в макушку:

– Почему бы тебе не отдохнуть, Мелани? Ты потратила много сил. Теперь моя очередь.

Она кивнула у него на груди, они замолчали и задремали, потом уснули. Дэвид проснулся, когда Мелани выскользнула из его объятий и вылезла из постели.

– Мне нужно принять душ, – сказала она. – У меня назначена встреча.

– С кем?

– С Расселом Ли Холмсом, – неохотно улыбнулась Мелани и направилась в ванную.

Только они сели в машину Дэвида, как разразилась гроза. Тучи клубились и полыхали, затемняя солнце и неотвратимо наваливаясь на город. Спутники в молчании проехали минут пятнадцать, наблюдая за сверканием молний над горизонтом, дыхание кондиционера ласкало щеки.

Дэвид затормозил возле тюремного кладбища имени капитана Джо Берда.

– Небеса того и гляди разверзнутся.

– Ничего страшного, это просто вода.

Мелани вышла из машины и направилась прямо ко входу.

Забор отсутствовал. Посаженные по периметру немногочисленные цветы пожухли от жары. Все пространство заполнено ровными рядами покосившихся замшелых белых крестов. Самые старые надгробия настолько разрушены непогодой и временем, что даты смерти и номера заключенных полностью стерлись. Некоторые памятники окружены плотно утрамбованным грунтом, поросшим старой сухой травой. Впереди новые могилы со свеженасыпанными холмами черной земли.

Небеса раскололись, брызнули первые тяжелые капли, где-то заухал филин, по небу заплясали молнии.

– Нам лучше поторопиться, – призвал Дэвид под усиливающийся ветер, темный костюм облепил долговязую фигуру. – Буря почти над головой.

– Надо найти номер заключенного, – откликнулась Мелани и отбарабанила цифры.

Снова сверкнула молния, так близко, что они ощутили, как разряд всколыхнул воздух. Теперь ветер буквально хлестал. Филин снова ухнул, встревоженно и глухо. Громыхнул гром. Еще молния. Мелани почувствовала, как статическое электричество встопорщило волоски на руках, рябью прошлось по спине, ускоряя сердцебиение. Ее вдруг охватила паника. Дождь бил в лицо. Дыхание стало тяжелым. Казалось, будто гром сотрясает живот, отдается во всем теле, и вдруг Мелани ощутила себя маленькой девочкой, в поисках папочки потерявшейся в океане безбрежной смерти.

Неожиданно рядом оказался Дэвид. Бросил взгляд на ее лицо, приказал опустить голову и подышать. Схватил за руку и крепко прижал к себе.

– У тебя приступ паники. Успокойся.

Небо снова треснуло, взорвалось гигантскими водяными шарами и накрыло их ливнем.

Дэвид повел Мелани за собой к найденной могиле. Она застыла перед белым крестом. Номер заключенного и дата. Вот и все.

Мелани ожидала хоть каких-то эмоций. Хоть каких-то чувств. Это же могила отца, ее настоящего отца. Ради Бога, это должно что-то значить, должно подарить ощущение завершенности. Однако внутри зияла лишь пустота. Табличка ничего не значила. Зарытый мертвец, который когда-то дал ей жизнь, ничего не значил. Всего лишь абстракция, которая не в силах конкурировать с настоящими, живыми, теплыми воспоминаниями о Харпере, Патриции и Брайане. Дэвид прав – у нее все-таки есть семья, есть родные, и ей их не хватает, и она их любит. Похоже, идти вперед некуда, и пути назад тоже нет.

Дэвид обнял ее за плечи и под проливным дождем повел к машине. Открыл дверцу, снял куртку и набросил на дрожащие плечи Мелани. Потом застегнул ее ремень безопасности. Когда отстранился, чтобы закрыть дверь, его глаза светились сочувствием. И пониманием, распознала она. Простым пониманием.

– Он не имеет к тебе отношения, Мелани. Можешь потратить сколько хочешь времени на изучение тюремных музеев и кладбищ, но ты не потомок Рассела Ли Холмса.

Мелани задумчиво смотрела, как агент бегом направился к водительскому месту.

«Он меня понимает, даже когда я сама себя не понимаю. У него хватит силы на нас обоих». А потом подумала: «Хочу домой».

И отвернулась, чтобы Дэвид не увидел слез.

Позже Дэвид помог ей принять душ, уложил в постель и закутал одеялом. Мелани слишком устала, чтобы протестовать, почти сразу упала в сон, уткнувшись головой в перьевую подушку.

Риггс достал телефон и приступил к работе.

Одежда была разбросана по всей комнате, кругом лужицы. Он сделал выбор. Его костюм и ее футболка. Его мокасины и ее босоножки. Его ФБРовский значок и ее косметика в синей пластмассовой коробке.