Бедствия Драйбена, в те времена привлекательного юноши и богатого жениха, на которого посматривали даже благороднейшие девицы из Нарлака, мечтающие об удачном замужестве, начались внезапно.

Отцовская библиотека, собираемая в древнем Кеште многими годами, всегда оставалась для Драйбена лишь хранилищем знаний о прошлом, записанных на коже или папирусе мудростей старых времен, или собранием хозяйственных книг княжества. Когда его отец был смертельно ранен на поединке чести и скончался, а затем от горя отошла за круги видимого мира мать, Драйбену пришлось самостоятельно знакомиться с хитрой наукой управления подвластных ему земель, унаследованных от доблестных предков, отвоевавших некогда Кешт (как, собственно, и весь Нардар) у диких горных племен и надменных саккаремцев. Юный рыцарь до той поры мало интересовался старинными манускриптами, его более привлекали турниры при дворе кониса Юстиния, путешествия или любовные приключения с прекрасными девами.

Рукопись, лежавшая на самой пропыленной и дальней полке библиотеки и случайно попавшаяся на глаза Драйбену, буквально свела его с ума. Назывался старинный гримуар, датированный 608 годом от падения Небесной горы, странно: "Настоящее волшебство, в мире малоизвестное, или Повелитель Самоцветного Кряжа, коий в вечном заточении пребывает".

Утомленный хозяйственными делами, Драйбен взялся за переплетенный зеленоватой кожей небольшой манускрипт лишь ради того, чтобы развеять скуку. Волшебство? Не смешите меня! Оно подвластно лишь величайшим жрецам Вечносу-щего Огня или белым старцам вельхов, о которых рассказывают невероятные, но, судя по всему, истинные истории. То у них деревья по лесу ходят, то дикие звери разговаривают, а иногда и вовсе оборотни появляются в ночь полнолуния. А вот кто или что такое "Повелитель Самоцветного Кряжа" узнать любопытно…

Близлежащие горы не зря получили название Самоцветных. Гигантский хребет, пересекающий материк с полуночи на полдень, являлся главной сокровищницей мира. Словно нарочно, там скопились все существующие в недрах земли камни, драгоценные металлы и рудные жилы. Однако никто и никогда не слышал о его Повелителе. Про подземный народ, двергов-карликов, сказок ходило сколько угодно. Но дверги исчезли после Великой Катастрофы, и с того злосчастного дня, когда Небесная гора, явившаяся из Внешнего Мрака, поразила землю, никто из людей их более не встречал.

Полную ночь мерцали свечи в спальне эрла Драйбена. Утром он приказал управителю замка немедленно подготовить лошадей, взял десяток охраны и ускакал к своему серебряному руднику, располагавшемуся на закатном склоне Самоцветных гор. Впервые за всю историю копей благородный эрл спустился вместе с наемными рабочими в шахты, долго бродил с лампой по нескончаемым туннелям, будто что-то выискивая, а когда поднялся наверх, старый десятник дружины Кешта, служивший еще отцу Драйбена, заметил в глазах юного господина нездоровый блеск.

Гримуар, теперь лежавший в походном сундучке, изменил все. Доверив управление Кештом опытному кастеляну, эрл уехал. Сначала в столицу Нардара, затем в Нарлак. После длинная многовесельная триера под знаменем аррантов унесла Драйбена на великий остров. Около шести лет никто не видел эрла в своем поместье, однако письма кастеляну-управителю с одинаковым приказом выслать деньги с нарочным в ту или иную часть света приходили исправно.

Драйбен напрочь позабыл, что в Нар даре существует старинный и никем не оспариваемый закон: "Владетельный эрл, тан, конис или любой другой благородный человек, владеющий землями, угодьями, а также рудным промыслом, лишается права на собственность в случае отсутствия в своем поместье протяженностью более семи лет. Исключения составляют: служба при дворе государя кониса, участие в войне, которую ведет Нар-дарский конисат, или тяжкая болезнь, застигшая владельца поместья в иных землях. Во всех же прочих случаях владение отторгается в пользу кониса Нард ара, долженствующего передать лен любому благородному человеку по своему усмотрению".

Зря управитель отсылал господину панические письма со слезными просьбами приехать хотя бы на несколько дней, показаться на глаза соседям и наместнику кониса. Минуло семь полагающихся лет, законный владелец Кешта по-прежнему бродил в неизвестных далях чужих и незнаемых земель… Однажды в замок явился легат владыки Нардара и громко прочел перед лицом кастеляна и осиротевшей прислуги давно ожидавшийся указ. Кешт перешел под руку Юстиния Лаура, государя и великого кониса Нардарского государства. Любые претензии бывшего хозяина лена не рассматривались, да их и не поступало. Больше никто не отвечал на письма, в которых Драйбен просил выслать серебро.

Лишившийся звания эрла Драйбен Лаур-Хельк вновь ступил на берега Восходного материка за год до странных событий в далеких степях. Он по-прежнему был хорошо одет, его кошелек приятно отягощали монеты, среди которых встречались даже удивительно дорогие арры розового золота. Резво сбежав по трапу с корабля торгового флота Аррантиады, Драйбен прямо в порту купил двух лошадей, наведался в Кешт — полюбоваться издали на свое бывшее владение, заглянул с кратким визитом к наместнику, а затем снова исчез. На этот раз, как казалось соседям и некогда знакомым благородным дворянам, навсегда.

Никто не знал, какие обстоятельства вызвали столь неожиданное и бесславное падение рода Хельков. Его светлость Юстиний Лаур, беспокоясь за дальнего родственника, попытался разузнать подробности его местопребывания и жизни, но не преуспел. Драйбена вроде бы часто видели в библиотеках самых просвещенных городов мира, ходили слухи, будто он служил при дворе великого царя Аррантиады — не то жрецом, не то предсказателем, после провел два года в Шо-Ситайне… А в один прекрасный день в управление стражи Нардара поступил странный донос одного из тайных осведомителей:

"…Также видел я, как человек, открыто называющий свое имя — Драйбен Лаур-Хельк, — на рыночной площади города Чернов обратил свое внимание на нищего, абсолютно ничем не примечательного, кроме великого множества отпрысков-ублюдков и жены, больной кровохарканьем, коя до подступившей болезни занималась ремеслом платной любви. Упомянутый Драйбен, коротко поговорив с попрошайкой, накрыл вдруг ладонью его чашку с подаянием, затем же ушел, не изрекая ни единого слова. Люди рассказывают, будто медяки после странного действия благородного Драйбена обратились в чистейшее серебро, а нищий сей вскоре купил свой дом и завел шорную ремесленную мастерскую…"

Донос выбросили. Осведомителя пожурили, напомнив фантазеру, что чудеса давно отошли в разряд сказок.

Последний раз нардарцы столкнулись с повзрослевшим, ставшим молчаливым и серьезным Драйбеном на границе с Саккаремом. Бывший эрл, предъявив страже подорожную, садился на паром через реку Урмия, за которой лежало благословенное Междуречье, именовавшееся Венцом Державы.

Драйбен путешествовал в одиночку, останавливаясь на ночь в чайных домах или трактирах, выстроенных при дорогах перебравшимися в Сак-карем нардарцами или нарлаками, направляясь к южному оконечью Самоцветных гор. Он точно знал место, куда хочет попасть. Знания, обретенные за минувшие годы, вывели искателя знаний на скрытую дорогу, где люди не ходили вот уже шестьсот или семьсот лет.

Когда Драйбен явился в лагерь Гурцата, он мысленно называл обнаруженную недавно пещеру Логовом. Почему — сам не знал. Ибо в логове должен кто-то обитать, а Драйбен не нашел никого и ничего, что могло бы указывать на присутствие существа, принадлежащего миру людей. Или нелюдей.

И все же бывший эрл, а ныне советник (или раб?) Гурцата Великого подозревал, что пещера отнюдь не пустует.

Оно выжидало.

Перо косо чиркнуло по листу, оставив за собой некрасивую полоску чернил, испортившую ровную строчку, только что написанную Драйбеном. Колыхнулся в сторону оранжевый язычок огня, и лампа едва не погасла от ветерка.

"Не удивлюсь, — не оборачиваясь, подумал нардарец, — если Гурцат прислал за мной головорезов из охранной сотни… Великому завоевателю внезапно пришла в голову мысль, что подозрительный иноземец может быть опасен, и он приказал сломать мне хребет или посадить на кол… Ох, да что это я? Начал всего бояться… Спокойнее, эрл, спокойнее. Твоя жизнь и знания пока еще представляют некоторую ценность".