Мне удалось хорошо отдохнуть, вздремнуть. Силы восстановились практически полностью, но, как мне подсказывало чутье, ненадолго. Было очень тяжело оторваться от ставшей родной кровати, каменного блока, застеленного соломой, шкурами и тканями, когда меня позвали на совет.

Я появился последним, так что ждать мне не пришлось, хотя эмоций неодобрения я получил сполна. Редко кто любит это тягостное чувство ожидания! С некоторым злорадством поприветствовав всех, я присел и произнес:

— Ну что, будем пытаться помешать пробуждению? Вы уже оценили, насколько это безнадежно?

— К сожалению, подкрепление подойти уже не успеет, — сказал Кетхе, — так что, Кай, ты прав, все достаточно безнадежно. Насколько нам известно, войска Радории продолжают попытки не допустить харакорцев к столице, но северяне особо и не рвутся. Скорее, отвлекают внимание.

Я вдруг тихо рассмеялся: эмоции Кетхе были сильны, энтузиазм, вера в будущее, веселье. Он был легок в тот момент и абсолютно немрачен. Мне же, как специально, пришли на ум слова Нерре: алхимик тогда описал деТаго как типа угрюмого.

— Ты чего? — заинтересовался Кетхе.

— Вспомнил кое-что. Нерре, помнится, говорил, что ты мрачен, угрюм и неразговорчив!

Кетхе кивнул:

— Мы с ним очень давно не виделись. Сначала поссорились, у нас совсем разные взгляды на возрождение Абатты, а потом я потерял свою любовь, — на миг тоска завладела его эмоциями, но только лишь на этот миг: кхае умел держать себя в руках. — В общем, какое-то время я действительно был угрюмым. Несколько веков назад. Ладно, не о том речь, — прервал он себя. Итак, вот тот самый Верхний зал. Собственно говоря, это большая ровная площадка без крыши, почти на самой вершине скалы. Кстати, там довольно неплохой вид.

— Умирать будем красиво, — улыбнулся Тифка.

— Да. Так что приведите себя в порядок, — наставительно заметил Кетхе. — Давайте серьезней. Мы выйдем снизу, окажемся в самом центре, прямо у алтаря. Там, где будет проводиться ритуал. По сведениям Астри, — он слегка поклонился волшебнице, — Священный камень Харакора будет разбит, и бог их обретет силу. Но есть нюансы: разбито оно должно быть только после необходимых ритуалов… Напомни, что может случиться, — обратился он к Астри.

— Тогда может произойти просто выброс магической энергии и переход ее в материальное состояние. Проще говоря, огромной силы взрыв. По большому счету, этот вариант тоже имеет место быть, но смертников среди нас мало. Харакорцы готовы, но они одни даже близко не смогут подобраться.

— Короче, вариант с досрочным уничтожением артефакта не подходит, — подвела итог Жани. — Еще тут забыли сказать, что этот взрыв может создать условия, несовместимые с жизнью, во всем мире. Не наш вариант.

— Но на крайний случай будем иметь его в виду, — решительно заявил Экке.

— То есть у нас один-единственный путь, — подвел я итоги, — нужно помешать самой церемонии и прямо там выкрасть Сердце Харакора.

— Да. У северян в этом слабость — при материальном воздействии своего бога они впадают в транс. Побочный эффект их излишней веры в своего кумира и бесповоротной преданности ему, — кивнул Кетхе. — Мы выйдем из-под земли в самый разгар действа. Каэхон, своевременность и точность выхода зависят от тебя.

— Понял.

— Я займусь нашей доставкой, — сказал Кетхе. — В бой ввязываться особо не буду, разве что огородить нас от бешеной толпы. По возможности. Проход в камне отнимает много сил! Жани и Экке, на вас боевое прикрытие. Держите врага на расстоянии. Если получится, добудьте для Астри камень Льда, это не настолько важно, но желательно. Тайсама! На тебе задача, возможно, самая важная, но ты здесь лучший боец. Нужно прорваться и разбить Сердце. Для этого я дам тебе молот, не простой, а один из древних артефактов Абатты.

— Это который ты вчера сделал? — усмехнулся Экке.

— Ну вот, — добродушно усмехнулся Кетхе, — взял и раскрыл всю тайну. Да, простой, но добротный молот. К сожалению, почти все магические вещи были утеряны в морской пучине, когда наш остров затонул…

— Главное, чтобы сработало, — пожал я плечами.

Тайсама согласно кивнула.

Мы покидали убежище, для многих ставшее домом, в напряженном молчании. Кто-то пытался шутить, но не особо получалось… Меня одолевали сомнения, слишком много неудач было за последнее время. Несмотря на все умение, на всю мощь абаттской магии, Харакор пока был сильнее!

Почти до самого Верхнего зала мы шли, не скрываясь, по коридорам храма. Нас сопровождал лишь гулкий звук шагов. Благодаря магии Экке они были слышны только нам. Ни одного из почитателей Ледяного бога на нашем пути не оказалось, все ушли наверх, поближе к церемонии Пробуждения. Мне это показалось глупым, но Кетхе справедливо заметил, что воров, врагов и грабителей нет на много дней пути окрест, а наша группка опасна лишь в Верхнем зале. И еще, кроме Сердца Харакора, ценностей в Храме не было!

Мы нырнули в камень, уже подходя к Верхнему залу, как только я почувствовал чужих воинов. Да, они были бы, наверное, идеальными стражами: в их разуме явственно ощущалась чужая воля. Воплощение бдительности и верности, только вот человеческого в них оставалось мало. Я подумал мимоходом, что раньше настолько явного присутствия бога не было.

Под моим руководством Кетхе подвел нас под самый алтарь. Наверху царили настроения торжества пополам с настороженностью, атаку ожидали и были к ней готовы. Но бога пока не было… Лишняя минута передышки. Можно подготовиться, но на деле же любое промедление действовало на нервы. У меня возникло ощущение, что я нахожусь в компании смертников. Все были готовы довести дело до конца, пожертвовав жизнью. Но если местных, харакорцев, понять было еще можно — у них выхода не было, то что же толкало на это кхае?

Но даже со всеми моими способностями ковыряться в чужих настроениях и душах понять это было тяжело. Молодые кхае Экке и Жани лучились энтузиазмом и не ждали никакой награды. Правда, молодыми их назвать можно было с натяжкой: просто они уже не видели Абатты… Но сути это отнюдь не меняло. Кетхе вообще было невозможно понять. Воплощенное спокойствие как в эмоциях, так и в душе.

Однако удивлял Тифка… Этот парень, наемник, прибившийся к нам совершенно случайно, интересовал меня куда больше. Душа его, с виду простая и наивная, казалась мне какой-то ненастоящей. А вот с аурой, с эмоциями все обстояло проще: этот парень сейчас был не прочь подраться, чтобы потом так же смотаться. Помирать наемник не собирался.

Единственными понятными людьми, точнее, кхае и наполовину человеком были Тайсама и Астри. Воительница желала лишь исполнить то, что нужно, и выжить по возможности. Она сильно не хотела подводить кого-либо, но, как и Тифка, смерть не приветствовала. Астри, вернее, та, чем стала бывшая Ледяная волшебница, волновалась больше всех. Какая-то ее часть боялась битвы, то говорила память женщины. А вот душа ее была полна энергии и соответственно ярко подсвечивала ауру.

От «разглядывания» аур соратников меня отвлекла резкая перемена настроения харакорцев наверху. Там что-то начиналось: взметнулся шквал эмоций, от благоговения до желания тут же отправиться в битву и за кого-то умереть… Волна верности и почитания. Килхейдхеера и в самом деле любили, пусть это и было вызвано не слишком честным способом. Если бы они еще не решили его пробудить!

— Кетхе! Они начали волноваться!

— Рано, Каэхе, — невозмутимо ответил кхае. — Нам нужно, чтобы церемония началась. Более того, нам нужно, чтобы они начали пробуждать Хеера.

— Еще бы отличить момент, когда они его пробуждают, от момента, когда он просто тянется в материальный мир, как тогда, — вздохнул я. — Хорошо. Но ожидание выматывает.

— Да? — удивленно спросил Экке, оторвавшись от своей жены. — А нам и здесь неплохо, но мы были бы благодарны Кетхе за парочку ходов для воздуха, а то задохнемся скоро.

— Парочку сделаю, — пожал плечами Кетхе деТаго.

— А тебе, Каэхе, я могу лишь посоветовать заняться тем же, чем и… — начала было Жани, поудобнее устраиваясь на коленях у мужа, но договорить она не успела.