Два воина умерли, не успев оказать сопротивления. Меч харакорца оказался хорош и остер… Может, даже зачарован. Первый получил удар в плохо прикрытую шею и умер мгновенно, второму повезло меньше — меч пробил доспех в нижней части живота. В отличие от мага, у простых воинов с защитой было похуже.

Затем началась настоящая драка: едва прозрев, озверевшие северяне начали атаковать. Два человека побежали к нашим друзьям, еще трое остались на нас. Только тогда я заметил, что второго мага кто-то убил.

Но бой — это наша стихия, моя и Тайсамы. Воины севера были сильны и умелы, но с Тай им было не сравниться.

Мечи их двигались слишком медленно, сила в удар вкладывалась слишком большая, они были предсказуемы! Я чуть уклонился от меча одного, потом ушел от другого и тут же нанес резкий удар ногой в незащищенное горло. Из доспехов на воинах были только лишь нагрудники, видимо кожаные с нашитыми пластинами, да наручи с простыми наплечниками. Даже шлемы были не у всех. Ошеломленного ударом противника добила Тайсама резким выпадом копья. Тут же ей пришлось уворачиваться от удара третьего воина… Что она сделала с присущей ей грацией: прыгнула неестественно высоко и пробежалась своими сапогами по лицу бедняги…

— Хё, Уруз! — коротко довершил ее дело я, поджигая во-

ина. Получилось не так красиво, как у Травеста, — враг не вспыхнул головешкой, но забот у него прибавилось.

Оставшийся в живых северянин не думал сдаваться: напротив, у него будто бы прибавилось сил. Тяжелый меч в его руках летал будто перышко, сам он стал двигаться быстрее… Кажется, он успел что-то проглотить, но в этом я не был уверен.

— Как обычно, — кивнул я Тайсаме.

Девушка кивнула в ответ и бросилась в атаку. Достав из одного потайного карманчика горстку пыли, она кинула ее в лицо северянину. Мне видно не было, но все это я успел выучить уже давно. Злость мошкары — смешное название, но эффективное действие. Пока противник приходил в себя от жгучей, резкой боли, Тайсама сделала ему копьем подножку, одновременно ударив каблуком по коленке сзади. В этот раз девушка предоставила мне сомнительное удовольствие добить врага — ошеломленного, дезориентированного, но все еще не сдавшегося.

— Оторо, — возобновил я потерявшийся было контакт с камнем Огня, — Уруз, Асса!

Знак Мощи, знак Цели — на этот раз знак Хё был бы хуже, требовалось нагреть не точку, а оружие целиком. Меч в руках северянина быстро накалился. Я понял это, когда северянин с криком его откинул.

— Оторо, — прошептал я Черному камню. — Хорт!

Я быстро подбежал к варвару и дотронулся до него ладонью. Прежде чем он смог мне что-либо сделать, заклятие было завершено. Уруз, Архо… Душа его вылетела из тела. Все как обычно. Рука, что поднялась для удара, безвольно повисла.

— Будет пленным, — решил я, так как второго моего «подопытного» уже убила Тайсама. — Иди за мной!

Воин не шелохнулся. Он бездумно смотрел перед собой и, казалось, о чем-то думал.

— Ты меня слышишь? Идем.

— Зачем? Нет смысла, — ответил северянин.

Я чертыхнулся: Акирон предупреждал о таком, что людям без души наплевать на все, в том числе и на приказы других людей. Но до этого дня мне не приходилось делать что-то с такими «бездушными». Пришлось подключить воображение…

— Тай, дай камень.

— Какой?

— Любой. Можно красивый, все равно.

Девушка пожала плечами и подала мне увесистый булыжник. Одновременно Травест позвал нас, но я отмах-нулся: мол, подожди. Потом задумался, что же все-таки нужно сделать, чтобы превратить этого пленного в послушного раба? Что ему нужно? Душа!

Я щелкнул пальцами и рассмеялся. Вздрогнувшая от неожиданности Тайсама недобро на меня посмотрела. Отмахнувшись, я сложил ладони в знак Асса, потом, зацепив «цель», нечто весьма абстрактное и эфемерное, переменил знак на Уруз. Пришло время помериться силой воли.

Душа северянина ощущалась как сгусток упрямых эмоций, чье стремление победить было куда сильнее всего остального… Ничего, посмотрим, кто хочет победы больше! Противник воспринимался как сгусток холода, сплошь острые льдистые грани. Внезапно я почувствовал себя на открытой равнине, среди снега и льда. Ветер, острые порывы, и чья-то мысль: «Убирайся! Ты здесь лишний!»

Я разозлился. Кто-то смеет мне указывать? Холод? Какой холод может остановить меня, огонь моей души? Ветер послушно утих, повинуясь движению моей руки. Ладонь сжалась в кулак, с силой что-то давя, и… Я очнулся. Ладонь была крепко сжата. Во второй руке лежал камень.

— Архо! — повелительно сказал я, складывая ладони. — Тервест! — вырвался у меня крик. Тут же пришло понимание этого слова: знак Заключения, который так не хотел показывать мне Акирон.

Душа воина была теперь заключена в камне. Я усмехнулся: получилось, хоть и не совсем понятно как — последние два знака удались мне без использования рук. Что ж, видно, Хадкитор мне помогает. Вытянув руку с камнем к воину, я сказал негромко:

— Идем.

Он промолчал, но огонек, что зажегся в его глазах при взгляде на камень, говорил за него. Стоило нам двинуться, воин послушно пошел следом. Травест это заметил и нахмурился: он недолюбливал и темную магию вообще, и Акирона в частности. А на такие вещи был способен лишь он. Зато Ширра, напротив, воскликнул:

— Вещи, разумению человека простого не дающиеся,

зрят мои очи! Интерес с силой большой весьма просыпается в душе моей, горящей жаждой познания!

— Я просто счастлив это слышать, — хмыкнул я. — Травест, это наш пленный.

— Черная магия? — недовольно спросил он.

— Магия Душ, — поправил его я. — Нужно идти докладывать нашей Наставнице. Заодно узнать, что происходит на основном…

Я прервал себя, почувствовав вдруг еще чье-то пока что далекое присутствие. Оттуда же, откуда пришли наши «гости»… Помянув недобрым всех Спящих богов, я резко спросил у пленника:

— За вами идут еще люди?

— Да, — ответил он на ломаном радорийском. Повезло… Мог не уметь говорить на нашем.

— Почему?

— Мы не вернуться. Мы должны быть подать сигнал, если бы удалось.

— Удалось — что?

— Пробраться в крепость.

— Зачем? — упорно не сдавался я, пытаясь вытащить из него информацию.

— Убить ваш вождь.

Ширра рассмеялся:

— Но как столь малая горстка людей, чья отвага превыше лишь их безумства, может справиться с Наставницей, силы магии которой к силе богов Спящих приравниваются?

— Как вы собирались это сделать? — перевел я запутанные речи Ширры.

— Наш Ледяной силен. Вложивши все силы в удар, жертвовать себя Великому небу, он убить любого человека.

— Сомневаюсь. Ладно, идем.

Травест, еще раз глянув на меня недовольно, согласно кивнул. Он не чувствовал, что за нами идут, но, видимо, поверил. И понял, что во второй схватке нам может не повезти… При этом он еще не знал, что людей там гораздо больше!

Впрочем, главное, что пошел. Мне не хотелось ни самому жертвовать своей жизнью, ни бросать мага-наставника. Мы быстро добрались до Обители. Настроение там царило, мягко говоря, озабоченное. Как мне сказал Ширра, были «видны уже в дали, тумана лишенной», корабли врага.

Мы быстро пробежались по коридорам, руководствуясь больше моим чутьем, и нашли Наставницу. Та стояла на одном из балконов, опершись на ограду, и что-то высматривала вдали. Нас она заметила не сразу: когда дело не чрезвычайной важности, рассеянность ее могла буквально поражать.

— Кхм, — вежливо кашлянул Травест. — Наставница, мы вернулись.

— А, Травест, — соизволила заметить нас она. — Ну что поведаешь? Как видишь, гостей у нас сегодня действительно много: не знаю, как потом все убирать со дна моря.

— Была небольшая группа, с двумя магами. Один из них…

— Постой, а это что за чучело с вами? — подозрительно спросила Наставница, глядя на харакорца.

— Это пленный, — вежливо ответил я. — В данный момент он все расскажет… За свою душу.

— Душу? Акирон учит тебя явно опасному и лишнему. Такому, как ты, нельзя давать опасные знания, — покачала головой Наставница. — Ладно. Куда ты заключил душу?