К счастью, это было не единственным оружием, которое у меня было.

Я сунула руку в отверстие, которое пробило в стене моё лицо, и расцарапала её до крови о рваные края плитки.

— Взять его, и не дайте ему уйти! — прорычала я, желая выпустить Остатки со всей энергией, что у меня была.

Глаза Крамера расширились сразу перед тем, как он начал стремительно исчезать. Но кроме прохладного порыва ветра, от которого по всему телу пошли мурашки, больше ничего не произошло.

— Я сказала, взять его! — повторила я, разрезая руку так сильно, что плитка сломалась под моим натиском.

Ничего. Единственное, что наполнило комнату — моё нарастающее чувство тревоги. В чём дело? По пальцам стекала кровь, а на коже будто ползали ледяные муравьи, и я безумно хотела, чтобы Остатки появились здесь, но моих чертовски смертоносных приятелей с яростью-могилы нигде не было видно.

Крамер, должно быть, услышал или почувствовал, что я не могу вызвать помощь, потому что тут же рематериализовался с такой чёткостью, что я увидела седые волоски на его подбородке и других местах, где туника порвалась с годами. И, несмотря на неоднократные порезы моей руки и концентрацию высокую настолько, что сводило челюсти, он по-прежнему оставался единственным призраком в ванной.

Ужаснейшее чувство дежа вю нахлынуло на меня. Однажды я уже понадеялась на позаимствованные способности перед дракой, а потом обнаружила, что они больше не в рабочем состоянии. Я не должна была повторять эту ошибку снова.

Обмани меня дважды, позорище!

Инквизитор оскалил зубы в чём-то слишком жестоком, чтобы это можно было назвать улыбкой.

— Видишь? Господь отбил удар твоей ведьмовской силы ради моей защиты!

— Парень, ты ошибаешься насчёт того, кто тебя вернул, — выплюнула я, пытаясь перегруппироваться. Ладно, больше я не могла вызывать себе на помощь Остатки, но должно же быть хоть что-то, что я могла сделать, вместо того, чтобы сжиматься и увёртываться.

— Мне приказано свыше, ибо «не оставляй в живых ворожеи», — прогремел Крамер.

— «Вы не под законом, но под благодатью». «Не судите, да не судимы будете». «Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень», — выстрелила я в ответ. — Как же ты не обращаешь внимания на эти указания свыше, грязный лицемер?

Удивление промелькнуло в чертах Крамера, но своё детство я провела в доме, где посещение церкви и чтение Библии были нормой, так что я могла обмениваться цитатами из Писания весь день напролёт. Затем это удивление исчезло, и выражение лица Крамера вернулось к его обычной маске мстительности.

Несмотря на мою решимость найти способ надрать Инквизитору задницу, страх по-прежнему бежал вверх по позвоночнику. Я была совершенно голая, в небольшой комнате с очень сильным раздражённым призраком, который уже размозжил мне черепушку о туалетную фурнитуру, а моё единственное эффективное оружие против него не срабатывало. Впервые за свою долгую историю противостояния жизни и смерти, я понятия не имела, что делать дальше. Вся боевая подготовка, над которой я так упорно работала, чтобы добиться мастерства, в этих условиях ничего хорошего мне не даст. Я не могу ранить то, чего не могу коснуться, а Крамер был не плотнее страшного воспоминания. Будто почувствовав мою неуверенность, Инквизитор улыбнулся шире.

От звука с треском распахивающейся двери нашего номера я почти рухнула от облегчения. Должно быть, Кости вернулся. Хотя он и не мог физически ударить Крамера, положение двое против одного купит нам время, чтобы придумать план-

— Ты с не той белой девушкой связался, ублюдок! — крикнул Тайлер.

Я не знаю, кто был более шокирован: я или Крамер. Некогда робкий медиум появился в дверях, держа в руках дымящуюся урну с чем-то похожим на горящие виноградные лозы внутри. Его взгляд заметался по ванной комнате в попытке увидеть нападавшего, но безуспешно.

Я понятия не имела, что Тайлер собирался делать, но была готова помочь.

— Там! — крикнула я, указывая на Крамера.

Призрак уставился на Тайлера. Он наклонил голову, как если бы ему было любопытно, что задумал медиум. Тайлер достал горсть горящей лозы, выругавшись, когда пальцы обожгло, и бросил их в сторону, которую я указала.

Крамер закричал сразу же, как только первая горсть пролетела через пространство, которое он занимал. Его фигура растворилась, однако тут же огромный кусок столешницы оторвался и ринулся на Тайлера. Медиум пригнулся с быстротой, которую я от него не ожидала, и самодельные ракеты врезались в стену ванной.

Я не знаю, что было в этой мусорной корзине. Судя по запаху, не чеснок и не травка, но я хотела использовать всё, что могло ранить Крамера. Я бросилась вперёд, схватила тлеющую лозу с пола ванной и бросила её в туманные очертания призрака.

Крамер снова завопил, когда листья прошли сквозь него. Чем бы ни была эта штуковина, я её просто обожала.

— Сюда, — подтолкнула я Тайлера, хватая ещё одну горсть.

Мы с Тайлером бросали эти горящие пучки, как синхронная парочка бейсбольных питчеров [12].

Края тлеющих растений касались Крамера раньше, чем он успевал исчезать. С последним страдальческим криком Инквизитор исчез из виду полностью.

— Беги, ублюдок, беги! — прокричала я. Я испытывала такое облегчение от того, что у нас в качестве оружия имелось кое-что ещё, что запросто обняла бы Тайлера до хруста в рёбрах. Этого я не сделала, однако коротко сжала его в объятиях, что, тем не менее, вызвало у него сдавленное «уфф».

— Личное пространство, — проворчал Тайлер, когда я его отпустила. — И, знаешь, полотенце будет меньшим, что ты могла бы надеть.

Я расхохоталась. В течение многих лет я бывала сбита с толку равнодушным отношением большинства вампиров к наготе, и вот она я — обнимаю парня, которого знаю меньше двух недель, причём на мне нет ничего, кроме пены.

Я прикрыла себя ближайшей вещью, попавшейся под руку — кожаной курткой Кости, которая тут же прилипла к моей мокрой коже.

— Извини. Крамер вроде как прервал мой душ…

Мой голос оборвался, потому что в комнате неожиданно появился Кости с серебряными кинжалами в каждой руке и мрачным взглядом, быстро забегавшим по нам.

— Я слышал, как ты кричишь. Что случилось?

Тайлер по-прежнему держал в руках мусорное ведро, тлеющее содержимое которого наполняло комнату лёгкой дымкой. Словно по сигналу, взревела пожарная сигнализация, и из разбрызгивателей на стене хлынула вода. В соседней комнате в такт завываниям сирены начал скулить Декстер.

— А случилось то, что моим позаимствованным силам капут, а Тайлер на самом деле переодетый надиратель задниц, — ответила я, слегка подталкивая медиума. — Видел бы ты себя, прорвался через эту дверь, чтобы уделать Крамера.

Кости с новой признательностью посмотрел на Тайлера.

— Молодец, приятель. — Затем он, взяв кинжалы в одну руку, пробежался другой по моей шее. — На тебе кровь. С тобой всё в порядке?

Он знал, что любые раны вампира заживают почти мгновенно, но его рука по-прежнему исследовала меня в поисках повреждений. Эмоции, переплётшиеся с моим подсознанием, горели в своей интенсивности даже сквозь его щиты.

Беспокойство, ярость из-за нападения на меня и чувство вины из-за того, что его здесь не было, когда это произошло.

— Не надо, — сказала я, взяв его за руку. — Мы же не могли знать, что Крамер найдёт нас здесь, или что способности Мари, в конце концов, уйдут?

Тихий внутренний голосок говорил мне, что я должна была заподозрить, что позаимствованные силы затухают. За прошлую неделю ни один новый призрак не нашёл ко мне дорогу, но я решила, что всё то время я провела в пещере с известняком, кварцем и проточной водой для ловушки, которые и притупили мой сигнал на другую сторону.

— Что заставляет меня задуматься, как он нашёл нас сейчас, — сказал Кости, сдвинув брови.

Я пожала плечами.

— Огайо — гавань для сверхъестественного, а мы бродили взад и вперёд на публике в течение недели. Может, один из призрачных дружков Крамера увидел нас и дал ему наводку. Или, может, он случайно оказался в этом районе, потому что его тянуло сюда, как и многих других призраков.