- Не спешите, архан. Не бывает так, что совсем все равно. Чего-то же вы хотите? Скажите - чего. И мы сделаем. Избавим вас от неприятностей, взамен за некоторые услуги... которые, судя по всему, вам не будут стоить дорого...

    - Вы найдете мою мачеху и брата, - отрезал я. - И я сделаю все, что вы хотите.

    Седой склонился в поклоне и отошел от двери, пропуская меня в дом. А на следующий день, когда я стоял на коленях в нашем храмовом зале, когда я просил у домашней богини прощения за свою глупость, за свою слабость, за неспособность защитить собственную семью, в ворота постучали. Богиня молчала. В гневе и отчаянии я опрокинул статую и, сообразив, что наделал, замер.

    Стук повторился, а вместе с ним вновь изменилась моя жизнь.

    Другой, незаметный человечек с перстнем наемника, предложил мне наполнить убийственной магией небольшой амулет. Когда-то я потратил бы на это луны, а в тот день сделал работу мгновенно. Потом еще одну, и еще, и еще - я не считал. Человечек просто подавал мне амулеты, я бездумно заряжал их магией, и не особо спрашивал зачем. У меня были другие заботы - я старался сдержаться и не убить отца.

    Так и жили мы целую луну - он отдельно, я с молчаливым наемником - отдельно. Стараясь не встречаться, не разговаривать, не смотреть друг другу в глаза. Я, как правило, днем спал, а ночами выходил в город. Бродил по Домам Забвения, раздавал подаренное цехом наемников золото направо и налево... Но не мог тебя найти.

    Отец, напротив - ночью прятался, а днем шурудил по дому. Одна за другой исчезали дорогие вещи, все более воняло дешевым вином, а иногда, возвращаясь с рассветом домой, слышал я доносящиеся из подвала пьяные крики.

    Мне было все равно. С каждым днем чувствовал я, как растет что-то внутри. Что-то ласковое, нежное, дающее мне силу, о которой я раньше мечтать не смел, и теперь я видел вокруг живых существ едва заметные коконы разных цветов, слышал мысли, иногда смотрел и вперед, в будущее. В одно мгновение прозрел, увидел многое, что было когда-то от меня скрыто.

    Но не тебя.

    Пока однажды человечек из цеха наемников пришел ко мне не с заказом, а с вестью:

    - Мы нашли вашего брата, архан.

    В тот же миг сорвался я с места, бросился в пристоличный Дом Забвения, а когда увидел тебя...

    - Не надо, - остановил я брата.

    - Да уж, продолжу, если начал, - усмехнулся Жерл. - На руках я принес тебя домой.

    И когда выходил из перехода во двор нашего дома, в заросший, неухоженный, осыпанный первыми листьями, по ступенькам спускался отец.

    Увидел тебя, побелел, пошел пеной, и вдруг как заорет:

    - Убери! Убери отродье из моего дома!

    Я бы и убрал - улыбку с его наглой рожи! Даже сделал шаг вперед, даже ощутил, как просится наружу сила... да не успел...

    Почувствовал вдруг, что позвоночник будто полегчал, лишился опоры. Что в один удар сердца ушла вся сила, оставив меня прежним, слабым, беспомощным. Что метнулось от меня к отцу тонкое, длинное, зеленовато-коричневое. Обвилось вокруг пьяного тела, повалило отца на ступени, и он заорал... от ужаса, от боли, я уж не знаю. Только вот орал он недолго - слева показалось что-то темное, и крик умолк.

    Воцарилась тишина. Вместе с листьями опускалась она на землю, вместе с моими слезами струилась по щекам.

    - Дурак! - услышал я голос за спиной и даже не оборачиваясь узнал былого незнакомца из таверны. - Знал я, что ты дурак, но что настолько - даже не думал.

    Отец извивался наверху ступенек, бился ногами о мраморную статую, выпучивал глаза от страха, и с ужасом смотрел на подходящего к нему незнакомца. А тот поднял отца на руки, легко, как ребенка, перебросил через плечо, повернулся ко мне и спросил:

    - Идешь? Или свидетелей будет ждать?

    Я пошел. Без силы твое тело казалось тяжелым, а каждый шаг отдавался в мышцах болью. Почувствовать себя вновь обычным человеком оказалось странно, непривычно и неприятно. Как взрослому почувствовать себя ребенком.

    В моей комнате незнакомец бросил опутанного чем-то отца на пол, не заботясь, как мешок с картошкой и помог мне уложит тебя на кровать, сев рядом.

    Я пригляделся к "лозе". Она была похожа на светло-зеленую плеть толщиной с мизинец, и каждое мгновение двигалась вокруг тела отца, то сжимая витки, но чуточку их ослабляя. Ничего страшного, подумалось мне тогда, ну обвила отца, так и что? Может, будет идиоту наука - испугается, авось, и пить перестанет, да поумнеет.

    Будто услышав меня, лоза сжала виток на груди отца. На заляпанной тунике, под витком, появилось новое, темное пятно, которые быстро разрасталась. Отец выгнулся дугой и взвыл, и оттенок лозы из нежно зеленого вдруг стремительно становился красным.

    Меня затошнило.

    - Плохо дело, - сказал незнакомец. - Оборотень. Целителей не позовешь, они у нас дерьмовые, а виссавийцам твою подружку, лозу Шерена, видеть не обязательно. Да и убивал твой братишка... что на меня смотришь, я же вижу, убивал. Давай ему немного этого зелья, авось пронесет...

    - А он? - я показал взглядом на отца.

    - А он, дружок, твоя плата, - усмехнулся незнакомец. - А чего кривишься-то? Брата ты нашел? Нашел. От долгов убежал? Убежал. Цех наемников на тебя намолиться не может, хоть, на мой вкус - ты их излишне балуешь. Но то дело твое. И за силу надо платить... Этот пьяница - первая жертва твоей лозы, но далеко не последняя. Лоза его помучает несколько дней, это правда, но муки этого человека сделают более сильным нашего господина, демона Шерена. А наш господин даст часть силы тебе, как давал до этих пор. Я думал, тебе нравится быть высшим магом, не так ли?

    - Отпусти его... Я найду ей другую жертву. Это мой отец, не понимаешь?

    - Я все понимаю, - покачал головой незнакомец. - Она - нет. Она выбрала жертву. И пока лоза не выжрет из твоего отца последние соки, она его не отпустит. Шерен получит страдание, а ты передышку...

    - Какую передышку?

    - Ты еще не понял? Силу тебе дает лоза... Если она вовремя не сожрет кого-то, она начнет жрать тебя. И пойдешь ей еду, куда ж ты денешься. С каждой новой жертвой лоза нарастит новый шип, который сделает ее сильнее. И когда этот шип вонзится тебе в позвоночник, ты не то, что человека ей отдашь, ты сам о смерти взвоешь!

    - Почему я? За что ты меня сделал убийцей?

    - Потому что демону так захотелось... И не смотри на меня, тварь неблагодарная, не люблю я таких взглядов, - отрезал он и вышел. Больше я его не видел."

    Мой брат закончил рассказ, а я впервые в жизни понял, что некоторые вещи знать не стоит. И что когда говорят - уезжай - лучше уехать...

    На следующий день мы закопали отца в саду. Я не осмеливался смотреть на его израненное, высушенное тело. Лоза его страшно обезобразила. Отца похоронили рядом с убитым им слугой. Еще через луну мой брат начал выть ночами от боли. Ничего не говорил, но я и по глазам видел - вновь требует лоза жертву... а на третью ночь он ушел, вернулся через седмицу, обнял голову руками и сказал:

    - Она отрастила второй шип...

    Так было до тех пор, пока Аким не убил Шерена...

    Мой брат будто расцвел. Без своей силы, без заснувшей внутри лозы, он казался другим. И влюбился... А когда родители невесты поставили условие - избавиться от брата-оборотня, от неприкасаемого в доме с татуировкой жрецов, он дал мне денег и только сказал:

    - Я перестал быть чудовищем. Ты - нет. Пора расходиться...

    Вот и вся история..."

    Око вновь погасло - на этот раз Марнис уже не хочет видеть, что там делает безумные мальчишка.

    - Не понимаю... не понимаю твоего Рэми, - шептал Марнис. - Забрал бы Аланну и сматывался... к чему ему принц? Арман, которого он не знает? К чему рисковать... жизнью. Связываться с носителями лозы Шерена? Еще один герой? Но Акима вел я, а Рэми? Рэми идет на смерть сам!