— И не только здесь, — кивнул Анатолий.

Выехали из поселка и углубились в лес. Слева круто вверх поднимался склон какой-то возвышенности, густо поросший сосняком.

— Гора Столовая, пошли наши владения.

— В смысле? — поинтересовался Давыдов.

— Территория нашего полигона, район закрытый для полетов чужих воздушных судов.

— И большая территория?

— Километров сто пятьдесят вдоль да полсотни поперек будет.

— И что, никто не претендует?

— Ты поселок видел?

— Угу.

— Претендовать особо не на что.

К востоку склон полого понижался. Внезапно грунтовка закончилась и начался участок шоссе с вполне приличным покрытием. На косогоре мелькнул двухэтажный домик из красного кирпича. Рядом второй.

— Это что, у вас тут «новые русские», что ли, окопались?

— Да нет, это уже режимная зона. Дачные домики нашего директората. Шишки из агентства, что покруче, себе дачи строят подальше от ока доверчивых налогоплательщиков.

Машина съехала с пригорка, и справа открылся необычный для Подмосковья вид: озеро, окруженное невысокими горушками. Вершины возвышенностей были покрыты высоким корабельным лесом. Давыдов очарованно уставился в окно, он ничуть не удивился, если бы ему довелось увидеть что-нибудь подобное, где-нибудь в Карелии или севернее Питера, но здесь?

— Нравится? — усмехнулся Сухов. — Чем не Швейцария?

— Здорово.

— В первый раз всем нравится, редкость для здешнего ландшафта.

— Классное место.

— Еще бы, Лаврентий Палыч лично выбирал, был тут ведомственный питомник. После его смерти территория осталась за комитетом, ну а потом перешла к нам по наследству. Теперь уже недолго осталось. Объезжаем вон тот холм, и мы на месте.

До «места» они ехали еще минут десять. Сухов нарочно не спешил, чтобы Давыдов мог вдоволь налюбоваться пейзажем. Наконец дорога уткнулась в металлические ворота с двуглавыми «ореликами» на створках. Вывеска на щите красным по желтому гласила: «Проезд, проход закрыт. Закрытая зона!» На стенке кирпичного КПП висела табличка с надписью «в/ч 22967». В обе стороны от ворот тянулся вполне приличный и достаточно новый забор. Поверх забора крепились проволочные нити сигнализации, в которой Давыдов безошибочно узнал самую обыкновенную пограничную «систему», сродни той, которую ему не раз приходилось видеть во время службы на Севере. Про себя Анатолий решил, что, по сравнению с другими в/ч, окруженными покосившимися деревянными столбиками с обрывками колючки и протоптанными грибниками и ягодниками тропинками во всех направлениях, в/ч 22967 уже со своих «передовых подступов» являла собой образец порядка и какой-то основательности, что ли… После проверки документов и доклада дежурного по телефону, створки ворот пришли в движение. Они медленно проехали мимо КПП.

— А это еще что? — Давыдов ошарашено уста вился на торчащие из бронеколпака пулеметные стволы, нацеленные в сторону дороги. — Вы тут что, с кем-то боевые действия начали?

— Привыкай, — снисходительно похлопал его по плечу Денис. — У нас фирма серьезная.

По стилю оформления кабинет майора Ревды Игоря Владимировича больше всего походил на офис шерифа с американского среднего запада. Натуральные деревянные панели на стенках, наборный потолок, на окнах не набившие оскомину казенные пыльные портьеры, а новенькие алюминиевые жалюзи. В деревянных рамках, под стеклом, красовались цветные фотографии летательных аппаратов всех стран и народов, сертификатами, грамотами и дипломами, вероятно, заслуженными самим Игорем Владимировичем, висел также, согласно последней административной моде, двуглавый, исполненный из карельской березы, а пониже птицы — портрет верховного главнокомандующего в пятнистой куртке и краповом берете, пытающегося изобразить нетвердой рукой воинское приветствие. Сам майор располагался за дубовым столом, позади которого в углу стояли три флага, один стандартный государственный триколор, второй — флаг ВВС, третий — полотнище с эмблемой агентства. В другом углу покоился массивный сейф. На столешнице лицевой стороной к посетителям была установлена табличка «Командир отдельной вертолетной эскадрильи майор Ревда Игорь Владимирович», дабы гости не сомневались в том, с кем имеют дело. Майор сидел за компьютером и, судя по картинке на экране, был занят очень серьезным делом: резался в «Warcraft» (гоблины шли в атаку под лязг мечей и надсадное уханье камнеметов). Справа и слева от монитора располагались селектор, несколько телефонов и модель вертолета Ка-27, раскрашенного в цвета авиации ВМФ СССР. В углу у окна стоял мягкий уголок с низким столиком, на котором разместились обычный пластмассовый электрочайник, пара бутылок «боржоми» и набор стаканов. Над столиком, подвешенная на леске к потолку, зависла модель Ми-24 с полной подвеской. Хозяин кабинета встал навстречу гостям, он был в пятнистом комбинезоне экспериментального образца, с множеством кармашков на молниях, прозрачным наколенным планшетом, в который, по замыслу военного модельера, должны были укладываться кроки маршрута с навигационной информацией и парольными числами. Украшенный множеством эмблем и нашивок, комбинезон смотрелся фирменно, такой не постыдился бы надеть и Том Круз на съемках «Топ гана»:

— Привет, начальство! С чем пожаловали?

Давыдов и Сухов подошли ближе. Командир отдельной вертолетной эскадрильи оказался крепким пожилым мужиком с проницательным взглядом и изрядно поредевшей рыжей шевелюрой. Комэск определенно страдал обычным для многих летчиков излишком веса, фигуру имел массивную, но двигался легко и проворно.

— День добрый, Игорь Владимирович, — Сухов водрузил коробку на свободный край стола. — Вот гостинцы притаранили вам из столицы.

— И что же там такое?

— Да все из той же серии. Вот вам еще и пакет с инструкциями.

— Хорошо, хорошо. А что это с тобой, Денис Вячеславович, за парубок такой гарный?

— Знакомьтесь, он теперь будет курировать вашу «эскадру».

— Майор Давыдов, — представился Анатолий.

— Вы всегда такой официальный?

— Можно просто Анатолием называть.

— Летчик?

— Связист.

— Ну, в агентстве все чуть-чуть связисты. А что заканчивал?

— Харьковское авиационное радиоэлектроники.

— Тогда понятно. Все-таки авиатор.

Давыдов скромно промолчал: о своих авиационных достижениях он был весьма невысокого мнения.

— Присаживайтесь. Может, чайку с дороги? Или кофею? Правда, кофе порошковый и скорее всего суррогат, но чай неплохой, английский. Так как?

— Лучше чай, — ответил за обоих Сухов.

Комэск щелкнул кнопкой электрочайника и вернулся к своему столу.

— Ну-с, поглядим, что тут за послание мне ваши боссы нарисовали, пакет довольно толстый. — Ревда взял ножницы и аккуратно срезал край бумажного конверта.

— И что там интересного? — вопросил Сухов, плюхаясь в кресло у низенького столика и жестом предлагая Давыдову последовать его примеру.

Игорь Владимирович вытряхнул из пакета содержимое. На стол выпала стопка бумажных листов с текстом, набранным на персоналке и распечатанным на струйном принтере, запечатанный конверт и сложенная вчетверо карта. Майор начал с конверта, вскрыл его все теми же ножницами, вытащил из него лист бумаги и бегло прочитал. Задумчиво посмотрел на гостей, спрятал в нагрудный карман, тщательно застегнул молнию и только потом занялся картой. Развернул ее, разгладил широким ладонями и стал внимательно изучать.

— В общем-то, ничего особенного — очередное полетное задание с планом испытательных работ, — сообщил он, закончив изучение доставленных документов.

Чайник закипел и автоматически отключился. Рев да отвлекся от карты. Подошел к стене напротив окна и потянул за край одну из панелей. За деревянной плитой оказался встроенный шкаф, верхняя полка которого была занята видеодвойкой «Sony», а остальные были заняты кассетами, книгами и посудой. Комэск взял с нижней полки заварочный чайник, коробку подушечек с шоколадной начинкой, сахарницу, чайные ложечки, несколько блюдец и подстаканник, перенес все это на столик и уселся рядом с Суховым и Давыдовым.