Такой прекрасной.

Подбежав, он сжал её руку:

— Больше никаких детей, клянусь. Будем пользоваться тампонами и презервативами, и следить за фазами луны…

— Не глупи, — слабо усмехнулась Луиза. — Ничего такого делать мы не будем. — Она прижала руку мужа к своему сердцу. — Не так уж я плоха, знаешь ли.

— Ты кричала! Раджи едва не сошёл с ума от твоих воплей.

— А ты? — подразнила она.

— Совершенно спятил. — Голос его стал хриплым. — Я никогда не слышал, чтобы ты так кричала.

— И ты бы кричал, попытайся кто-то выбраться из твоей матки. — Луиза сверкнула глазами. — Но, учитывая, как ты ведешь себя у постели больного, полагаю, в следующий раз я отошлю тебя гораздо дальше. В Шропшир, наверное.

— Это не смешно, — проворчал Саймон. — Я боялся тебя потерять.

Луиза одарила его нежной улыбкой:

— Знаю. Но я не позволю каким-то жалким родовым болям помешать мне прожить с тобой всю свою жизнь. — Когда подошла Регина и положила малыша на руки Луизе, она добавила: — И с нашим сыном.

У Саймона стал ком в горле. Их сын! Дошло до него, наконец. У него есть сын!

Он наклонился ближе к выгибающемуся свёртку, к закрытым глазкам и вишнёвому ротику, и смахнул новые слёзы:

— Он само совершенство.

— Разумеется. Он же твой, не так ли?

Саймон сдавленно засмеялся, чувствуя, что голова его идёт кругом. Он дотронулся до маленького кулачка, и крошечные пальчики сомкнулись на его указательном пальце, поразительно крепко вцепившись в него.

— А теперь расскажи, что произошло? — с жаром поинтересовалась Луиза.

— Произошло что и где? — спросил он, пребывая в полнейшем восторге от своего сына.

— Билль о тюрьмах! Он прошёл второе чтение [53]?

Чёрт побери, он совершенно забыл, где побывал до того, как у Луизы начались роды.

— Да, Жанна д’Арк. Прошёл. Об этом как раз объявили, когда слуга вызвал меня домой.

— Значит, можно с уверенностью сказать, что он станет парламентским законом, — сияющим взглядом уставилась она на мужа. — О! А мистер Филден произнёс свою речь? Ту, что я для него написала?

— Конечно, и она был столь же волнующа, как и женщина, которая её написала. — Саймон потрепал жену за подбородок. — С тобой не соскучишься. Ты только что родила своего первенца и думаешь о билле?

— Не только, — ухмыльнулась Луиза. — Я ещё хочу знать новости о твоём кузене. Регина говорила, сегодня должны принять решение насчёт его титула. Не думала, что это произойдёт так скоро — что случилось?

— Хочешь верь, хочешь нет, король, в конечном счёте, сдержал одно из своих обещаний. Он какое-то время колебался, но после того, как мы с Трасбатом вынудили его в прошлом году сменить кабинет министров, он прекрасно понимал, что не стоит мне препятствовать в деле с титулом Колина. Я настоятельно потребовал, чтобы вопрос решился как можно быстрее, и он заверил меня, что так и произойдет.

— И?

— Колин теперь официально граф Монтит. — Саймон озорно взглянул на Луизу. — И мой дед теперь официально перевернулся в гробу.

— Прекрасно. — Луиза улыбнулась сыну. — Надеюсь, он перевернётся ещё дюжину раз, пока подрастает наш сын. Потому что, уверяю, маленький Джон Дэвид Генри Огастес будет гораздо более прогрессивным премьер-министром, чем был когда-либо твой мерзкий дед.

— Мой сын не будет премьер-министром, — важно произнёс Саймон.

Луиза потрясённо уставилась на мужа:

— Почему?

— Потому что я желаю ему лучшего.

— Чего, например?

Исполненный чувствами Саймон поцеловал влажный лоб жены.

— Вот этого, дорогая. Глубокой и крепкой любви.

Она подняла на мужа сияющий взгляд:

— Почему он не может иметь и то, и другое? Ты же имеешь.

— Ох, но мне повезло, и я уверен, молния два раза в одно место не бьёт. Как правило, в политике нет места счастливым бракам. Дедов брак тому пример.

— Он не удался лишь потому, что лорд Монтит был настоящим чудовищем.

— Возможно. — Саймон посмотрел на сына. — Или, может, подобные ему люди — это порождение политики: жалкие маленькие Наполеоны, которые не могут не контролировать всех и вся, даже свою собственную жизнь. То есть, они должны подавить всех, кем не могут управлять.

Поглаживая волосы жены, Саймон в очередной раз восхитился своей удачей:

— Иными словами, если мне доведётся выбирать между счастливым браком и политическим будущим сына, счастливый брак одержит безоговорочную победу.

У Саймона запершило в горле от слёз, когда он, взяв у Луизы ребёнка, впервые держал его на руках. Жизнь прекрасна. Это замечательно.

— Потому что, как однажды сказал дядя Тобиас, «самое лучшее, что можно пожелать в этом изменчивом мире, — это любимый человек».

Признаю, я немного переврала историю в этом романе, но не так сильно, как можно было подумать. Разумеется, военным министром Саймон не был, и лорд Монтит, слава богу, — вымышленный премьер-министр. Но многие другие политические персонажи и события реальны (хотя, признаться, события получились более драматичные). Лорд Сидмут, не оправившись после ответной реакции на кровавую бойню Питерлоо, действительно ушёл в отставку с поста министра внутренних дел в 1822 г. И хотя лорд Каслри никогда не подавал в отставку — он совершил самоубийство в 1822 г. — Ливерпуль заменил этих двоих на более прогрессивных министров.

Сэр Роберт Пил (в период, когда разворачиваются события в книге, он еще не получил своего титула) в самом деле стал министром внутренних дел и протолкнул в 1823 г. «Билль о тюрьмах». И Джордж Каннинг получил пост министра иностранных дел.

И новый, улучшенный кабинет, после долгожданного ухода в отставку Ливерпула в 1827 г., сумел провести парламентскую реформу (то, что хотел сделать Саймон в моей книге), которая касалась характера избрания в палату общин, и, соответственно, влияния аристократии на законодательство.

Парламентская реформа 1832 г. считалась новаторской для того времени. Вы, вероятно, не удивитесь, узнав, что лорд Сидмут, который всё ещё околачивался в парламенте в 1832 г., голосовал против.

Сведения о Ньюгейте и тюремной реформе — это ещё одна страничка реальной истории в романе. Ассоциация миссис Фрай действительно изменила управление в тюрьмах, а её зять входил в палату общин. И Луиза была не первой герцогиней, которая занималась политикой. Задолго до событий, описываемых в книге, Джорджина, герцогиня Девоншир, вместе со своими друзьями проводила агитацию за партию своего мужа.

К сожалению, факты о принцессе Шарлотте достоверны — она в самом деле умерла ужасной смертью после двух дней родов, хотя историки до сих пор не определились, кого в этом винить.

Восстание в Пуне и битва при Кирки — тоже реальные исторические события. Несмотря на огромный численный перевес противника, англичане выиграли сражение, но генерал-губернатор не принимал в нём участие. Маунстюарт Элфинстон, английский резидент в Пуне, вот кто вдохновил всех на бой. Он никогда не сражался ни в одной армии, но продолжал вести войска к победе, взяв командование на себя. Имея перед собой такой впечатляющий образец, как можно удержаться и не наградить своего героя этой ролью?