— Ваша жена права, ваша светлость, — голос Бетси был удивительно спокоен. Она укачивала ребенка. — С ней всё будет в порядке рядом со мной. Она моя подруга. Я никогда в жизни не допущу, чтобы ей что-то навредило.

— Спасибо, — произнес он глухим голосом. Саймон встретился взглядом с Луизой, боль промелькнула в его глазах. — Но не долго, дорогая. Сессия, вероятно, не продлится допоздна.

Луиза кивнула, прежде чем прогнала Саймона прочь. Как только он покинул лазарет, она повернулась к Бетси, сосредоточившись на вопросах.

Бетси, склонив голову, крепче обняла спящую малышку.

— Я ошиблась, — пробормотала она. — Приняла за другого человека. Это не он. Извините, это не он.

— Не глупите, — прошипела девушка. — Я знаю, что это был он. И, причем, не только из-за того, что вы мне сказали.

Бетси замотала головой.

— Не знаю, что меня заставило наплести такую ложь. Ваш муж — не тот человек…

— Черт побери, послушайте меня! Всё хорошо… я уже знала о борделе!

Бетси вскинула голову.

— Что?

— Я имела в виду, что знаю о посещении Саймоном одного публичного дома в юности. — Украдкой взглянув на других пациентов, Луиза понизила голос. — Он сам рассказывал мне.

Глаза на лице новоиспеченной матери казались огромными.

— Вдобавок, я знаю, что это… как-то повлияло на него. Он ненавидит своего деда, но не знаю по какой причине, а теперь вы говорите мне, что именно он привёл его в бордель. — Она сжала руку Бетси. — Вы должны рассказать мне, что ему сделал граф.

— Спросите своего мужа, — произнесла Бетси.

— Я уже спрашивала. Он мне не ответил, — Луиза сглотнула. — И если вы не расскажете, мне ничего не останется, как предположить, что его дед совершил что-то жуткое и извращённое, как те отвратительные мужчины, о которых я слышала от заключенных, — мужчины, которые трогают детей…

— Нет, нет, ничего подобного! — Бетси разрывали сомнения, потом она призналась: — Хорошо, мне это казалось жутким, но не извращенным.

— Значит, он не трогал его.

Её лицо померкло.

— Ну, он, по правде говоря, время от времени сильно порол его. Но больше всего он причинял ему боль вот тут. — Она показала на грудь. — Внутри. Там, где никому это не видно.

— Кроме вас, — прошептала Луиза.

Бетси побледнела.

— Между мной и вашим мужем ничего такого не было, клянусь.

— Хотите сказать, — язвительно произнесла Луиза, — вы не делили с ним постель?

— Я имела в виду… он не интересовался мной… то есть, он интересовался, но… — Она издала глубокий вздох. — Для мальчишки я больше была как… собеседница. Понимаете? — Она тяжело сглотнула, посмотрев на свою крошку. — Бедняжка, его мать была бесчувственным человеком, а отец без конца увлечен азартными играми, а дед…

— Вовлекал внука в грех.

— Вовлекал? — Бетси грубо рассмеялась. — Отнюдь нет. — Наклоняясь ближе, Бетси прошептала: — Лорд Монтит называл это «обучением», правда-правда. Говорил, что мальчишка должен зарубить себе на носу, что «шлюхи для постели, а леди для свадьбы».

— Уверена, такому уроку большинство лордов учатся самостоятельно, — отрезала Луиза. — Не понимаю, зачем ему было нужно…

— Я поинтересовалась у лорда Монтита, когда стала его любовницей. Он сказал, что один из его сыновей женился на женщине гораздо ниже его по происхождению, потому как «пошёл на поводу у своего „петушка“», и он хотел позаботиться о том, чтобы его внук не поступил подобным образом.

Луиза не знала, то ли ей радоваться тому свидетельству, что дядя Саймона действительно женился на своей жене-индианке, то ли ужасаться тому, что этот брак принёс столько боли Саймону.

Бетси по-матерински разглаживала волосики у ребенка.

— Именно так он намеревался обучить паренька, что мужчина должен держать свои порывы при себе. Что его не должны заботить женщины, которых он укладывает в постель. Что женщины — неважно насколько они хорошенькие, или талантливые, или желанные — взаимозаменяемы.

Луиза изумленно уставилась на неё.

— И как, скажите на милость, он этому учил.

Уставившись на Мери Грейс, Бетси пробормотала:

— Не знаю, должна ли я вам рассказывать. Если ваш муж прознает об этом, что со мной будет? Жизнь у моего бедного Джима и так не сахар, а если еще моим врагом станет герцог…

— Саймон никогда вас не обидит…

— Он мог бы, после того, что я ему сделала. Особенно, если мой рассказ ранит женщину, которую он любит.

Луиза потупила взор от внезапно поразившей её боли.

— На счет этого не беспокойтесь. Саймон женился на мне не по любви… он женился потому… — Нет, она не могла рассказать женщине, почему он взял её в жены — это было слишком унизительно. — Это произошло больше по расчету, чем по любви.

— Может и так, но это не меняет того обстоятельства, что теперь он вас любит. Это написано у него на лице, когда он смотрит на вас.

Её сердце пропустило удар.

— Могу вас уверить, он чувствует влечение, но…

— Это была любовь, я видела, а не просто влечение. А я знаю доподлинно, потому что так мой дорогой Джим смотрит на меня. И вы его любите, разве нет?

У Луизы перехватило дыхание. Любит? Не потому ли её сердце воспарило от одной только мысли, что он, вероятно, любит её? Не по той ли причине её так сильно задело открытие, что он сговорился с её отцом?

Не потому ли она внезапно захотела рискнуть всем, даже своей жизнью, чтобы родить ему ребенка?

Слеза прокатилась по щеке девушки. О Господи, она взяла и влюбилась в Саймона. Опять. После того, как всеми силами старалась этого не допустить.

Однако так ли ужасно будет любить Саймона? Он оказался мужем гораздо более терпимым, чем она ожидала, и если бы не его изменчивый нрав, Луиза считала бы их брак отличным.

Особенно теперь, когда она решила родить ему ребенка. Но прежде, ей следует узнать, что его так мучит, что не дает ему признаться в любви к ней. Если только это было правдой.

— Я действительно люблю своего мужа, — сказала Луиза. — И именно поэтому, вы должны все мне рассказать. Его снедает ужасная печаль, изводя его мрачным настроением и иногда пробуждая в нем злость. Как мне ему помочь, если я не знаю, что это?

Бетси устало вздохнула, потом кивнула.

— Вы правы. Кто и может ему помочь, так это вы. И после всей жестокости, которую обрушил на него граф, ваш муж заслуживает счастья.

Саймон никак не мог сосредоточиться в парламенте. Он так и видел свою жену вместе с Бетси, воображая, что женщина могла наговорить. И тут он подумал, что волновать его должна лишь реакция Луизы на роды. Очевидно, тревоги его напрасны — Луиза казалась вполне спокойной, когда он её видел.

Но неизвестно ещё как она себя почувствует, если Бетси откроет ей ужасающие подробности «воспитания» деда Монтита? У мужчины скрутило желудок от одной этой мысли. Боже, он и представить себе не мог, что в лазарете окажется дедова Бетси, иначе бы не отпустил туда Луизу.

Однако у Бетси теперь есть муж и новорожденная девочка. Возможно, она не больше него стремилась обсуждать прошлое. Даже будучи шлюхой, Бетси проявляла благоразумие. А если б открылась Луизе — ничего бы не выиграла. Ей наверняка известно, что он не позволит расстраивать свою жену.

Внезапно появился лорд Трасбат и сел рядом с Саймоном, уводя его от беспокойных мыслей.

— Вы слышали, что члены парламента подумывают создать комитет, чтобы написать «Билль о тюрьмах»? — прошептал барон.

Саймон выпрямился.

— Неужели?

— Ваша жена должна быть довольна, — продолжал Трасбат. — И даже если палата общин против, раз грядут дополнительные выборы, всё может сильно поменяться. Один голос нового члена парламента мог бы перевесить чашу весов.