— Фраз?

— Или назови это иначе. Последовательность прилагательных и существительных, например. «Черная кошка», то есть прилагательное плюс существительное, или chat noir,то есть существительное плюс прилагательное.

— Ага. Но разве это еще не сделано? Тем американцем? Тем, что сильно критиковал американскую внешнюю политику? Кстати, ты стал просто одержим кошками.

— Хомский. Да, можно так сказать. Мы… она основывается в большой степени на работах Хомского. Но его теория — это грубый набросок по сравнению с тем, что требуется для нашего проекта. А самая большая разница в том, что мы будем использовать свое открытие. Мы сможем заработать на этом, мама!

— Еще чаю? Мне сложно усвоить все чайные ложки, Пол.

— Да, но ты ведь уже понимаешь, что это за проект?

— Да, понимаю.

— Тогда я заканчиваю. Вопросы есть?

— Еще чаю?

— Спасибо, да. Еще вопросы?

— И это все? Я имею в виду проект?

— Нет, в нем еще много всего. Другие вопросы?

— Ты что-то говорил о деньгах?

— Да, на этом можно заработать. Много денег.

— Хм. Тогда мы не закончили. Я вскипячу еще воды. Мы уже опустошили этот чайник. — Мама встала (с трудом, заметил Пол, и у него перед глазами тут же возникли два горшка с увядшим вереском на могилах бабушки и дедушки), взяла чайник и попросила Пола пойти с ней на кухню и рассказать поподробнее про деньги. Пол пошел за ней и рассказал, что открытия, совершенные Нанной, будут использованы для создания переводческой программы. Огромная, всеобъемлющая переводческая программа, с которой переводчики смогут работать на компьютере.

— Ты понимаешь, мама, что когда все грамматические рамки на месте, то в дополнение к ним, в принципе, требуются всего только двуязычные словари.

— Так что если я захочу перевести «Русалок» на испанский…

— Ну, до этого мы пока не дошли. В нашей формуле не хватает пары элементов, а потом лингвотехнологи и компьютерщики должны создать саму программу. Но путь от того места, в котором мы находимся сейчас, до того, как мы сможем предоставить формулу для создания компьютерной программы, недолог. Такая программа уже существует для двуязычных электронных словарей. Во всяком случае, для крупных языков. То есть можно сказать, что с переводом отдельных слов компьютер уже справляется, но вот перевести предложения с удовлетворительным результатом пока не удавалось. При помощи нашего проекта это станет возможным. У тебя же есть Интернет, мама. Зайди, например, на www.babelfish.com и узнаешь, как это все работает на сегодняшний день.

— То есть все так просто?

— Нет. Конечно нет. В принципе. А чайник уже закипел.

Пол чувствовал себя замечательно, ему было тепло и уютно сидеть на мамином серо-синем бархатном диване, в позе, требующей много места, а потому ужасно мужественной. Он рассказывал о проекте Нанны и несколько раз принимался говорить о нем как о «нашем» проекте. Он так и думал, «РЕВ 21» был теперь и его проектом. Они с мамой обсудили трагически закончившуюся попытку создания в городе Воссе компании «Норвежские языковые технологии», предпринятую несколько лет назад. Все миллионы (как государственные, так и иные) испарились, когда компания обанкротилась.

Они обсудили проблемы, которые могут возникнуть у программ-переводчиков, Пол упомянул грамматические ловушки, а мама вспомнила о разнице культур, о том, что тексты отличаются друг от друга не только словами. Они поговорили о том, сделает ли компьютеризированный перевод профессию переводчика ненужной и, соответственно, всех переводчиков безработными, но Пол заверил маму, что компетентная рабочая сила будет нужна всегда — как для разработки подобных программ, так и для обеспечения качества полученного результата. Ему понравился их разговор. Мама хорошо разбиралась в вопросе и была умна, несмотря на то что ничего не знала об информационных технологиях — строго говоря, Пол тоже не знал, просто в силу того, что был на двадцать пять лет моложе мамы, он вообще знал неизмеримо больше.

Он не мог подробно объяснить, как Нанна и шведский нейролингвист пришли к выводу, что между грамматическими структурами и областями мозга есть связь (хотя с чисто лингвистической точки зрения именно это было самым важным, революционным в проекте). Он рассказывал об этом, объясняя только то, что сам сумел понять. Он тихонько постучал указательным и средним пальцем за левым ухом мамы и сказал, что там, внутри, в центре Брока, находятся предлоги, а здесь, чуть выше, прилагательные. Мама рассмеялась, когда он сообщил ей, что, по всей видимости, при использовании прошедшего времени глаголов активизируется передняя височная доля левого полушария мозга, а также наружная капсула конечного мозга и что у нее, живущей прошлым, височная доля должна быть так сильно развита, что скоро вырвется из черепа.

Он умолчал о месте сказуемого, знал, что не сможет этого как следует объяснить ни ей, ни себе самому, поэтому просто сказал, что для полноты картины им не хватает нескольких кусочков, которые он ищет и которые найдет для Нанны. Он произнес это с такой уверенностью в голосе, что убедил не только маму, но и себя самого. Скоро! Скоро все будет сделано.

Их разговор плавно перешел к Нанне. Вообще-то они и так все время говорили о ней, но до сих пор не напрямую. Пол хвалил ее ум, работоспособность, красоту.

— Надеюсь, ты меня скоро с ней познакомишь, — сказала мама, уверенная, что у ее сына возникли отношения с Нанной. (Она посчитала, что это так, потому что не знала ни одного случая, когда Пол с восторгом рассказывал бы о женщине, был в нее влюблен и не добился бы ее.)

— Конечно, — ответил Пол, и ему ни на секунду не пришло в голову, что он был не в том положении, когда мог бы пригласить Нанну домой, чтобы познакомить со своей матерью.

— Ты останешься пообедать? — спросила мама.

— С удовольствием, — ответил Пол. Он не хотел уходить, к тому же кокосовые булочки уже давным-давно были съедены.

— Может быть, прочитаешь пока это? — сказала мама и протянула Полу тонкую стопку листов. Пол отметил про себя, что мама пригласила его на обед неслучайно, видимо, это было частью тщательно продуманного плана.

— Это что… начало новой книги? — спросил Пол, и несмотря на то что мамины книги очень нравятся ему, в данную минуту он был не в настроении читать про сахарные плантации и пылкую любовь.

— Угу. Прочитай, — проговорила мама и быстро скрылась на кухне. У мамы Пола имеются вышитый писательский халат и достаточно развитая уверенность в себе, но, как и большинство писателей, она волнуется, когда другие оценивают ее труд, особенно если дает кому-то почитать написанное в первый раз.

Пол не удержался от вздоха, но, побуждаемый чувством долга, приступил к чтению тонкой маминой рукописи, состоящей всего из двух десятков страниц.

Новая книга мамы начиналась с того, что героиня въезжает в старый дом, она получила место гувернантки в семье доктора, живущего в маленьком городке. Как только молодая женщина с необычайно прекрасными волосами (каштанового цвета) и удивительно большими глазами (цвета морской волны) распаковала свой чемодан и села на кровать в своей комнате, у нее появилось чувство, что она уже бывала в этом доме, и «неприятный холодок пополз у нее по спине». Ну, это не так уж оригинально, но все равно недурно, заметил Пол, которого начал увлекать романтический сюжет.

Читая рукопись, Пол вспомнил историю, которую мама рассказывала ему, когда он был маленьким. Мама назвала ее «Дом, который уснул», и Полу она казалась ужасно захватывающей. Он быстро дочитал текст до конца, и чем дольше читал, тем больше занимала его судьба героини. Нетрудно понять, как мама стала миллионершей, напротив, это совершенно ясно — она обладает настоящим писательским талантом.

— Окончание я дам тебе потом, — проговорила мама. Она стояла в дверях и смотрела на него, Полу стало интересно, давно ли она так стоит.

— Слушай, я вспомнил тот рассказ о маленьком белом домике, который уснул, — сказал Пол. — Мне, кстати, понравилось. Еще одна сильная женщина.