— Она для красоты, — ответила Настя. — Кроме того, в ней помещаются кредитка и губная помада. Вот видите, вам уже жалко своих денег.

— Мне для вас ничего не жалко, — проникновенно сказал Колесников.

Они вошли в вестибюль и начали подниматься по лестнице на второй этаж.

— Слышите шум? — Настя наклонила голову и прислушалась. — Играет музыка. Может быть, Игорь уже там?

— Или Ева. Не знаю, что делать. То ли попытаться поговорить с Лерой и отдать ей Пирата, то ли сначала разобраться с женой.

— Я считаю, лучше сразу удалить из особняка вашу жену, иначе она совершит какую-нибудь подлость. У нее нет тормозов, вы в курсе?

— Хорошо, — кивнул Колесников. — Как только появляется Ева, мы с вами подыскиваем укромное местечко и начинаем целоваться. Потом вы якобы остаетесь одна и ждете, что будет.

— Замечательный план, — саркастически заметила Настя. — А вам не приходило в голову, что я боюсь? У меня, между прочим, есть обязательства перед семьей. Я не могу рисковать жизнью даже ради того, чтобы восторжествовала справедливость.

— Думаете, Ева готова пойти на крайние меры? — деловито осведомился Колесников.

— Вам лучше знать. Это же вы на ней женаты, а не я.

— Я женат на образе, а не на живой женщине, — ответил тот. — Вам когда-нибудь были отвратительны очень красивые люди? Странное ощущение, скажу я вам.

Пирату совершенно не хотелось оставаться одному в кабинете. Как только Колесников повернул в замке ключ, пес бросился к двери и принялся отчаянно царапать ее передними лапами и скулить.

— Если я возьму его с собой и Лера увидит его среди всей этой толпы, будет не очень хорошо, — растерянно сказал Колесников. — Что делать?

— Просто давайте провернем все поскорее, — предложила Настя и, схватив Колесникова за рукав, потащила по коридору. — Войдем по очереди. Еще не хватало, чтобы мы появились перед всеми гостями рука об руку. Тогда Игорь точно решит, что у нас с вами интрижка. Интересно, он уже там?

Шелестов оказался на месте. Настя впервые видела его в костюме, и вынуждена была признать, что он выглядит потрясающе. И Катька рядом с ним тоже выглядела потрясающе. На ней было длинное узкое платье ярко-голубого цвета. Широкий белый браслет подчеркивал хрупкость ее рук. Ярко, элегантно, ничего лишнего.

Они стояли возле стола с напитками и заказывали вино. Невозмутимый официант колдовал над бокалами. Перед началом официальной части, которая должна была проходить в конференц-зале, гостям предложили живую музыку и шведский стол. Фойе, украшенное гирляндами и цветными лампочками, выглядело празднично.

Настя скользнула к одной из колонн и, прижавшись к ней всем телом, принялась наблюдать за Шелестовым. Вероятно, ощутив это пристальное внимание, он обернулся и встретился с ней взглядом. Тут же лицо его вытянулось. Он моргнул.

Настя не сразу поняла, в чем дело. Потом до нее дошло. Господи, да она же почти лысая! Игорь ведь не видел ее такой, конечно, он обалдел от неожиданности.

Игорь действительно обалдел, но очень скоро взял себя в руки. Надменно кивнул. Она тоже кивнула, почувствовав, что лицо перестает ее слушаться. Губы складываются в горькую улыбку, а глаза наполняются слезами. Это был ее Игорь — близкий, родной и… недосягаемый!

Шелестов был доволен, что его план удался. Настя тут, и она видит его с Катькой, которая сегодня выглядит ослепительно. Чего уж греха таить, он постарался, чтобы это было именно так. Понимая, что Настя все еще наблюдает за ним, он поцеловал своей даме руку, а потом наклонился и чмокнул ее в затылок. По Настиному позвоночнику прошла дрожь. Конечно, она была предупреждена и понимала, что все это понарошку, но сердце не желало мириться с происходящим.

Спустя пару минут Шелестов снова бросил взгляд на Настю. Только тут он заметил, какая она бледная и что ноги плохо ее держат. Он отвернулся, но в его глазах промелькнула озабоченность. Первоначальный план его был простым: показаться Насте на глаза вдвоем с Катькой, вызвать ее ревность и уйти по-английски. Но сейчас, когда он увидел Настю, его намерения изменились. Им необходимо поговорить! И пусть она только попробует задирать нос. Ему есть, что ей предъявить.

Однако, судя по всему, та вовсе не собиралась задирать нос. Она в одиночестве стояла возле колонны, а когда Шелестов посмотрел на нее в третий раз, Настя, поникнув, направилась куда-то в глубь помещения. «Отлично, — подумал тот. — Сейчас самое время».

На самом деле время он выбрал как раз неподходящее. Потому что Настя уходила из зала по сигналу Колесникова. На вечеринке появилась Ева, и ему не терпелось поскорее загнать ее в ловушку. Он едва успевал раскланиваться с гостями и ускользать от них — все желали общаться и зазывали руководителя фирмы в свою компанию.

— На террасу, — коротко скомандовал Колесников, догнав Настю, бредущую по коридору. — Ее еще не открыли для гостей, но все там украсили. Для свидания будет в самый раз. Охранники спрятались за вьющимися растениями. А за барельефом затаился мой юрист. Лишний свидетель не помешает.

— Давайте просто обнимемся, — предложила Настя, которой совершенно не хотелось целоваться — ни ради восстановления справедливости, ни ради чего иного.

— Нет, все должно быть правдоподобно, — запротестовал Колесников. — Сначала мы подстроим Еве ловушку, и только потом мой адвокат объяснит ей, что к чему.

— А если она нас не увидит?

— Обязательно увидит! В случае чего, ей подскажут, где нас найти.

— Мне это не нравится, — призналась Настя после десяти минут ожидания. — Меня трясет.

— Идите сюда. Слышите, шаги? Начинаем. Он схватил свою жертву за талию железной рукой, другую руку положил ей на затылок и впился губами в ее губы, отклонив назад, словно куклу. Это был поцелуй двух заговорщиков — напряженный, как стойка на голове, требующая полного сосредоточения. Настя закрыла глаза, но потом быстро распахнула их, опасаясь, что Ева подойдет незаметно, а она будет не готова к нападению.

Однако Ева не стала подходить. Наткнувшись на целующегося с собственной помощницей мужа, она отпрянула и ретировалась, подхватив подол длинного платья. Но не успела пройти нескольких шагов, как наткнулась на Шелестова.

— Где Валентин? — спросил он хмуро.

— Понятия не имею, — пожала плечами Ева. Ей невыгодно было разыгрывать из себя униженную и оскорбленную. Ей невыгодно было уличать мужа в неверности, ведь тогда их брак мог бы треснуть! — На веранде его нет.

Почему-то он ей не поверил. Отстранив Еву, Шелестов в несколько шагов достиг веранды и увидел Настю в объятиях Колесникова. Заметив его сквозь приоткрытые ресницы, та затрепыхалась и попыталась вырваться, но босс держал ее крепко, как голодный хищник куропатку. Тогда она извернулась и ударила его коленкой. Он отпрянул и, вытаращив глаза, прошипел:

— Вы что, сбрендили? Мне же больно.

— Мне тоже больно! — едва не заплакала Настя. — Вы разрушаете мою жизнь. Игорь только что был здесь, он нас видел! Пустите меня, я его догоню.

— Не пущу! Вы что, не понимаете? Мы должны разозлить мою жену.

— Я жалею, что связалась с вами! Нельзя быть таким эгоистом!

Их крики настигли Шелестова в коридоре, слов он не слышал, но по тону понимал, что поцелуй закончился ссорой. Навстречу ему шла Лера Солодкина, с которой он был знаком еще по тем временам, когда она крутила роман с Колесниковым.

— Где Валентин? — еще издали спросила Лера напряженным тоном.

Одетая во что-то узкое и блестящее, с распущенными волосами и грозными бровями, она почему-то напомнила Шелестову укротительницу, которую он еще в детстве видел на цирковом представлении и запомнил на всю жизнь.

— У Валентина семейная ссора с помощницей, — ответил он холодно. — Если хочешь, можешь их разнять.

Вместо ответа Лера схватила его за запястье и шепотом спросила:

— Тебе не кажется, что здесь кто-то воет?

— Воет? Господь с тобой. Кому тут выть? Может быть, какой-нибудь гость поет в туалете.