Пенелопа уставилась на нее испепеляющим взглядом.

— Думаю, вы просто не понимаете, что вас ожидает. Высший свет вас отвергнет. Вас не примут ни в одном приличном доме. Скажите честно, вы получили хоть одно приглашение со дня вашего венчания, кроме как от ваших провинциальных соседей?

Мадлен почувствовала, как ее охватывает гнев, но усилием воли придала себе спокойный вид, чтобы не показать раздражения.

— Едва ли можно назвать провинциальными графиню Дэнверс и герцогиню Арден, — ответила она любезно. — Я горда назвать обеих дам своими подругами.

— Пенни, она права, — вмешалась Дафна.

— Помолчи, Дафна, — сказала ей старшая сестра и вновь обратилась к Мадлен:

— Если вы и привлекаете к себе внимание, то только потому, что людям интересно увидеть, кто же наконец стал графиней Хэвиленд.

— Может и так, — согласилась она. — Но сказать по правде, меня все это не сильно беспокоит. К тому же, до сих пор всей корреспонденцией занимался Рейн, и я не могу знать, от кого приходили приглашения.

Язвительность Пенелопы усилилась.

— Я вполне могу допустить, что он их выбросил, с Рейна станется. Он всегда пренебрегал правилами приличия.

Мадлен прохладно ей улыбнулась.

— Да, его больше заботят такие несущественные вопросы, как избавление мира от тирана.

Дафна глядела на нее со всевозрастающим удивлением.

— Вы такая резкая и откровенная, как бабушка вас и описывала.

Улыбка Мадлен стала скептической.

— Полагаю, выражения, в которых описала меня леди Хэвиленд, были значительно крепче.

— Вас что же, совсем не беспокоит, что вы разгневали ее? — спросила Дафна с любопытством.

— Меня беспокоит, чтобы у моего мужа не было осложнений из-за меня, — ответила девушка серьезно. — Я не собираюсь вставать между ним и членами его семьи. Но я также не в состоянии изменить свое происхождение и свою родословную.

Она бросила взгляд на Пенелопу.

— Как вам, должно быть, известно, я получила благородное воспитание и знаю как правильно пользоваться ножом и вилкой, среди всего прочего.

Пенелопа ответила ей новым вызовом.

— Но сможете ли вы быть хозяйкой обеда, даваемого в честь дипломата, или провести бал на четыреста приглашенных?

— Сейчас нет, но я способная ученица, и у меня есть достаточно великодушные друзья, которые научат меня всему, что необходимо.

Она не стала говорить о том, что они, сестры Рейна, как раз и могли бы помочь ей освоиться в среде бомонда, не будь такими высокомерными.

— Полагаю, вы, в общем, подойдете Рейну, — сказала Дафна задумчиво.

Мадлен слегка удивилась. Вероятно, младшая сестра графа была настроена все же чуть более дружелюбно, чем старшая.

— Почему вы так думаете?

— Потому что вы не побоялись конфронтации. Рейн такой же, значит, вы составите ему хорошую пару.

Она улыбнулась очаровательной улыбкой, в которой едва угадывалась ее шаловливая натура.

— Имя Рейну дал наш отец, оно происходит от древнескандинавского «Рейнор». Вы это знали?

— Нет, не знала.

— Это означает «божественный воин». Папа хотел стать специалистом по древнегреческому, а между тем занимался еще и Древней Скандинавией.

— Дафна, прошу тебя, не распускай язык, — скомандовала сестра.

Однако Дафна не подчинилась приказу.

— Мы с Пенни, правда, дали нашим детям простые, традиционные английские имена. Ее мальчиков зовут Майкл и Питер, а моих — Френсис и Генри.

— Дафна, хватит уже, — потребовала Пенелопа более настойчиво.

— Как я поняла, у каждой из вас по двое сыновей, — сказала Мадлен, не обращая внимания на трения, возникшие между сестрами.

— Да, — резко вымолвила Пенелопа, но Дафна еще более оттаяла, позволив себе даже засмеяться.

— Поверьте, леди Хэвиленд, вам лучше не касаться обсуждения моих детей, если только вы не собираетесь потратить на это целый день.

— Похоже, вы очень привязаны к ним.

— Безусловно, и Пенни тоже, если говорить правду…

Резко прерывая сестру, Пенелопа заявила, одарив Мадлен надменным взглядом:

— Говоря о наших сыновьях, мы, собственно, подошли к причине нашего визита.

— Да, и в чем же дело? — спросила Мадлен вежливо.

— Мы надеемся, — начала Пенелопа, сперва испытывая некоторую неловкость, — что вы не станете причиной раскола в нашей семье, который невозможно будет преодолеть.

— Да, — поддержала ее Дафна. — Будет несправедливо по отношению к Рейну, если бабушка отречется от него. Но это будет еще более несправедливым по отношению к нашим сыновьям. Хотя мы были бы рады унаследовать все ее огромное состояние, но наши сыновья тогда не смогут видеться со своим дядей Рейном, а они души в нем не чают.

Мадлен недовольно нахмурилась.

— Вы позволяете своей бабушке полностью распоряжаться вашими жизнями?

Дафна сморщила нос.

Боюсь, что так. Видите ли, бабушка держит в своих руках все финансовые рычаги, а мы бы очень не хотели, чтобы наши сыновья лишились законно причитающегося им наследства, поэтому вынуждены плясать под ее дудку.

Мадлен помолчала, прежде чем ответить.

— Так чего же вы хотите от меня?

— Ну… — Дафна замялась. — Я не думаю, что с этим вообще что-то можно поделать. Даже если вы найдете возможность извиниться перед бабушкой за свою дерзость, я очень сомневаюсь, что ваше покаяние поможет решить проблему.

— Ваш приезд сюда инициировала ваша бабушка?

— Нет, она ничего не знает. Но Рейн, в конце концов, наш брат, и мы обеспокоены его благополучием так же, как и судьбой наших сыновей. И к тому же нам хотелось увидеть, кого он выбрал себе в жены.

— Странно, что леди Хэвиленд не запретила вам этого сделать.

— О нет, она запретила. Бабушка чрезвычайно расстроилась, когда узнала, на ком женился ее любимый внук. Буквально пришла в ярость. И очень прогневалась на вас за то, как вы с ней разговаривали.

— Полагаю, я была с ней недостаточно почтительна.

— Несомненно, это так, — вмешалась в разговор Пенелопа, поднимаясь на ноги. — Пойдем, Дафна, больше нам не о чем говорить.

— Да, нам, кажется, пора, — согласилась та. — Мы и так задержались дольше, чем на положенные пятнадцать минут.

Мадлен подумала, что это достаточно абсурдно — проделать долгий путь из Лондона, чтобы так быстро уехать, но им, надо полагать, не хотелось, чтобы она восприняла их визит как дружеский, хотя они и были теперь ее золовками.

— Всего доброго, — сказала Пенелопа все тем же официальным тоном, подтверждая предположение Мадлен.

Она целеустремленно направилась к двери гостиной, а Дафна тем временем произнесла громким шепотом, обращаясь к Мадлен:

— По правде, говоря, Пенни не хотела приезжать к вам, пока я не убедила ее, сказав, что поеду хоть с ней, хоть без нее. Она страшно не любит подчиняться моим требованиям.

Дафна последовала за своей сестрой, как вдруг остановилась.

— Да, кстати, Рейн уже передал вам драгоценности Хэвилендов?

Этот вопрос застал Мадлен врасплох, так как ничего подобного она не ожидала.

— Нет, еще нет.

— Попросите его сделать это. Хотя едва ли справедливо, что они достанутся вам, — добавила она простодушно, — поскольку мы с Пен имеем на них больше прав. Но драгоценности наследуются вместе с титулом. Это также одна из причин, по которой бабушка так прогневалась на вас. Ей очень уж не хочется их потерять.

— Она может держать их при себе столько, сколько пожелает.

Дафна уставилась на нее.

— Вы значительно более щедры, чем я могла бы быть на вашем месте.

Мадлен внезапно осенила догадка.

— А вы не знаете, где хранятся драгоценности? В банке? Или здесь, в сейфе, или в лондонском доме Рейна?

— Думаю, что в банке, — ответила та, улыбнувшись. И добавила извиняющимся тоном: — Мне лучше поспешить. Пенни очень сердится, когда что-нибудь выходит не по ее. В точности, как бабушка.

— Что ж, спасибо за визит. Была рада с вами познакомиться.

— И я тоже. Мне очень жаль, что наша встреча произошла при столь неблагоприятных обстоятельствах.