— Что это было? — спросил он, обращаясь к Джорджу и имея в виду этот немой разговор, из которого он ничего не понял.

Джордж смотрел мимо Уокера на массивное, скорчившееся тело туукали.

— Мы оба осудили твою бесчувственность. — Пес ясными глазами взглянул в лицо Уокеру. — Тебе следовало присоединиться к нам. Это бы скрепило наши отношения.

— Я исправлю свою ошибку. Буду иногда вставлять в разговор поэтические реплики. — Он мгновение поколебался, глядя на умолкнувшего инопланетянина. — Думаю, наш новый друг может помочь нашим попыткам выбраться отсюда.

Джордж медленно повел головой из стороны в сторону:

— Ты все еще думаешь об этом? Я уже не раз говорил тебе, чувак, что если даже мы выберемся из большого загона, то куда мы побежим дальше? Мы на космическом корабле. В космосе. Ты помнишь, что такое космос? Ты понимаешь, что он холодный, темный и безжизненный? Ты помнишь, что там нет воздуха? Куда ты собрался выбираться?

— Мы будем действовать постепенно, дворняжечка.

Пес приподнялся на лапах, чтобы казаться выше.

— Не называй меня так. Когда мы познакомились, ты спросил, как можно меня называть. Дворняжечка для меня неприемлемо.

— Ладно, — улыбнулся Уокер. — Думаю, тебе не понравится, если я буду звать тебя лохматой задницей.

Джордж бросил на Уокера предостерегающий взгляд:

— Ты хочешь, чтобы я нассал тебе на ногу?

Посерьезнев, Уокер объяснил:

— Я должен хотя бы думать о побеге, Джордж. Если я не буду этого делать, то сойду с ума от сидения здесь, ожидая, когда виленджи решат от нас избавиться. Конечно, скорее всего, мы ничего не сможем с этим поделать, но я лучше буду стремиться к недостижимой цели, чем просто ничего не буду делать.

Пес недоуменно пожал плечами:

— Поступай как знаешь. Что касается меня, то я получаю удовольствие, катаясь по траве, или как там называется то, что растет в большом загоне, мне нравится грызть брикеты и долго спать. Но, пока это не грозит смертью, я готов иногда выслушивать человеческие бредни.

— Не могу ничего обещать, — предостерег друга Уокер.

Пес вздохнул:

— Итак, каков же будет наш первый шаг на пути к неизбежному краху?

— Мы оценим наши силы. Посмотрим, чем мы располагаем, какие возможности есть в нашем распоряжении. Моя работа научила меня так поступать, когда складывается трудная ситуация.

— Эта оценка не займет много времени. — Пес поднял лапу. — Оружия у нас нет. Я могу царапаться и кусаться. Ты можешь царапаться, кусаться и действовать на нервы. — Пес посмотрел мимо Уокера на отдыхающего туукали. — Если он захочет активно участвовать в безумии, каковое ты сможешь заварить, то наш друг Браук будет способен на гораздо большее. Что еще? Я ничего не забыл?

Уокер задумался.

— Это зависит от того, захочет ли онанам помочь. Для того чтобы это узнать, мы должны встретиться и познакомиться друг с другом. — Обернувшись, он взглянул на погруженного в свои мысли туукали. — Браук, когда ты в последний раз выходил в большой загон?

Гигант принялся вспоминать:

— Не могу припомнить. Наверное, давно не был. Вероятно, мой разум был настолько сильно затуманен горем и яростью, что я не могу восстановить в памяти историю моих посещений большого загона.

— Может быть, ты сделаешь это сейчас? Не хочешь выйти отсюда вместе со мной и Джорджем? Есть еще одно существо, с которым я хотел бы тебя познакомить. Еще одно мыслящее существо, разделяющее наши чаяния и наши чувства.

— Все их разделяют, — глубокомысленно заметил туукали. — Все здешние пленники мучаются от изоляции и одиночества. Что особенного в том существе, о котором ты ведешь речь?

Уокер таинственно улыбнулся:

— Она такая же общительная, как ты. У вас обоих врожденное отвращение к обществу.

Щупальца медленно шевелились, пока Браук думал.

— Она чувствительна, мечтательна, переживает изоляцию и одиночество?

— На самом деле она, скорее, будет есть песок, нежели выразит сочувствие или сострадание. Что касается духовного мира — в этом вы полная противоположность друг другу. Именно поэтому я и хочу вас познакомить.

Инопланетянин привстал настолько, что Уокер и Джордж оказались в его тени.

— Я не понимаю тебя, Маркус Уокер.

— Если мы собираемся напасть на наших похитителей и тюремщиков, то нам нужны союзники, возможности которых дополняют друг друга, давая в сумме огромную силу. Так работает хороший совет директоров. В конфликтах рождаются наилучшие решения. — Обернувшись налево, он посмотрел вниз. — Ты не согласен со мной, Джордж?

— Согласен, если эти директора прежде не поубивают друг друга. Но в стае все проще. Всегда можно спрятаться за самую большую собаку с самыми большими зубами.

— Или за самую умную, — возразил Уокер.

Глаза пса блеснули.

— Я понял, куда ты клонишь. Но я не уверен, хочу ли я идти с тобой.

— Ты всегда сможешь уйти. — Поднявшись, Уокер направился к большому загону.

— Да, это верно, — сказал Джордж и затрусил следом за человеком. — Тебе легко говорить. Если из этой затеи ничего не выйдет, то за тебя поработает масса и мышцы. Я же пойду на легкую закуску.

Приблизившись к границе, отделявшей обиталище туукали от большого загона, Уокер замедлил шаг и осторожно вытянул вперед руку. Рука прошла сквозь границу беспрепятственно и без ощущения покалывания. Перейдя границу, он оглянулся. Джордж вышел в большой загон следом за ним. Туукали пребывал в нерешительности.

Уокер нахмурился:

— Что случилось, Браук?

Инопланетянин явно колебался.

— Ты мне нравишься, человек Уокер. Мне нравится твой маленький и очень непосредственный спутник. Я бы не хотел вас обижать.

— Ты нас не обидишь. — Уокер призывно махнул рукой. — Пойдем. Если мы поторопимся, то сможем начать до наступления темноты.

Туукали все же продолжал колебаться.

— Почти каждый раз, вырываясь из моего загона, я начинаю неистовствовать. Я не знаю, в чем тут дело: в изменившейся атмосфере, или причина кроется во мне самом, а может быть, это происходит из-за веществ, распыленных виленджи в воздухе. Кто знает, не эти ли вещества приводят в такое страшное смятение мою душу. — Темные грушевидные глаза нерешительно посмотрели на Уокера. — Если и в этот раз, выйдя в большой загон, я снова потеряю самообладание, то смогу покалечить тебя, не сознавая, что делаю.

— Тебе просто надо сосредоточиться, — посоветовал ему Уокер. — Сосредоточиться на том, что мы делаем, на том, куда идем. Поверь мне, я знаю. — Он внутренне собрался. — Может быть, по пути ты споешь нам еще одну сагу о твоем народе? Наверное, это поможет тебе привести в порядок твои мысли.

— Превосходная идея, умная, вовремя высказанная и изящно оформленная.

Встав на свои нижние щупальца, туукали направился к ожидавшим его друзьям и пересек инактивированный барьер. Когда Браук вплотную приблизился к Уокеру и Джорджу, последний едва удержался от желания удариться в паническое бегство.

Ударился Браук — но не в бегство, а в стихи. Не пройдя половины дороги до цели их путешествия, Джордж, не в силах больше сдерживаться, снова начал повизгивать и подвывать. В ответ туукали возвысил свой инопланетный баритон, гармонично вплетя его в собачий контрапункт. Уокер, идя рядом с ними, страдал молча.

Он ни в коем случае не желал, чтобы Джордж или Браук обвинили его в бесчувственности.

— Вы можете выйти, не опасайтесь. Все в порядке.

Ответ, раздавшийся из полого валуна, прозвучал как слабое, едва слышное эхо:

— Я не выйду, потому что не все в порядке. Рядом с вами стоит какое-то гротескно громадное чудовище. В отличие от вас я не желаю, чтобы оно на меня наступило.

Уокер, сидевший до этого на корточках перед входом в убежище Скви, выпрямился и встал на ноги. Стоявший рядом Джордж опустил голову и потянул носом воздух.

— Здесь что-то пахнет, как старое, заплесневелое мокрое полотенце. — Он неистово завилял хвостом. — Мне нравится этот запах.