Нужно что-то сказать.

— Я невеста Майкла де Лаури, — представилась Глэдис.

Мужчина широко улыбнулся:

— Счастливчик де Лаури! Если его убьют на турнире, я к вашим услугам, прекрасная леди.

Он исчез прежде, чем Глэдис успела ответить. Впрочем, она не могла сдержать улыбки. Для нее было в новинку, что ее считают хорошенькой. Даже прекрасной. Она хотела быть прекрасной для Майкла.

Жена ткача принесла горшок с рагу, хлеб и немного фруктов. Глэдис взяла поднос, поблагодарила, но едва притронулась к еде. Аппетит пропал.

На улице стало тише, Глэдис подошла к маленькому окну и выглянула. Да, людей меньше. Наверное, все, кто мог, отправились на бой. Это просто турнир, говорила она себе. Никто не погибнет.

Она вспомнила пророчество, теперь оно казалось ей более убедительным. Майкл не умрет, пока остается целомудренным.

Потом она услышала ужасный шум битвы: крики мужчин, ржание лошадей, лязг оружия. Глэдис заткнула уши, но не могла отойти от окна, словно ее присутствие здесь хранило Майкла от бед.

— Карр!

Подскочив, она отыскала взглядом ворона. Он устроился на крыше напротив.

— Будь осторожен, — прошептала она. — Если тебя увидят, то убьют.

Ворон в тревоге переступал с лапы на лапу и больше не подавал голос.

— Что? — спросила Глэдис. — Что я теперь должна делать?

Птица двинулась вдоль крыши, поглядывая на нее.

— Идти за тобой? Но я не должна отсюда уходить.

Ворон открыл клюв, но не издал ни звука. Глэдис поняла, что это молчаливая команда.

— Куда мне нужно идти? Я нашла своего защитника.

В ее уме прозвучал четкий и грозный призыв. Глэдис застонала. Она подчинялась и подчинится, но это была самая пугающая задача.

— Я не могу этого сделать! — запротестовала она, но надела вуаль и спустилась по лестнице.

Внизу жена ткача хмуро посмотрела на нее:

— Вы собираетесь выйти, леди? Здесь небезопасно для таких, как вы.

— Кажется, стало тише.

— Да, многие отправились посмотреть сражение, но вокруг достаточно тех, кто может причинить неприятности.

— Все будет в порядке, — заверила ее Глэдис, убежденная, что чаша позаботится об этом. Во всяком случае, праздные мужчины — не угроза по сравнению с тем, что ей предстоит.

Она вышла на улицу. Оглянулась в поисках своего провожатого.

Он снова исчез.

Облегченно вздохнув, она повернула к дому, но краем глаза заметила трепетание черных крыльев. Ворон на дальней крыше нервно переступал с лапы на лапу и четко показывал, куда она должна идти.

Глэдис подчинилась, удивившись, что ее путь не ведет в замок. Вместо этого ворон вел ее в военный лагерь, украдкой перелетая с места на место и стараясь не попадаться на глаза. Глэдис думала, что птица рискует не меньше ее, а может быть, даже больше. Ворон взмыл в воздух, покружил над большой палаткой, перед которой развевались флаги, потом улетел.

Как он мог оставить ее? Люди уже указывали на него и переговаривались. В воздухе засвистели стрелы, но не попали в цель. Ворон, хвала небу, исчез, но Глэдис поняла, как он рисковал. Могла ли она сделать меньше, чем птица?

Она повернула к палатке, видя, что стражник с любопытством смотрит на нее.

— Чья это палатка? — спросила она.

— Почему ты здесь, если не знаешь? — заигрывая, ответил стражник.

— Это секрет?

Он пожал плечами:

— Герцога Генриха.

Этого она и боялась. Но в душе знала ответ.

— Думаю, он еще сражается. — Глэдис заставила себя подойти ближе.

— Вероятно, сейчас уже принимает ванну. Разве ты не слышишь, что все кончилось?

Глэдис сообразила, что гул стих. Солнце садилось. Сейчас гораздо позже, чем она думала.

— Милорд герцог, конечно, победил, — гордо сказал стражник.

Глэдис сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло, и протолкнула сквозь него те слова, которые должна была сказать:

— Тогда он захочет поговорить со мной. Могу я подождать внутри?

Стражник уставился на нее, потом хлопнул себя по бедру и расхохотался:

— А ты смелая. Почему бы и нет? Ты достаточно хорошенькая, чтобы заинтересовать его.

Откинув полог, он кого-то окликнул. Появился мужчина постарше.

— Вот эта особа хочет подождать его светлость. Ничего плохого в этом нет, но проследи, чтобы она никаких шуток не выкинула.

Мужчина кисло посмотрел на нее, но жестом пригласил войти, ей не оставалось ничего другого, как шагнуть в полумрак палатки. Глэдис словно вошла в логово льва. «Я не хочу этого делать», — безмолвно причитала она.

— Садись, — подвинул скамейку мужчина. — Жди здесь и ничего не трогай.

Глэдис села, пустой желудок сводило, но она с любопытством оглядывалась вокруг. В этой части палатки был стол со скамьями и одним креслом. Были еще табуретки, скамьи, несколько сундуков. Мужчина начал расставлять кубки и тарелки. Полог с одной стороны был откинут, впуская свет и воздух, но все равно внутри было сумрачно и душно, Глэдис не хватало воздуха.

— Что ты здесь делаешь, милая? — внезапно заговорил мужчина. — Он воспользуется тобой одну ночь, потом бросит, одарив какой-нибудь безделушкой, а ты, похоже, не из таких.

— Да, — тонким голосом сказала Глэдис. — Мне просто нужно поговорить с ним.

Мужчина только головой покачал:

— У тебя еще есть время вернуться домой.

— Не думаю. — Глэдис вздохнула.

Словно подтверждая ее слова, ввалилась группа мужчин, окружавшая коренастого смеющегося человека. Заметив ее, он посерьезнел, его глаза опасно прищурились.

В тишине кто-то сказал:

— Глэдис?

Ее взгляд метнулся к высокой фигуре. Глэдис вскочила.

Майкл шагнул вперед:

— Милорд, я не знаю, почему она здесь, но…

Поднятая рука остановила его.

— Пусть сама говорит.

Генрих Анжуйский не был красавцем, но исходившие от него энергия и сила заставили ее вздрогнуть.

Глэдис упала на колени:

— Простите меня, милорд, но я должна поговорить с вами.

— Кто ты?

Глэдис хотела сказать «Глэдис из Роузуэлла», но это показалось неразумным.

— Леди Глэдис из Бакфорда, милорд.

— Бакфорд? Де Брескары? — Генрих буквально выплюнул это имя. — Сторонники Стефана. — Герцог сердито повернулся к Майклу: — Ты ее знаешь?

Подняв глаза, Глэдис увидела, что Майкл хмуро смотрит на нее. Она сообразила, что не называла ему своей фамилии.

— Она моя нареченная, милорд.

— И твоя семья согласна? — Генрих переводил взгляд с Майкла на Глэдис, потом пожал плечами: — Загадка, и прехорошенькая. Ешьте, пейте, и мы ее решим.

Он уселся в кресло, остальные мужчины заняли скамьи.

Слуги спешили обслужить их. Майкл, однако, подошел к Глэдис и встал рядом с ней. Она думала, что он поддержит ее, но чувствовала раздражение, исходившее от него.

Ну почему она вынуждена делать это? Так происходит с мучениками? Они не идут навстречу своей судьбе с неодолимой решимостью, просто у них нет сил сопротивляться, когда их тащат на костер или виселицу?

Герцог запил мясо вином.

— Я разговаривал с твоим отцом меньше недели назад, де Лаури, и он ни о чем подобном не упоминал. Так что она твоя любовница. Ничего постыдного в этом нет.

Глэдис слышала, как Майкл задохнулся, но твердо ответил:

— Нет, милорд, она добродетельная девушка, которая скоро станет моей женой. Мой отец еще не знает об этом.

— Не хотел бы я быть на твоем месте, — рассмеялся герцог. — А что она здесь делает? В лагере? В моей палатке?

Глэдис действительно было нехорошо. Властность герцога ощущалась физически, как надвигающаяся гроза. Глэдис хотелось исчезнуть, раствориться, улетучиться. Она не могла понять, как окружавшие герцога мужчины выносят это, как Майкл может говорить с ним так твердо. Рот у нее пересох, сердце так колотилось, что, казалось, все это слышат, она едва дышала, но знала, что должна сказать.

— Я пришла в лагерь, милорд, чтобы найти Майкла. Я пришла в вашу палатку, потому что у меня для вас сообщение.