Он вымыл на кухне два стакана, в одном смешал джин с тоником, а в другой налил чистого джина. Мне дал тот, что без тоника.

Я удивленно подняла на него глаза.

– Что? – спросил он. – Ты же ненавидишь тоник.

Я не помнила этой мелочи, но взяла стакан и сразу осушила половину. Мне нравился еловый вкус джина. Да, это я вспомнила! А совсем недавно была уверена, что джин противный…

Макс со своей выпивкой вернулся на свое место. Судя по его поведению, мы действительно расстались. У меня внутри что-то больно кольнуло. Захотелось плакать. Захотелось кинуться к нему и, схватив за руку жалобно вопрошать: «Ты же не оставил меня? Скажи, ты же не оставил? Мы же все равно вместе? Ты меня все еще любишь?». Я понимала, что ничего глупее я сделать не смогла бы. На самом деле, ведь для меня он незнакомец сейчас. Но надо же, в какое смятение я пришла, лишь предположив, что потеряла его.

Я не знала что говорить. Как вообще начать разговор. Сказать: «Максим, я готова тебя простить, только не бросай меня». Да, дурацкая идея. Но сейчас у меня были только дурацкие идеи. Потому я молчала. Он тоже. Я боялась, что он спросит: «Так зачем ты пришла?».

– Что с тобой? Ты болен? Я искала тебя в «Променаде» сегодня, – равнодушно спросила я, вдыхая аромат джина.

Он пожал плечами.

– Я туда сто лет не хожу.

У меня в голове мелькнуло: «Сто лет или месяц?!». Ну вот, если я становилась немного злой, это к лучшему. Главное – не начать ныть о любви. Я же сильная, сильная девочка!

– Может ты… подсел на иглу? – решилась спросить я.

Он ухмыльнулся, но не ответил.

Разговор зашел в тупик. О чем, черт возьми, я могла говорить, если ничего не помнила о нем?! Кроме того, что он был близок мне… ближе всех на свете. Сердце помнило об этом. Даже сейчас он был мне близок.

– Максим… – прошептала я. Так, как, может, когда-то шептала ему. Он слегка поднял брови.

– Я не помню тебя, – выдохнула я.

В глаза начали набираться слезы, и я с силой надавила на веки пальцами, чтобы остановить это безобразие.

– Совсем не помню тебя. Даже не помнила, как ты выглядишь. Не помню, что между нами было. Подруга сказала, что я встречалась с тобой, поэтому я пришла. И я тебя все равно не узнала.

Он молчал. Смотрел на меня и молчал. Его рука со стаканом замерла на полпути ко рту.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Да…

Он осторожно поставил стакан на остатки пиццы на журнальном столике, вскочил и стал нервно ходить по комнате.

– Ты знаешь, что со мной произошло? – тихо спросила я. – Меня нашли за городом, с разбитой головой.

– Да, я слышал, – небрежно бросил он. Он остановился у окна и так остался стоять, отвернувшись от меня.

– После этого я потеряла память. Частично. Не помню, что было в апреле, не помню тебя…

Он молчал.

– Максим, я подумала… что ты знаешь, из-за чего все случилось. Мне хотелось бы вспомнить это… так, для общего развития, так сказать. Даже если ты… участвовал в этом, я… это не важно, понимаешь? Просто расскажи мне, и мы забудем… Даже если это сделал ты, – упавшим голосом закончила я и выпила остатки джина.

– Что сделал? – враждебно отозвался он.

– Ударил меня. Или выкинул в канаву, – немного вызывающе произнесла я.

– Нет, я не делал ни того, ни другого, – бросил он через плечо.

– Но ты знаешь, что произошло? – не унималась я.

Он что-то определенно знал, я это чувствовала. Хотя весь этот разговор для меня был скорее формальностью. С того момента, как я увидела Максима, меня стало интересовать другое.

– Скорее нет, чем да, – каким-то странным тоном пробормотал он. – Я не знаю даже, что происходит сейчас.

Я поднялась и подошла к нему. Стала возле его плеча. Он не шелохнулся. Мне хотелось дотронуться до него, но я не решалась.

– Скажи, – прошептала я. – Мы расстались? Мы уже не вместе? Я не помню этого тоже.

Именно это было для меня сейчас важно. Важнее всего.

Он повернул ко мне голову. У меня закружилась голова.

– Это не имеет значения, – прошептал он. Если бы я сделала одно небольшое движение, я бы приникла к его губам. Мне так хотелось этого…

– Значит, все-таки…

– Нет, не расстались, – ответил он.

Я обвила его шею руками и прижалась к нему.

– Саш-Саш, не надо, – он попытался осторожно отстраниться, но, в конце концов, сдался и обнял меня.

– Прости, – прошептал он так тихо, что я скорее почувствовала, как он сказал это, чем услышала.

– Хорошо, – просто согласилась я. В его объятиях я чувствовала себя счастливой. В первый раз за все эти дни мне стало хорошо и спокойно.

– Ты же не знаешь за что.

– Не важно.

Он отстранился и посмотрел на меня ищущим взглядом.

– Теперь ты меня вспомнила?

– Нет.

Он усмехнулся.

– Выходит, ты воспринимаешь меня как парня, которого увидела в первый раз?

– Ну да. То есть, нет… Я не знаю, Макс. Я любила тебя раньше, да?

– Скажи сама.

– Я же не помню! – я шутливо толкнула его. – Я говорила тебе это?

– Постоянно, – засмеялся он. Мне кажется, он давно не смеялся.

– Нет, правда!

– Саш, правда!

– Какая я была дура, этого нельзя говорить, это отпугивает.

– Серьезно?

– А ты?

– Что – я?

– Ты меня любил?

– Что за детсадовские разговоры, – он щелкнул меня по носу.

– Скажи.

– Зачем?

– Мне нужно знать.

– Честно сказать? Ты не обидишься?

– Нет.

– Я не говорил тебе этого.

Он отстранился и ушел на кухню, стал разливать очередную порцию джина. Я удивленно хлопала глазами и не могла понять, что произошло. Его настроение резко изменилось. Казалось, он расслабился на минутку, а потом снова вернулся в свое странное отрешенное состояние.

Я решительно зашла на кухню.

– Что с тобой? У тебя на лице написано, что с тобой что-то происходит! И этот бардак, который ты развел… я не помню тебя, но помню эту квартиру. Здесь никогда так не было! Расскажи мне, в чем дело.

Он устало вздохнул и молча дал мне стакан с выпивкой.

– У тебя проблемы с наркотиками? – тихо спросила я.

– Да, у меня с ними проблемы. Меня тошнит, когда в радиусе метра я вижу от себя любые таблетки. Впрочем, разве это проблема? Иглоукалыванием мы никогда не баловались, если помнишь, – он криво улыбнулся мне и поднял стакан с джином. – Но я могу пить! От выпивки меня не воротит. Твой любимый джин. Пью и вспоминаю о тебе.

– Если тебе так нравится вспоминать обо мне, тогда почему ты ни разу не позвонил мне? Не пришел? – стараясь не казаться разобиженной, спросила я.

– Я не знал, что ты здесь. Хорошо, что ты ничего не помнишь. Буду тащить это в одиночку.

– Что я должна помнить? Скажи! Это касается меня?

– Даже не пытайся.

Он лег на диван и поставил себе стакан на грудь. Закурил.

– Как бы я себя ни сдерживал, я рад, что ты пришла, – сказал он. – Я знал, что ты за дверью, не хотел открывать. Но мне трудно без тебя. Видишь, я слабый. Я подумал – увижу еще раз ее. Еще один раз.

– Я не понимаю тебя. Почему ты так говоришь? Почему один раз?

Он посмотрел на меня тяжелым болезненным взглядом. И мне вдруг захотелось закричать, как тогда в клубе, я кричала его сестре: «ЗАМОЛЧИ!».

– Что-то очень плохое, Саша, – прошептал он. В глазах его я увидела страх, какой-то панический страх!..

– Я не знаю, что со всем этим делать. Я просто НЕ ПОНИМАЮ, что ТЕПЕРЬ я могу сделать. Тогда, в первый раз, тоже не было никакого смысла в том кошмаре. Я ничего не мог сделать, МЫ ничего не могли сделать – ситуация от нас не зависела вообще! Но ЭТО происходило. Все эти безумные страшные вещи. И нам нужно было зачем-то находиться внутри ЭТОГО. Мучиться. Зачем?.. Я не понимаю. И зачем это снова повторяется… какой еще кошмар будет?! Что-то страшное будет снова, я уверен. И снова от нас ничего не будет зависеть. Но тогда почему ЭТО происходит?!

Его глаза стали бешеными. Я по-настоящему испугалась. Он швырнул стакан в стену, и тот разлетелся на мелкие стекляшки. Какой-то порыв заставил меня кинуться к Максиму. Я зажала ему рот руками и прошептала: «Молчи!». Он тут же расслабился и обмяк. Глаза потухли. Он осторожно убрал мои руки от своего рта.