Он поднял голову, я взглянула в его серебристые смеющиеся глаза, и мысли об амулете вылетели у меня из головы.

– Да, могу. Рана не серьезная. Мне кажется, мышцы и сухожилия не повреждены…

– Вы – дракон, – перебила я, заметив слегка удлиненные зрачки. Кожа у него была теплого карамельного оттенка, длинные волосы собраны в хвост, но внимание мое привлекли глаза. Они были сверкающие, серебристые, словно ртуть, невероятно загадочные, и еще они светились в сумерках.

– Да, я дракон. Вы очень проницательны. Меня зовут Габриэль Таухоу[8]. Я имею честь быть виверном серебристых драконов. А вы… – он отодвинул рюши у меня на груди, открыв шрам от ожога на ключице, оставленный Дрейком месяц назад, – вы супруга виверна.

– Именно то, чего нам не хватало, – очередной виверн, – прогавкал Джим, усаживаясь рядом со мной и окидывая Габриэля резким взглядом. – Послушай, она ранена, понятно? Почему бы тебе не перестать с ней заигрывать и не применить свои целительские способности? У нее и без тебя проблем хватает.

Несмотря на жгучую боль, мне было очень приятно слышать такие слова Джима.

Габриэль обвел пальцем клеймо Дрейка:

– Это символ виверна зеленых драконов. Вы супруга Дрейка Вирео?

– Это вас не касается… – начала было я, собираясь отрицать связь с прекрасным и надменным мужчиной, который преследовал меня во сне, когда ему приходила на ум такая фантазия.

Ослепительная улыбка Габриэля заставила меня умолкнуть.

– Ну хорошо. Вы сведущи в искусстве обращения с драконами. Тогда вы должны знать, что супруга виверна подчиняется законам lusus naturae.

– Как?

– Lusus naturae. С латыни это переводится как «игра природы». – Пальцы его ласкали мой подбородок, отбросили завиток волос с моего лица. – Проще говоря, это означает, что супруга виверна может разрешить другому дракону бороться за право стать ее второй половиной.

– Да вы шутите! – прохрипела я, сообразив, что он имеет в виду, и в голове у меня образовалась полная неразбериха.

Джим преувеличенно тяжело вздохнул:

– Как здорово, теперь у вас будет любовь втроем. Надо поскорее сообщить об этом Дрейку.

– Амулет! – воскликнула я, окинула Джима гневным взглядом и вырвалась из объятий Габриэля.

– Вы потеряли какой-то амулет? – переспросил тот, осматривая лужайку и цветочные клумбы.

– Нет, его украл человек, который поранил меня кинжалом.

– Ах, понятно. Это дорогая вещь?

Я открыла было рот, чтобы ответить, что она бесценна, но вовремя вспомнила, как драконы реагируют на упоминание о сокровищах. Драконы копят их, добывая лишь для того, чтобы прятать в своих тайных убежищах. Несмотря на то что на амулете не было золота, на которое драконы реагируют, как коты на валерьянку, это все-таки был очень ценный предмет.

– Дорогая для меня, – ответила я, тщательно подбирая слова. – Я курьер, я должна доставить его одному человеку, жителю Будапешта. Мне необходимо вернуть амулет.

– Сядьте, – приказал Габриэль, усаживая меня обратно на траву, с которой я как раз поднималась. – Я найду его для вас.

– Но как?..

За прошедший месяц мне довелось узнать о том, что члены каждого из четырех драконьих кланов обладают особыми навыками. Дрейк и его собратья были искусными ворами, синие драконы, во главе с Фиатом Блу, виверном в облике греческого бога, являлись прекрасными ищейками. Но Габриэль сказал, что он целитель…

– Человек, напавший на вас, запятнан вашей кровью – я смогу выследить его. Но сначала я займусь вашей раной. – Габриэль приподнял мою руку и склонился над ней. На миг меня охватил иррациональный страх – я испугалась, что он меня укусит, – но он прикоснулся к моей коже не зубами.

Кровоточащий порез ласкали его губы и язык. У меня перехватило дыхание, когда я ощутила эти чувственные прикосновения. Мне была отвратительна сама мысль о том, что он делает, но в глубине души я была заинтригована. Его горячее дыхание касалось моей кожи, и на миг мне даже показалось, что меня опалило пламя дракона – но нет, этого не могло быть. Я была способна чувствовать только пламя Дрейка.

Габриэль поднял голову, и я заметила в уголке его рта каплю крови. Он слизнул ее, улыбнулся мне и, вскочив на ноги, быстро принюхался. И в следующее мгновение бросился прочь с грацией газели – очень сексуально.

– Ничего себе, – выдохнула я, еще не придя в себя от подобного лечения.

– А я расскажу Дрейку о том, что ты завела нового бойфренда, – заявил Джим, глядя на меня непроницаемыми черными глазами. – Который любит работать языком. Даже мне, демону, кажется, что это полная похабщина.

Я взглянула на руку. Длинный порез еще был красным, но края его сомкнулись, он перестал кровоточить, словно в слюне Габриэля содержались какие-то вещества, ускоряющие заживление.

– Если скажешь Дрейку хоть слово, отправишься к ветеринару на кастрацию. Ты когда-нибудь слышал о драконах, которые умеют залечивать раны?

– Разумеется! Хорошо известно, что слюна драконов обладает целебными свойствами. – Я удивленно взглянула на Джима, озадаченная его саркастическим тоном. – Нет! Драконы не целители, Эшлинг. Они берут, но ничего не дают другим. Тебе это прекрасно известно.

– Ну что ж, значит, в этом драконе было что-то особенное, потому что у меня не только рана затянулась, но даже рука больше не болит. Пошли. Может, тебе удастся выследить того парня, который ударил меня ножом. Или Габриэля. Мне нужно вернуть амулет, и хотя Габриэль явно умеет оказывать первую помощь, за что я ему очень благодарна, когда дело касается ценностей, я ему не доверяю.

Мы пробежали через полосу пихт и, вынырнув с другой стороны, очутились в саду камней, заполненном экзотическими растениями и украшенном маленьким водопадом, который журчал на покрытом мхом утесе.

– О черт, мне нужно отлить, – пожаловался Джим, когда мы пробегали мимо водопада, направляясь к широкому газону.

– Не выдумывай. Это просто психологический эффект. Ты чуешь запах Габриэля или грабителя с ножом?

– Да кто я, по-твоему, ищейка? Я ньюфаундленд! Мы занимаемся спасением на воде, а не выслеживанием дичи!

Мы подбежали к руинам какой-то церкви. За ней располагался летний театр. Я остановилась у мраморной плиты, надпись на которой гласила, что перед нами древний монастырь, и ухватилась за нее, чтобы перевести дух. Джим шлепнулся на траву рядом со мной и тяжело дышал, высунув язык на добрых пятнадцать сантиметров.

– Да это же смешно! Этот остров в длину больше двух километров и бог знает сколько в ширину. Мы их никогда не найдем, если ты не возьмешь след.

– Я здесь не единственный трудоспособный, между прочим. Ведь это ты жаждешь стать Стражем. Ну, давай показывай свои фокусы. Оглядись по сторонам.

Я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь язвительное, но тут же закрыла его. Джим был прав, чтоб ему провалиться. Одной из моих недавно обнаруженных способностей была следующая: я могла видеть вещи, недоступные взгляду обычного человека, открыв себя окружающему и тому, что одна мудрая женщина в Париже назвала «возможностями».

– И почему это чуть ли не у каждого в Мире ином ученая степень по квантовой физике? – проворчала я, выпрямилась, закрыла глаза и попыталась успокоить вихрь мыслей, чтобы увидеть мир вокруг таким, каков он есть.

– Ну что там? – спросил Джим, когда я открыла дверь в своем сознании, позволявшую мне видеть реальность мысленным взором.

Отстранившись от мраморной плиты, я выпрямилась, Джим попятился. Стены монастыря за спиной Джима замерцали во тьме и вытянулись, как живые. У меня на глазах монастырь ожил, разрушенные стены медленно восстановились, по мощеным дорожкам неторопливо двигались темные фигуры; в отдалении торжественно звонил колокол.

– Эшлинг? Ты видишь Габриэля или того вора?

– Э-э-э… – Ко мне приближались две женщины в белых чепцах. – Нет. Габриэля не вижу. Думаю, что я вижу прошлое этого монастыря или что-то вроде этого.