Литмир - Электронная Библиотека

Конечно, эти рассуждения строились на зыбком основании, но Адам все же позволил себе пофантазировать, пока не пришло время уходить.

Фосколо, которому синьора поручила подготовить для Адама велосипед, настоял на том, чтобы произвести передачу транспортного средства лично. У него была большая квадратная голова, посаженная на маленькое квадратное тело, и короткие, жесткие, как проволока, седые волосы. Сам велосипед не представлял собой ничего особенного – старый, черный, с плетеной корзинкой на раме, – поэтому Адам пожал Фосколо руку и сказал «спасибо». Но для Фосколо этого оказалось мало. Он хотел подтверждения, что машина на ходу и все работает как должно. На глазах у единственного зрителя Адам послушно сделал два круга по двору и заявил, что тормоза превосходны. Фосколо скептически хмыкнул и поднял седло на пару дюймов.

Возвращаясь в Сан-Кассиано, Адам отклонился от главной дороги. Пыльный проселок привел его к оливковой роще. Как оказалось, попытка того стоила. Оттуда открывался впечатляющий вид на виллу Доччи. Молчаливые, с закрытыми окнами, комнаты наверху выглядели издалека еще более зловеще.

Мысли повернули к рассказу синьоры Доччи о смерти ее старшего сына от рук немцев. Вспомнился ему и любопытный комментарий на эту тему Фаусто. Как это он сказал? Cosi dicono?

Такая вот история.

Глава 8

То ли он так увлекся, что не услышал ее шагов, то ли она нарочно подкралась незаметно. Возможно, и одно, и другое.

Адам стоял у спуска в долину, над амфитеатром, и смотрел на триумфальную арку. Теплые лучи заходящего солнца просачивались между деревьями, накладывая на сад янтарные тона. Даже темная чаща каменных дубов за аркой казалась не такой мрачной и пугающей.

Родник обнаружился именно здесь – в искусственном гроте имелся каменный желоб. При нормальных обстоятельствах вода, заполнив желоб, стала бы стекать в канал, который шел от арки к верху амфитеатра, где разделялся надвое.

– Привет.

Она стояла слева от него, под низкими ветвями дерева. Длинные черные волосы убраны назад и завязаны в хвостик, легкое, без рукавов, платье перехвачено пояском.

– С тех пор как я вас заметила, вы даже не шевельнулись, – сказала она по-английски и направилась к нему.

Сначала Адам подумал, что это какая-то игра света, но, когда она подошла ближе, понял: ее высокий, гладкий лоб портили шрамы. Один, короткий, находился под самой линией волос, в середине лба; другой, отходя от первого, шел диагональю к левой брови.

– Я уж подумала, что в саду появилась новая статуя. – Она говорила на английском хорошо, но с заметным акцентом.

Адам улыбнулся в ответ на шутку:

– Извините, задумался.

Он посмотрел в глубокие, темные глаза, сознательно стараясь не соскользнуть взглядом выше. Впрочем, если бы это и случилось, она, похоже, огорчаться бы не стала. Хотела бы скрыть шрамы, носила бы волосы по другому, а не убирала их с лица.

– Вы, должно быть, Адам.

– Да.

– А я – Антонелла.

– Вы ее внучка, да?

– Она рассказывала вам обо мне?

– Сказала только, что вы безобидная.

– А-а, – в слегка раскосых глазах вспыхнула ус мешка, – она думает, что знает меня.

Антонелла повернулась к арке.

Дикий сад - _1.png

– Вы смотрели на нее. И о чем думали?

– Она не симметричная.

– Неужели?

– Декоративные панели сбоку – посмотрите, – диагонали идут одинаково.

Ветры, дожди и солнце оставили на камне свои следы, кое-где обосновался лишайник, и все же обнаружить аномалию было не так уж трудно.

– А я и не замечала, – негромко сказала Антонелла. – И что это значит?

– Не знаю. Может быть, ничего. – Адам посмотрел на нее. – По-моему, немного нарочито, вам так не кажется?

– Нарочито?

– Я имею в виду арку. Она выглядит… претенциозно.

– Pretenzioso? Может быть. Немного. То есть вам не нравится?

– Нравится. Просто…

Он не договорил, поймав себя на том, что и сам вот-вот заговорит напыщенно.

– Продолжайте, – попросила Антонелла. – Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.

Триумфальная арка – классическая архитектурная форма, популярность которой возросла в эпоху Ренессанса, объяснил Адам, но в других садах ничего подобного ему до сих пор не встречалось. Более того, присутствие арки нарушает общий тон ненавязчивого символизма, того тихого голоса, которым говорит остальной круг.

Может быть, из вежливости Антонелла спросила, не желает ли он поделиться с ней другими открытиями. Ему следовало ответить, что делать какие-то выводы пока еще слишком рано, но эти мысли отступили перед перспективой приятной прогулки в компании внучки синьоры Доччи.

Такой уходящий вниз по склону амфитеатр вовсе не есть нечто эксклюзивное, объяснил Адам, хотя он и уже, и отвеснее, чем, например, амфитеатр в Sacro Bosco, Священном лесу, в Бомарзо, под Римом. Что интересно, Пьер Франческо Орсини тоже посвятил сад своей умершей супруге, Джулии Фарнезе, хотя на этом параллели и кончаются. В сравнении с мятежным воображением Sacro Bosco с его мавзолеями, нимфами, галереями и храмами, с его ошеломляющим парадом высеченных из камня причудливых созданий – сирен, сфинксов, драконов, львов, гигантской черепахи и даже боевого африканского слона, держащего в хоботе убитого солдата, – мемориальный сад на вилле Доччи выглядел упражнением в сдержанности.

Примером этого более сдержанного подхода была статуя Флоры на постаменте у вершины амфитеатра. Сама ее поза – в повороте, с согнутой левой ногой – считалась традиционной, типичной для второй половины шестнадцатого века и нашедшей наивысшее выражение в скульптурах Джамболоньи и Амманнати. Фактически, на что указывалось и в одном из документов из папки, Флора была скопирована с мраморной Венеры Джамболоньи, стоявшей в Садах Боболи во Флоренции, хотя ей, как и многим из расплодившихся копий шедевра, недоставало грации и витальности оригинала.

– Насчет других не знаю, – сказала Антонелла, когда они обошли статую, – но для меня она живая.

Судя по тону и упрямому выражению лица, ожидалось, что Адам примет вызов и получит отпор, но он промолчал, и Антонелла добавила:

– Дотроньтесь до ее ноги.

Лучше бы она этого не говорила. И не делала то, что сделала, – подняла руку и медленно прошлась пальцами по внутренней стороне мраморной икры, от подошвы до изгиба колена, – не оставив ему иного варианта, как только последовать ее примеру.

Он попытался почувствовать что-то – он даже хотел испытать хоть какое-то ощущение – и почувствовал.

– Что вы чувствуете? – спросила Антонелла.

– Я чувствую себя потным англичанином, покушающимся начесть обнаженной статуи в присутствии незнакомки.

Антонелла громко хохотнула и с опозданием прикрыла рот ладошкой:

– Извините. Может быть, со временем и вы станете воспринимать ее по-другому.

– Может быть.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Хотите слушать?

– Если бы могла, я приходила бы сюда каждый день.

В том, что статуя Флоры скопирована с Венеры, нет ничего удивительного, продолжал Адам, поскольку две эти богини очень тесно связаны. Обе ассоциируются с плодородием и весной. Вполне возможно, что богиня любви и богиня цветов появились вместе и на двух самых известных картинах Ренессанса: «Весна» и «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли.

– Правда?

– Как сказать… Это новая теория. Очень новая.

– Ага, – скептически протянула Антонелла.

– Вы правы. Может быть, это и не так. – Он пожал плечами, прекрасно понимая, что если она и впрямь очарована садом и даже готова приходить сюда каждый день, то его теория уже захватила ее.

– Вы все-таки расскажите.

Пересказывать историю Флоры не пришлось – Антонелла тоже читала собранные в папке документы. Ее прадедушка включил в документ отрывок из Овидиевых «Фастов», с подробным описанием того, как Зефир, западный ветер, преследовал нимфу Хлорис, как, догнав, овладел ею и как, заглаживая вину, взял ее в жены и превратил в повелительницу всех цветов, Флору.

12
{"b":"151937","o":1}