— Я бы хотел знать, кто дал информацию третьему каналу! — выкрикнул другой журналист в конце зала.

Карли Бэнкрофт зевнула, не особенно стараясь спрятать улыбку, и демонстративно почесала живот.

Когда Даниэль назначал пресс-конференцию, он рассчитывал, что на нее придут репортеры криминальной хроники из ежедневных газет и второстепенные тележурналисты. Он поручил провести ее Лестеру, чтобы не привлекать к ней слишком большого внимания. Но после убийства Армистед все изменилось. На улице стояли фургоны нескольких телеканалов и вели оттуда прямую трансляцию. Служащие муниципалитета пялились на телезвезд, те проверяли свои прически, а ведущий ТВ-3, загорелый мужчина спортивного телосложения, с легкой сединой на висках, в галстуке под цвет глаз, готовился сделать короткий репортаж. Его канал опередил всех; в этом не было его заслуги, но именно этот корреспондент пожинал плоды, а его появление придавало особый вес происходящему.

Вопросы с самого начала были агрессивными, и постепенно атмосфера накалялась. Лестер не сумел справиться с ситуацией. Репортеры перекрикивали друг друга, а представительница восьмого канала забралась на стул и принялась кричать на Лестера. Копы, стоявшие рядом, тут же сели: у нее была очень короткая юбка из черной кожи.

— Похоже, нужно довольствоваться тем, что тебе дают, — со смехом сказал Слоун.

Лестер сбежал, а Слоун, Лукас и Хармон Андерсон направились по коридору в отдел убийств.

— У нас в отделе полно мерзких извращенцев, — заметил Андерсон и добавил: — Если правильно сесть, можно было увидеть ложбинку между ягодицами.

— Боже мой, Хармон, это же сексуальное оскорбление третьей степени! — подхватил Дэвенпорт, смеясь вместе со Слоуном.

— А ты знаешь, почему у телевизионщиков такие великолепные голоса? — спросил Андерсон, меняя тему разговора. — Они отлично резонируют в той пустоте, где у нормальных людей находится мозг…

К ним навстречу шел грузный Свонсон, поблескивая очками в золотой оправе.

— Я все пропустил?

— Да, точно, — подтвердил Слоун. — Андерсон увидел женскую попку впервые за последние двадцать лет.

— Какие новости о Беккере? — спросил Лукас.

— Никаких. Мы привезли его сюда и спросили, нужен ли ему адвокат, но он отказался. Заявил, что, если адвокат ему понадобится, он нам скажет. Тогда мы спросили: «Что вы делали вчера?» Он ответил, что днем работал дома, а вечером смотрел телевизор. Мы спросили, какую передачу, и Беккер нам рассказал. Например, смотрел по Си-эн-би-си [11]какой-то репортаж с торговой биржи, а потом новости. Около девяти часов вышел поесть. Это нам удалось подтвердить.

— Что насчет телефонных звонков?

— Он разговаривал с одним парнем из больницы, но довольно поздно, после убийства прошло много времени.

— Кто кому звонил? — спросил Лукас.

— Коллега — ему, — ответил Свонсон.

— Беккер мог записать этот репортаж, — предположил Андерсон.

— Да, у него есть видеомагнитофон, — кивнул Свонсон. — Но я не знаю, записывал ли он что-либо. Так или иначе, он сделал заявление, и нам нечего было сказать. Он не знаком с Армистед и не помнит, видел ли ее на сцене. Беккер просто… нам ничего не оставалось, как отпустить его домой.

— Ты ему поверил? — спросил Лукас.

Свонсон нахмурился.

— Я не знаю. Когда начинаешь давить на человека, как мы это делаем с Беккером, крутишься около его дома, заходишь к соседям и так далее, а потом появляются факты, позволяющие снять с него подозрения, он изо всех сил пытается ускорить процесс. Но Беккер вел себя иначе. Он сохранял абсолютное спокойствие. И на все вопросы отвечал так, словно читал заранее заготовленный текст.

— Нажмите на него еще, — посоветовал Андерсон.

Свонсон покачал головой.

— Это не даст результата. Возможно, он мерзавец, но я не исключаю, что Беккер может быть невиновен.

Все четверо продолжали обсуждать подозреваемого, когда из-за угла неожиданно появилась Дженнифер Кери.

— Лукас…

Ее голос звучал спокойно, профессионально и женственно. Дэвенпорт повернулся к ней. Остальные тут же отошли в сторону, искоса наблюдая за тем, как Лукас направился к журналистке.

— Даниэль сказал, что потом будешь выступать ты, — сказала Дженнифер, стройная тридцатилетняя блондинка, на ухоженном лице которой уже появились первые морщинки.

На ней была розовая шелковая блузка и серый костюм. Сердце Лукаса вдруг сбилось с ритма и едва не остановилось. У них была двухлетняя дочь, но они так и не поженились. А с тех пор как девочка получила ранения, жили раздельно.

— Да. Я не видел тебя на пресс-конференции.

— Я только что приехала. Где будет твое выступление? В конференц-зале?

Дженнифер вела себя деловито и сдержанно. Дэвенпорт догадывался, что за этим что-то кроется.

— Нет. Где-нибудь в другом месте. А как ты?

— Я работаю с новой командой, — сказала она, игнорируя его последний вопрос. — Мы можем выйти наружу, на ступеньки?

— Конечно. Как у тебя дела? — не сдавался Лукас.

Она пожала плечами, отвернулась и направилась к выходу.

— Без особых изменений. Ты придешь в субботу днем?

— Я… думаю, нет, — ответил он, следуя за женщиной и не вынимая рук из карманов.

— Хорошо.

— Когда мы сможем поговорить?

— Не знаю, — бросила она через плечо.

— Скоро?

— Едва ли, — резко ответила она.

— Эй, подожди минутку!

Он схватил Дженнифер за руку и развернул к себе лицом.

— Не прикасайся ко мне, черт тебя подери! — сердито сказала она и вырвала руку.

Лукаса всегда тревожило, что женщина его боится: сам того не желая, он бывал довольно груб. Но тон Дженнифер ранил его. Он оттолкнул ее, она ударилась спиной о стену коридора, ее голова дернулась назад.

— Заткнись! — прорычал он.

— Ах ты, подонок…

Ему показалось, что она собирается его ударить, но в следующее мгновение он понял, что Дженнифер испугалась — она подняла руку, чтобы защититься. Ее запястье показалось ему таким тонким и изящным, что он отступил на шаг, вскинув руки.

— Просто выслушай меня, — сказал он хриплым шепотом. — Я очень устал от всего. Я больше не в силах это выносить. В последние несколько дней я подошел к черте. Дело обстоит следующим образом: я готов поставить на нас крест. Ты уже несколько месяцев морочишь мне голову, а я не могу больше ждать — и не буду. Между нами еще не все кончено, но если ты готова что-то обсуждать со мной, то принимай решение быстрее, потому что пройдет еще немного времени, и тебе будет не с кем вести переговоры.

Дженнифер тряхнула головой, у нее на глазах появились слезы, но это были слезы гнева. Дэвенпорт отвернулся и пошел по коридору. В коридор вышел продюсер ТВ-3, посмотрел на журналистку, стоящую у стены, взглянул в лицо Лукаса, который как раз проходил мимо него, снова перевел взгляд на Дженнифер и спросил:

— Джен, ты в порядке? Что случилось?

Когда Дэвенпорт вышел на ступеньки к камерам, он услышал, как женщина ответила:

— Ничего не случилось.

Все пять телестанций взяли у Лукаса короткие интервью, четыре — прямо на ступеньках перед зданием муниципалитета. Он с трудом сдерживал гнев, направленный на Дженнифер, и чувствовал, что его ярость рвется наружу, оставляя вместо себя пустоту. Пятое интервью он давал на улице, стоя у капота «порше». Когда оно закончилось, Лукас обошел вокруг машины, высматривая Дженнифер — он надеялся, что она будет здесь, но не слишком в это верил. Ее нигде не было. Зато к нему подошел корреспондент «Стар трибьюн», грузный темноволосый мужчина с бородой, вечно таскавший с собой пакет из вощеной бумаги с нарезанной морковью.

— У меня к вам вопрос, — дружелюбно сказал журналист и помахал кусочком морковки. — Только между нами — не для печати, чтобы составить общее впечатление. Вы хотите поймать этого парня?

Лукас немного подумал, посмотрел на последнего телевизионного репортера, который успел отойти достаточно далеко, и кивнул.