— Не сомневаюсь, что вдова сохранила ферму потому, что ты обратилась к доктору Фадилю.
Майада задумалась о давно минувших днях.
— А еще я как-то спасла жизнь моему мужу. Хочешь — верь, хочешь — нет.
— Значит, ты святая! — пошутила Самара, тихо рассмеявшись: Майада рассказала ей о недостойном поведении Салама.
— Это произошло в 1984 году. Меня отправили на два месяца в командировку в Судан. Когда я приземлилась в аэропорту Багдада, то сразу позвонила домой, чтобы узнать, как себя чувствует Фей — ей тогда был всего годик. По телефону мне сказали, что моего мужа только что забрала военная тайная полиция.
Салам служил солдатом во время войны с Ираном. Однажды вечером командир приказал ему перевезти дезертира. Этот парень по глупости отправился прямо домой, в местечко под названием Калат Сукар в Умаре, на юге, и его быстро схватили. После ареста дезертира Саламу было велено отвезти его в штаб-квартиру армии.
Он плохой муж, но он не жестокий человек. Салам вез дезертира, даже не связав. И когда он остановился у светофора, солдат открыл дверь машины и убежал, растворившись в ночи. В наказание Салама могли приговорить к пожизненному заключению.
И я сделала единственное, что могла сделать: позвонила доктору Фадилю и рассказала ему ужасную новость. Он велел мне оставаться в аэропорту, сказав, что пришлет за мной машину. Было поздно, но доктор Фадиль встретил меня в своем кабинете. Я бросилась к нему. Он сразу спросил, как называется военная часть, где служит Салам. Потом тут же позвонил командиру этой части. Доктор Фадиль расспросил его об инциденте и узнал, куда увезли Салама. Командир ответил, что тот уже в тюрьме. Доктор Фадиль приказал ему снять с Салама все обвинения и немедленно его освободить. Более того, он велел, чтобы моего мужа в течение часа доставили домой в целости и сохранности.
Я помню этот вечер так же четко, как вчерашний день. Доктор Фадиль с мягкой улыбкой смотрел на меня. Он наклонил голову, почесал висок и сказал: «Не беспокойся. Твой дорогой муж скоро будет рядом с тобой».
И мгновенно, на моих глазах, этот добряк превратился в злобного монстра, когда позвонил командиру и рявкнул: «Расскажите о дезертире». Тот ответил, что сбежавший солдат жил в Калат Сукаре. Доктор Фадиль позвонил в тайную полицию района и приказал сотрудникам отделения арестовать всех его родственников, включая маленьких детей, и держать их в тюрьме, пока дезертир не объявится.
Я с изумлением смотрела, как этот человек, совершивший добрый поступок, вдруг снова превратился в зверя. Помню, я попросила его: «Пожалуйста, не арестовывайте невинных людей».
Доктор Фадиль, сурово глядя на меня, ответил, что в данном случае меня касается только судьба Салама, а все остальное — не мое дело.
Поэтому возвращение мужа было связано с болезненными переживаниями: я все время вспоминала о несчастной семье. Через час вернулся радостный Салам. Затем он узнал, что дезертир сдался властям.
— Доктор Фадиль был странным человеком, — необычайно серьезно и убежденно заметила Самара. — Не понимаю, как ему удавалось служить одновременно и добру, и злу.
— В том-то и загадка, Самара, — согласилась Майада. — Он дважды спасал меня от тюрьмы. В первый раз — когда я по глупости повесила в спальне фотографию Хомейни. Второй раз он помог мне в 1985 году. Я была замужем, Фей исполнилось два года, и я забеременела Али. Я работала с Арабской рабочей организацией и была так наивна, что не подозревала, что практически все ее сотрудники завербованы «Мухабарат».
Работникам было велено обращать внимание на любые мелочи. Один из моих коллег написал обо мне негативный отзыв. В нем говорилось, что я не выказываю должного уважения президенту и позволяю себе дерзкие высказывания. Кроме того, доносчик заявил, что я не цитирую лозунги партии «Баас».
Однажды мне позвонили из тайной полиции. Я очень удивилась. Со мной разговаривал человек по имени Абу Джаббар. Он приказал прийти утром к нему в офис. Я понятия не имела, чего он хочет, но подозревала, что ничего хорошего меня не ждет. Поэтому я позвонила доктору Фадилю и сказала, что меня вызывают. Он тоже счел ситуацию подозрительной, но попросил ничего не бояться и явиться на встречу. А он тем временем наведет справки. Доктор Фадиль убедительно попросил меня позвонить ему, как только я вернусь домой.
Я отправилась на встречу. Я не очень боялась, потому что знала: доктор Фадиль в курсе, куда я иду и когда должна вернуться. Если через несколько часов я не объявлюсь, он начнет искать меня.
Я вошла в кабинет Абу Джаббара. Он встретил меня стоя. Лысый, в очках с очень толстыми стеклами, которые увеличивали глаза, он походил на лягушку. Я сразу поняла, что доктор Фадиль уже звонил ему. Очевидно, Абу Джаббар собирался меня арестовать, но после разговора с начальством понял, что это грозит ему неприятностями. Он не знал, что делать: ему нужно было придумать какой-то предлог, чтобы объяснить, зачем он вызвал меня — беременную женщину, семья которой была хорошо знакома со многими высокопоставленными чиновниками. Офицер все время что-то бормотал, ходил взад-вперед и мотал головой. Я спросила его, в чем дело, а он снова и снова повторял: «Ни в чем, ни в чем». Наконец он заявил, что пригласил меня, чтобы выпить кофе. Я не поверила своим ушам. Я начала громко жаловаться: неужели он вызвал женщину на восьмом месяце беременности, чтобы распивать с ней кофе? Зная, что я нахожусь под защитой доктора Фадиля, я спросила: «Понимаете ли вы, что я от беспокойства не спала всю ночь и у меня мог случиться выкидыш?»
Абу Джаббар остановился, посмотрел на меня и сказал: «Вы, должно быть, шутите. Почему вы беспокоились? Разве я вас чем-то обидел?»
«Скажите, зачем вы меня вызвали!» — потребовала я.
Он так разволновался, что повысил голос: «Я сожалею. Забудьте о кофе. Идите домой, отдохните».
Я недовольно фыркнула и поспешила восвояси, чтобы позвонить доктору Фадилю. Он рассказал, что один из коллег написал на меня донос.
Доктор Фадиль рассказал, что в моей организации все доносили друг на друга. Он посоветовал мне не болтать лишнее, говорить только по делу и не доверять никому из коллег. Конечно, его предупреждение сделало мою работу малоприятным времяпрепровождением, но я стала осторожнее. Однако я по-прежнему отказывалась цитировать социалистические лозунги. Вот так, Самара. Доктор Фадиль всегда нам помогал.
— Богу будет нелегко решить, должен ли он подняться на небеса или спуститься в ад, — заметила Самара, медленно покачивая головой.
— Да. Ты права. Этот человек чередовал добрые дела со злодейскими поступками. Помнишь, когда был издан документ о депортации иракцев иранского происхождения? В 1980-м, кажется?
Самара мрачно разглядывала свои руки, затем подняла глаза на Майаду.
— Да, припоминаю. Они депортировали шиитов. Я слышала об этом, но так и не поняла, что именно произошло и почему. Некоторых моих соседей депортировали. Почему?
— Я суннитка, мои предки происходили из Османской империи, и меня это не коснулось, — объяснила Майада. — Во всяком случае, вначале. Но вскоре я узнала, что многие иракцы столкнулись с серьезными проблемами из-за свидетельства о национальности. Документ ввели в 1921 году, когда после развала Османской империи на карте появился современный Ирак. Во время первой переписи населения люди могли выбирать страну происхождения: Османскую империю или Иран. Если они называли себя иранцами, их сыновья освобождались от службы в армии. Поэтому, чтобы защитить детей, многие семьи объявляли себя иранцами, хотя на самом деле их предки жили в Османской империи. К сожалению, после Иранской революции эти заявления вышли им боком.
Когда Хомейни вернулся к власти, Саддам решил депортировать всех иракцев, у которых в документах было написано «табаея ирания». Их изгоняли из страны, хотя они были самыми настоящими иракцами, их прапрапрадедушки жили в Ираке.
Я знаю, бывали случаи, когда людей вышвыривали из дома без предупреждения и запрещали брать с собой что-либо. Несчастным приходилось идти пешком до границы с Ираном, и там их бросали на произвол судьбы. Если они пытались вернуться, их расстреливали. Так депортировали целые семьи. Никого не волновало, есть ли среди них больные люди, беременные женщины или инвалиды. Кормящим матерям не разрешали брать с собой ничего, кроме одной бутылочки со смесью.
