Невероятным потрясением оказалось понимание того, что мне нравятся лишь те клиенты, которые, как мне представлялось, играли по моим правилам. Однако на самом деле я играла одна! Если я переставала потакать им, отказывалась от их просьб на словах или на деле, они начинали сердиться, не обращали внимания на мои желания или просто больше не приходили. Самым странным было то, что прежде они умели идти на компромисс. Эти «путешествующие торговцы», нуждавшиеся в женской энергии, действительноуходили от меня уравновешенными, испытывая восторг. Однако для этого им не требовалась жрица. Им нужна была обычная потаскуха, которая никогда не скажет «хватит» до того, как закончится их время, и чьи чувства не требуют уважения. В конце концов, если она берет деньги, значит, она в их полном распоряжении.
Я хотела уважения, но все было безнадежно: большинство мужчин считали меня товаром, за который платили. Я была частью сделки, и если мне казалось, что я торгую только массажем и могу выбирать, добавлять ли к нему что-то или нет, это было ошибкой. Они приходили за плотью – моей плотью, – а массаж являлся прозрачным поводом, чтобы ее получить.
Я ПОДНЯЛА трубку и услышала Джона, агента по недвижимости, желавшего со мной поторговаться. Ему явно не хватало любви, и он был готов торговаться ради чего угодно, используя силу своего богатства. Ему нужно лишь полчаса, сказал он, корректируя запись на час, которую сделал раньше, поскольку не мог его оплатить. Это было нечестно, но я изменила для него расписание. Джон приехал на полчаса раньше, желая поговорить. И отнюдь не по душам – он хотел знать, что получит за свои деньги. Он знал, что отнимает мое время, но за него он платить не собирался.
Поскольку я согласилась с ним встретиться, то должна была выполнить большую часть обещанного. Энергия, исходившая от Джона, когда он вошел в массажную комнату, казалась далеким воплем из ада. Я была настороже и следила за ним, сложив руки на груди. Но уже в комнате я увидела, что этот чрезвычайно напряженный и хитрый человек, с «ролексом» на руке, в костюме от Пьера Кардена и стрижкой за сто долларов, был обычным мужчиной, которого никто не любил, и ему не с кем было лечь в постель. Одиночество сделало его злым, хотя он был убежден, что контролирует свои чувства.
«Я нежный, – неожиданно сказал Джон, протянув мне руки ладонями вверх и пытаясь убедить меня в этом честным взглядом карих глаз. – Я неагрессивный». Неагрессивному человеку нет необходимости убеждать в этом собеседника, но слова Джона подсказали мне, что намерения у него хорошие.
Иссушенная душа Джона не забыла, что чувствуешь, находясь в объятиях женщины. Он жаждал эротической любви. Однако в первую очередь он хотел воплотить свою фантазию о раздевающих друг друга людях – к счастью, это гораздо проще, чем когда одежду срывают. Мы смотрели друг другу в лицо и раздевались. Из-за предвкушения грядущих ласк Джон стал неумелым, и расстегивание пуговиц превратилось в трудное, почти комичное дело. Он тщетно пытался расстегнуть мой лифчик. Я повернулась к нему спиной, желая упростить задачу. Часто я представляла, как учу мужчин делать это с закрытыми глазами, в мгновение ока, чтобы не упускать волшебство момента. Однако эта задержка никак не сказалась на желании Джона. Кое-как, но лифчик он расстегнул, и в тот же миг жадные руки обхватили мое тело. Человек, убеждавший меня, что он не агрессивен, едва не сломал мне кости своим объятием.
Я твердо заговорила с ним, стараясь объяснить, как ему надо себя вести. Я не хотела расстраивать его, говоря, что он делает что-то неправильно. «Меня заводит нежность, Джон!» Эти слова произвели положительный эффект. Я поняла, насколько было важно для его самолюбия верить в то, что он действительно меня возбуждает, и не только чтобы доказать свои качества как любовника – он хотел иметь близость с неравнодушной к нему женщиной. Он не желал, чтобы я холодно играла свою роль, втайне его презирая. Все это было справедливо, но что он хотел получить в ответ на такое агрессивное поведение? И неужели он полагал, что массажистка или проститутка даст ему за деньги то, чего он больше нигде не мог получить?
Несмотря на свою неспособность возбудить женщину, Джон все еще ожидал – нет, требовал – от меня соответствующей реакции. Я знала, что он получал от других проституток. «Как симулировать оргазм», – читала я в женских журналах. «Умная женщина знает, как сделать счастливым своего мужа или партнера». Подобный цинизм ошеломлял меня. Сколько женщин симулируют оргазм ради эгоизма своих мужей, думала я? И что это за «ум»? Во что превращаются отношения, когда мы утрачиваем честность? Я уважала своих клиентов, никогда не симулируя оргазм – по крайней мере, до тех пор пока мое дело не начало разваливаться на части.
В тот день Джону повезло: он завоевал мое сочувствие. Он оказался мужчиной именно того типа, который нуждался в моих услугах. Секс иногда смягчает сердца таких мужчин и на время делает их вполне терпимыми. Но смирились бы китайские жрицы с таким отношением? Я тяжело вздохнула: вряд ли. Поэтому я решила ввести новые правила. Больше никаких прикосновений, если я того не хочу, а для мужчин, которые мне не нравятся, только эротический массаж.
Это оказалось сложно. Мне было трудно запомнить, на что я соглашалась прежде с конкретным клиентом. Я завела картотеку: что кому нравится, что я позволяю, от чего отказываюсь, за чем надо следить особо и так далее; но когда я разговаривала по телефону с потенциальным клиентом, то не всегда могла свериться с записями и иногда назначала встречи, о которых позже жалела. Слишком часто я надеялась, что мужчина чудесным образом изменится со времени своего последнего визита, и у него будут другие запросы. Однако дело было в том, что я не умела отказывать. Чем чаще я шла с собой на компромисс, тем менее уверенно себя чувствовала, молча соглашаясь делать то, чего не хотела. Внутри меня нарастало беспокойство.
Я продолжала делать массаж, но не раздевалась и не занималась сексом – только эротика. Глубокой ночью я пообещала себе, что больше не буду делать и этого. Мне стало казаться, что мужчины, приходящие ради секса или эротического массажа, имеют жалкие, неполные отношения, а я лишь усиливаю их отчуждение. Нельзя было придумать более негативной и однобокой точки зрения. Но наступил день, пришел мой первый клиент, и я изменила этому идеалистическому обещанию. Во-первых, заниматься обычным массажем целый час слишком тяжело, и платят за такие усилия гораздо меньше. К тому же было чрезвычайно сложно примирить моих постоянных клиентов с новыми требованиями.
Джо внимательно слушал меня, лежа на массажном столе, обнаженный, уязвимый, готовый к удовольствию. Он всегда любил делать массаж мне, и теперь настала его очередь. Тяжело было говорить, глядя в его спокойные, ждущие глаза, что секса в меню больше не будет. Джо просто ушам не поверил – я видела, что он не мог понять, в чем дело. Джо был чувствительным любовником. Соблазнив меня больше года назад, он умел оставаться в любви самим собой, а это было редким качеством. Джо молчал, пока я, запинаясь, пробормотала свое объяснение и, в конце концов, тоже замолчала, глядя, как тень печали ложится на его лицо. Я была благодарна, что он не ушел, и в качестве подарка решила сделать ему массаж высшего качества.
В его глазах стояли искренние слезы, когда он перевернулся на спину. Я начала гладить его член, но он остановил меня. Дело было не в том, что он не хотел меня искушать – он просто не смог бы достичь сегодня оргазма. Он протянул руку и нежно погладил меня по лицу. Что бы я ни делала для Джо в прошлом, он все принимал с благодарностью, – как я могла подумать, что наношу ему какой-то вред? Как я могла так неправильно все понять? Передо мной был человек, выполнявший любое требование китайской жрицы, а я так с ним обошлась! Я сняла блузку, обняла его, и он содрогнулся от наслаждения в моих объятиях.
Бернард был еще одним постоянным клиентом, с которым у меня сложились близкие отношения. Он работал водителем такси и нуждался в хорошем массаже, чтобы расслабить мышцы после длительного пребывания за рулем. Обычно я обслуживала его, будучи обнаженной. Когда я сказала, что сегодня будет только массаж, Бернард весело покачал головой и дернул меня за одежду. «Что с тобой случилось?» – недоверчиво спросил он. Бернард лег на массажный стол и игриво потянул меня к себе. «Мы делали это раньше, Карла, и нам было здорово».
