До сих пор Джулия пыталась подавить вполне естественное любопытство Келли запретами. Она ничего не объясняла, ничего не рассказывала, ничего не втолковывала. Так разве вправе она ожидать от Келли послушания, отказываясь даже начинать разговор на щекотливую тему? Джулия не говорила дочке, чем вызван ее страх, не предлагала подумать о возможных последствиях. Неудивительно, что девочка взбунтовалась против столь бесцеремонного вмешательства в свою жизнь.

— Мам?

Джулия подняла голову от бумаг, разбросанных на письменном столе. Келли стояла в дверях кабинета.

— Привет, милая, — обрадовалась она. — Заходи. Я как раз собиралась тебя позвать.

— Нам надо поговорить. — Келли несмело шагнула через порог.

Джулия поняла, что разговор будет непростым. Голос Келли был необычно взволнованным, а в темных глазах застыла тревога, словно девочка приготовилась к бою.

— Да, — согласилась Джулия, — нам надо поговорить.

Во взгляде Келли мелькнуло любопытство, однако стремление обсудить с матерью что-то важное одержало верх.

— Садись, — пригласила ее Джулия.

Келли не шевелясь стояла у двери. Нервно заправив за ухо выбившуюся прядку волос, она неожиданно выпалила:

— У Шейлы будет вечеринка. Самая настоящая, с кучей гостей. И мальчики там тоже будут. В субботу вечером. И я хочу пойти.

Джулия удивилась собственному спокойствию. Всего пару недель назад она взвилась бы от одной мысли об этом и, несомненно, без долгих рассуждений отослала бы Келли в ее комнату.

Но теперь она знала, что должна делать. Келли пора понять, почему мама так волнуется, зная, что дочка, ее девочка превращается в девушку.

— Келли, пожалуйста, — попросила она, — присядь, и мы поговорим.

Склонив голову набок, девочка округлившимися от изумления глазами уставилась на мать, словно не веря своим ушам. Она готова была услышать резкий отказ и начать ожесточенный спор.

Келли подошла ближе и осторожно присела на краешек стула.

— Прежде чем мы поговорим о вечеринке у Шейлы, — сказала Джулия, — я хочу тебе кое-что рассказать.

Джулия начала с того, что объяснила дочери, как они похожи — их объединяют и сильная воля, и уверенность в себе, и готовность отстаивать собственное мнение, и стремление к независимости.

— Все это очень хорошие качества, — закончила она, — вернее, хорошие в большинстве случаев. Иногда же очень важно уметь понять, что чувствует другой человек, особенно если этот человек знает жизнь немного лучше тебя.

Вид у Келли был ошарашенный — кажется, она не догадывалась, к чему клонит мать, но Джулия спокойно продолжала.

— Я хочу предложить тебе одну историю, сказала она и помолчала. — И очень надеюсь, что она поможет тебе понять, что я чувствую, видя, как ты становишься взрослой. Я расскажу тебе о моей юности, Келли.

Джулия без утайки поведала дочери о том, как восстала против деспотизма отца. Говорила она тихо, почти шепотом, и голос ее даже не дрогнул, когда она упомянула красивого парня, который стал отцом Келли. Разумеется, Джулия предпочла не останавливаться на подробностях, хотя не преминула поведать Келли о том, какой одинокой и беспомощной она была, когда узнала, что беременна, и поняла, что ей некуда идти и не на кого положиться.

— Мой отец, — тихо пояснила она, — был слишком болен, чтобы заботиться о нас с тобой. И я сбежала из дома.

Джулия не решилась сказать Келли о страшном выборе, перед которым поставила ее судьба: аборт или отказ от ребенка, а в случае, если она отвергала и то и другое, — ребенок без отца и всеобщее презрение. Все эти пятнадцать лет, вспоминая о своем отце или об отце Келли, она чувствовала, как горечь наполняет ее сердце и отравляет жизнь. Она не желала того же для своей дочери.

— Господи, мама, — заговорила потрясенная Келли, — неудивительно, что ты никогда не говорила со мной ни об отце, ни о дедушке.

— Что? — не поняла Джулия. — О чем ты?

— Помнишь, когда я была в первом классе? — спросила дочка. — У нас был утренник «Я и мой папа». А ты повезла меня за покупками. Тогда мы еще зашли в шикарный ресторан, и я впервые попробовала омара. Я-то до сих пор помню! А потом в третьем классе, — улыбнулась Келли, — когда был чай и угощение для дедушек и бабушек, ты вообще не пустила меня в школу. Мы с тобой ходили в кино, а после объелись мороженым. Было так здорово!

Джулия давно забыла об этом. В те дни она пыталась лишь защитить Келли, уберечь от ненужных потрясений, но малышка, оказывается, все отлично поняла. Теперь она с нежностью улыбалась, глядя в глаза матери.

— Похоже, мой отец был не слишком-то порядочным.

— Знаешь, милая, по-своему он был неплохим человеком, — ответила Джулия. — Все дело в том, что он был еще… — внезапно ей вспомнилась формулировка Райана, — незрелым юнцом. Самую главную ошибку в своей жизни он совершил, когда отвернулся от меня.

Так будет лучше, подумала Джулия. Не хватало еще, чтобы и Келли страдала оттого, что оказалась кому-то не нужна.

— Ну, судя по всему, и я была ему не особенно нужна, — заметила Келли.

Зная, что изменить прошлое она не властна, Джулия решила говорить только о хорошем.

— Ты была нужна мне. С того самого момента, как я узнала, что ношу тебя под сердцем, ты была мне желанна и я любила тебя.

Вроде бы ее слова немного утешили Келли, но девочка тут же нахмурилась снова.

— Должно быть, я и дедушке была не нужна, — задумчиво проговорила она. — Мама, я же тебя знаю — ты точно что-то недоговариваешь. Ни за что не поверю, что ты просто так ушла от своего отца, когда он был болен. Раз ты так поступила — значит, у тебя не было другого выхода.

Рассудительность Келли изумила Джулию. Что же делать? — лихорадочно соображала она. Солгать? Нет, решила она. Лгать ни в коем случае нельзя. И все же излишние детали тоже ни к чему.

— Келли, я могу лишь сказать, что жизнь ставит нас перед выбором. Иногда от этого выбора зависит наша судьба. Вот, пожалуй, и конец моей истории.

Настал самый ответственный момент в разговоре, и было крайне важно, чтобы дочка как следует поняла все, что она хотела ей сказать.

— Когда я была чуть старше тебя, Келли, я сделала свой выбор, — начала Джулия. — И жизнь моя изменилась. Ты — самое дорогое, что у меня есть, и я ни за что на свете не избрала бы себе другую судьбу. Но, Келли, моя жизнь была очень нелегкой. Мне хочется, чтобы тебе не пришлось страдать, чтобы у тебя все было иначе.

Келли недоверчиво поморгала, а потом, внезапно что-то сообразив, прищурилась.

— Ты имеешь в виду секс, верно? — спросила она. — Ты не хочешь, чтобы я встречалась с мальчиками?

Джулия замерла, она никак не ожидала, что Келли так быстро доберется до самой сути их беседы.

— Ох, мама, — протянула Келли, — я, честно говоря, очень надеюсь, что Тайлер наберется смелости и поцелует меня. Но если он меня хоть пальцем тронет, я так ему врежу, что мало не покажется.

Джулия сжала губы, стараясь сдержать улыбку. Пожалуй, стоит поговорить с ней еще раз и намекнуть, что не все в мире решает грубая сила. С другой стороны, если дочка окажется в двусмысленной ситуации, хорошая оплеуха сразу поставит обидчика на место.

Джулия покачала головой, с нежностью глядя на девочку.

— Ты уже совсем взрослая, Келли, — сказала она и добавила: — Ты, оказывается, уже знаешь, как себя вести в тех или иных обстоятельствах. А я и не догадывалась.

— Мы же никогда раньше ни о чем таком не говорили, — пожала плечами Келли.

— Верно, — согласилась Джулия. — Это моя ошибка. Ну, что мне сказать в свое оправдание? Можешь списать все на психические завихрения любящей матери. — Она помолчала и заговорила уже серьезнее: — А теперь что касается вечеринки у Шейлы…

Глаза дочери тут же вспыхнули настороженным огнем, но Джулия заметила, что теперь Келли смотрела на нее по-новому, явно понимая тревогу матери.

— Не сомневаюсь, что прошлые ошибки тебя многому научили. Ты пришла ко мне и сама заговорила об этой вечеринке. Ты даже сказала мне самое страшное.