Она осторожно посмотрела на него и увидела, что он задумчиво смотрит в пустое стекло перед собой.

– Риши… – осторожно позвала она.

– Что? – Он повернул к ней голову.

– Скажи, почему ты меня поцеловал?

– Потому что мы оба этого хотели.

– И это все?

– А разве этого мало?

Она смущенно пожала плечами.

– А что, если нам захочется целоваться каждый день?

Она заметила, как на миг загорелись его глаза. Потом вспышки растворились в их глубине, и он обаятельно усмехнулся.

– Не проблема.

– А что, если нам захочется большего?

– Нам уже этого хочется, но мы оба боимся поспешить, – сказал он и, вдруг положив руку ей на плечи, притянул к себе. – Лучше иди ко мне, я согрею тебя. А то ты вся дрожишь.

Прильнув к его груди, она мгновенно перестала дрожать и успокоилась. Поток беспокойных мыслей прервался. Волнение улеглось, потому что она чувствовала, что, кроме того, чтобы обогреть ее, ему в этот момент ничего больше не нужно. От него исходила заботливая нежность, и на этот раз в его объятиях она ощутила себя просто маленьким продрогшим ребенком, нуждающимся в тепле.

Сколько времени они так просидели, неизвестно, потому что Кристина незаметно погрузилась в дрему. Когда она наконец очнулась и открыла глаза, то обнаружила, что лежит, перекинув руку через его грудь, и они оба полулежат на откинутом назад его сиденье.

– Проснулась? – спросил он, нежно погладив ее по спине.

– Угу.

– Поехали пить чай?

Она приподнялась и посмотрела ему в глаза.

– Мне кажется, я украла у тебя целый день. Ты наверняка из-за меня упустил много заказов, – проговорила она виновато.

– Ты подарила мне день. Очень красивый, дождливый и счастливый. А заработать деньги я еще успею, у меня вся ночь впереди. Так что поехали пить чай.

Он поднял свое сиденье, и, неохотно отстранившись от него, она села рядом.

Гроза миновала, но дождь продолжал лить. Кристина посмотрела на часы.

– Только пять, а кажется, что прошла вечность. Тебе тоже удалось вздремнуть?

Он покачал головой и легким движением руки завел джип.

– Нет. Я охранял твой сон. И разрабатывал план на завтра.

– И какой же план ты успел разработать?

Джип тронулся с места и покатил по дороге, расплескивая лужи.

– Хочешь поехать в Кангру? – спросил он.

– Звучит заманчиво, но, боюсь, что опять отниму у тебя много времени.

– Ерунда. Только скажи, что хочешь.

– Хочу.

– Тогда завтра я за тобой заеду в то же время, что и сегодня.

Кристина кивнула. Будь что будет, подумала она. Даже если ее ждет очередное разочарование, она готова рискнуть и посмотреть, что будет дальше. По крайней мере, сейчас она видит только позитивные качества этого мужчины: он не торопится затащить ее в постель и готов тратить время и терять деньги, развлекая ее.

Через несколько минут они уже сидели на веранде в знакомой чайной и пили вязкий и сладкий молочный чай.

– Расскажи о себе, – неожиданно попросил он. – Я почти ничего о тебе не знаю.

Она сделала глоток и усмехнулась.

– Вообще-то я очень удачливая. Как говорится, баловень судьбы, – начала она, вглядываясь в его глаза.

Рассказать ему о себе всю правду? А что, если из-за этого она станет подозрительной? Ведь ее прежние любовники частенько зарились на денежки ее родителей. Временами она материально поддерживала их, но, чтобы проверить, что их интерес сводится не только к деньгам, сочинила сказку, будто категорически отказалась от родительских денег, потому что решила доказать родителям, что сама способна содержать себя. Может, благодаря этой сказке ее бывшие никогда и не заговаривали с ней о браке? Итак, как же быть сейчас?

Она несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, но заметила в них только легкую тень насмешки.

– То, что ты баловень судьбы, для меня не секрет. Я и сам успел это заметить. Расскажи о своей семье, о том, как ты стала художницей.

И она решилась выложить ему правду.

– Я родилась в очень обеспеченной семье. Мои родители – модельеры, дизайнеры одежды, и я – их единственный ребенок. Росла я среди художников, актеров, музыкантов и писателей. Одним словом, среди людей искусства и шоу-бизнеса. Поэтому во мне с самого детства и проснулось желание творить, создавать что-то оригинальное. – Она перевела дыхание, пытаясь заметить, интересно ли ему знать о ней больше. Он напряженно ждал продолжения ее рассказа. – В шесть лет меня отдали в художественную студию, где я пять лет училась рисовать и писать маслом, – продолжала она. – Родители водили меня по всем интересным выставкам. В двенадцать лет я сама впервые представила свои работы на выставке и имела успех. Позже, повзрослев, я увлеклась модерном и авангардом, забавлялась акциями и перфоменсами. Надеюсь, тебе известно, что это такое?

– Конечно, – улыбнулся он. – Я присутствовал на нескольких из них в Голландии. Это забавно, но показалось мне глупым ребячеством.

– И мне, со временем, тоже. Так что это увлечение через пару лет прошло. За этими юношескими забавами стояла либо ужасающая пустота, либо разрушительная бессмысленность, либо болезненная интеллектуальность, – продолжала она. – Я стала искать чего-то, сама не зная чего. Много читала и, наконец, увлеклась восточными религиями и искусством. Посвятить свою жизнь изображению божественного показалось мне благородным и созидательным делом. Я стала писать картины, пытаясь зарядить их радостью, светом, надеждой, любовью. Я видела, что в нашем европейском обществе не хватает позитивных энергий. Поэтому три года назад я впервые приехала в Норбулингку, чтобы ознакомиться с техникой живописи тангка. Это мой третий приезд, и я до сих пор не разочарована. Надеюсь, что не только научусь профессионально писать традиционную тангку, но и буду использовать эту технику для своих свободных картин.

– Ты настоящая, Кристина, – после короткой паузы, задумчиво сказал он.

От неожиданности такого заключения она рассмеялась.

– Что ты имеешь в виду, Риши? – спросила она.

– А то, что ты живая, ищущая душа, а не кукла, созданная обществом и живущая по его указам, – твердо ответил он.

– Но ведь и ты такой же. Ты ведь тоже стремишься жить своими ценностями.

– Пытаюсь. И я очень рад, что познакомился с человеком, с женщиной, которая сумела найти свой смысл в жизни. Это поддерживает, вдохновляет. Надеюсь, что и я смогу выстоять под натиском своей традиционной сестры и найти то, что ищу.

Или, может, уже нашел? – мелькнула обнадеживающая мысль в его голове. Может, эта женщина и есть воплощение его мечты? Она такая смелая, честная, умная и… безумно красивая. Если бы он умел рисовать, он изобразил бы ее богиней Сарасвати – хранительницей знаний, покровительницей искусств, символом мудрости.

Их стаканы давно опустели. Дождь, на удивление, тоже иссяк, и лучи солнца местами простреливали толщу облаков горящими копьями. Деревья, дома и дорога полыхали в оранжевом пламени.

Наконец Кристина прервала молчание.

– Думаю, что нам обоим пора возвращаться к своим делам, – сказала она с неохотой.

– Да, – согласился он. – Ты права. – Он достал из кармана мобильный телефон. – Пора включить эту игрушку и проверить, есть ли послания.

Пока он читал послания, она думала о том, как ей сейчас не хочется расставаться с этим мужчиной. Но завтра они снова встретятся и снова целый день проведут вместе.

По дороге к ее дому она все время весело, как птичка перед заходом солнца, щебетала. Она рассказывала ему о своей последней выставке в Париже, о том, что заслужила похвалу даже от суровых французских критиков, о своих творческих планах. Он периодически дарил ей теплые, одобряющие улыбки. Наконец он остановил машину у ее дома, и она притихла.

– Мне очень интересно с тобой, Кристина, – сказал он и, повернувшись к ней, взял за руку.

– Мне тоже, – ответила она.

– Правда? Ты не обманываешь? – На его лице появилось сомнение. – Я ведь человек совсем не из твоего круга.