– Я должна кое-что рассказать тебе, – произнесла Ларен, опуская Таби на землю. – Наш отец жив. Халлад приехал сюда вместе с нами.

Малыш затих, глаза его сделались тревожными;

– Нет, Ларен, нет. Я не помню отца. Мой отец теперь Меррик.

– Нет, мой хороший. Меррик – твой брат, разве ты забыл? А вот твой отец, и мой тоже.

Халлад держался позади, не сводя глаз с маленького мальчика, который недоверчиво взирал на него, – Тебе уже почти шесть лет, Таби, – промолвил Халлад и сам удивился, что помнит возраст сына. Он покинул Таби младенцем, а ныне перед ним стоял маленький мальчик, крепыш на коротеньких ножках, в точности похожий на него самого в дни детства. Таби отшатнулся, попятился и прижался к коленям Меррика.

Халлад следил, как рука Меррика ложится на плечо его сына, легонько встряхивает Таби. Потом Меррик опустился на колени и поглядел на Таби. В синих, точно сентябрьское небо, глазах викинга сияла любовь к чужому ребенку.

– Твой отец жив, – повторил Меррик, – он вернулся сюда вместе с нами. С ним приключилась удивительная история, она превосходит все сказки, сплетенные Ларен. Когда ты поедешь вместе с отцом в Нормандию, он расскажет тебе обо всем, что он повидал и пережил. А сейчас иди, Таби, поздоровайся с отцом.

Меррик вложил маленькую ручонку в руку Халлада, и Халлад вновь заметил печаль в глазах викинга"

– Вот твой отец, Таби. Ты должен поздороваться с ним.

– Добро пожаловать в Мальверн, господин.

– Он упрям, как маленький ослик, и всей душой предан своим друзьям. Ладно, Халлад, пошли в дом, выпьем, эля, Сарла отлично умеет его варить. – Меррик вскинул мальчика себе на плечо и зашагал вверх по тропинке, пролегавшей через опустевшие поля.

Ларен понимала, что Халладу приходится нелегко. Ей самой порой бывало обидно, но для, нее Таби был всего только братом. Она наблюдала за отцом, который старался сохранить спокойствие, удержать на губах улыбку, когда его сынишка свернулся в комочек на груди Меррика и преспокойно уснул, сжимая в крохотном кулаке ворот рубахи викинга.

– Они оба очень привязаны друг к другу, – сказала она, обращаясь к отцу. – Конечно, это кажется странным. Я говорила тебе, тот жирный купец, Траско, купил меня одну, а Таби оставил. Меррик увидел малыша и сразу решил спасти его. Вот так просто это произошло и оказалось очень серьезным для них обоих.

– Вам повезло, – откликнулся Халлад. – А эта женщина, Сарла, она очень милая, к тому же такая тихая, кроткая. Говоришь, Сарла – вдова старшего брата Меррика, прежнего владельца этой усадьбы?

Ларен кивнула:

– Он погиб. Бывший скальд, Деглин, завистливый человек, убил его, чтобы свалить вину на меня, – он хотел моей смерти. Многие поверили, что это совершила я, потому что Эрик преследовал меня. Мне он не нравился – обращался жестоко с женой и держался заносчиво, однако это ужасно – умереть только потому, что Деглин хотел моей смерти.

– Что ждет Сарлу?

Ларен, усмехаясь, допивала чашу сладкого меда.

– Разумеется, я на несколько лет старше, чем она, – сердито произнес Халлад, глядя в глаза своей проницательной дочери, – тем не менее покойником меня пока что не назовешь, и все члены моего тела вполне живы, дочка, я еще очень даже складный мужчина – разве нет?

– Конечно, папа, я вполне тебя понимаю, – торжественно заверила его Ларен.

– Пора бы уже понимать такие вещи, ты ведь сейчас носишь младенца в своей утробе. – Отец и впрямь разъярился, а Ларен, не выдержав, захихикала. Меррик оглянулся на них и широко ухмыльнулся. Он давно уже мечтал вновь увидеть Ларен беззаботной, смеющейся. Она очаровала его, и так он ей и сказал поздно ночью, когда они наконец улеглись в свою постель и накрылись мягким шерстяным одеялом.

– Значит, я ведьма, раз околдовала тебя?

– Ладно, будешь моей собственной ведьмой, – согласился Меррик. – Сегодня выдался нелегкий день, – добавил он, целуя ее в ухо, язык его осторожно скользнул внутрь.

– Но зато мы вернулись домой, Меррик. Как я рада, что снова дома. Дома, жива, в безопасности.

– Твой отец расспрашивал меня насчет Сарлы, какое положение занимает ее семья и как я намерен распорядиться ее судьбой. Я ответил, что Сарла вольна поступать, как ей заблагорассудится, что она вправе остаться в Мальверне на всю жизнь, если пожелает.

Ларен приподнялась, опираясь на локти:

– Мой отец еще вполне складный мужчина, и все члены его тела чувствуют себя живехонькими. Так он объявил мне нынче. Ты думаешь, Сарла согласится выйти замуж за Халлада? Поселиться с “им в палатах дядюшки Ролло, стать знатной дамой? – Ларен снова засмеялась, уткнувшись лицом в плечо Меррика. Он ощутил ее теплое дыхание и крепче прижал жену к себе.

– Не знаю. Ты говорила, что они с Кливом очень подружились, ты думала даже, что они любят друг друга.

– Ой, но я не знаю, как она решит теперь, – тут Ларен резко втянула в себя воздух, напрочь забыв и о Кливе, и о Сарле. – Как здорово, когда ты трогаешь меня вот тут, Меррик!

– В самом деле? – Он легонько сдавил ее грудь, наклонился и начал целовать жену, ласкать языком, пока она не застонала, выгибаясь дугой под ним. Тогда Меррик приподнял голову и улыбнулся.

– Ты уже неделю как чувствуешь себя вполне прилично. Я рад, а то ты начала худеть. Правда, грудь у тебя по-прежнему большая.

– Ты – настоящий мужчина, – прошептала Ларен, целуя Меррика в теплые губы, – мужчинам нравится, когда у женщины большая грудь. Меррик, я так люблю тебя. Ты и не догадываешься, как сильно я люблю тебя. И буду любить тебя до самой смерти. – Вот она и произнесла вслух эти слова и нисколько не жалела об этом, хотя Меррик не сразу ответил ей, он тихо, неподвижно лежал рядом. Секунду Меррик лежал молча, а потом неистовый град поцелуев обрушился на Ларен, язык Меррика требовательно раздвинул ее губы, его руки с силой сжимали ее грудь, потом переместились ниже, на талию, осторожно нащупывая растущее в чреве дитя, затем , пальцы Меррика двинулись еще ниже, проникли внутрь Ларен, лаская ее.

– Как долго мы не были вместе, – прошептал он, помогая Ларен опуститься поверх него. – Слишком долго. Клянусь богами, Ларен, ты очень щедра со мной.

Она так обрадовалась, что на миг позабыла, как обстоят дела, позабыла ту горькую правду, с которой она была неразлучна, от которой ее не избавит даже отъезд Халлада и Таби: Таби всегда будет дороже Меррику, чем любой другой человек, женщина или дитя. Она вспомнила о ребенке, которого ждала. Конечно, Меррик полюбит этого младенца, обязательно привяжется к родному сыну или дочери, но никогда не полюбит его так, как Таби, никогда…

Ларен громко закричала, потрясенная собственной страстью, наступившим мигом торжества и освобождения, она прижала к себе Меррика, впитывая и его наслаждение вместе со своим.

– Ты доставила мне удовольствие, женщина, – негромким, низким голосом произнес он. Меррик уже удовлетворился и устал. Ларен тихонько высвободилась из объятий Меррика, ощущая внутри себя влагу, его семени. Она прилегла на бок рядом с ним. Меррик поцеловал ее лицо, плечи и руки и прикрыл глаза.

Ларен полюбила его гораздо сильнее, чем она могла бы полюбить другого человека. Она всегда будет любить его. Меррик ее муж, она может быть уверена, что он навсегда принадлежит ей.

– Мой отец разговаривал с тобой, Сарла, ведь так? А где он сейчас?

Сарла усмехнулась, помешивая рагу из баранины, капусты и лука:

– Да, он заговорил со мной и сильно меня насмешил. Твой отец, Ларен, человек отважный и сильный. А теперь он, наверное, беседует с Мерриком или вновь пытается завоевать расположение Таби. Как ты думаешь, Ларен, может быть, следует добавить моченой брусники?

Ларен кивнула, подождала, не скажет ли Сарла чего-нибудь еще, но Сарла уже умолкла. Тогда Ларен отправилась во двор, в уборную, а затем подошла к бане и услышала доносившиеся оттуда голоса Меррика, отца и Таби. Все они громко и весело вопили, и Ларен улыбнулась. Когда они вывалились наружу, влажные, распаренные, Ларен заметила, что Таби наконец-то пристроился па руках у отца, а не у Меррика. Она поспешно перевела взгляд на мужа и, к великому своему облегчению, увидела, что тот смеется. В его голубых глазах не было ни грусти, ни зависти.