— Она ведь тебя бесит? — поинтересовался он, вздёргивая бровь вверх.

— Ты даже себе не представляешь, как сильно!

— Тогда терпи, — и снова такая знакомая ухмылка, окрашенная долей цинизма и порочности.

Я чуть сильнее сжала руками руль, что не укрылось от внимания Даниэля, и он коротко рассмеялся.

— Для древней вампирши ты слишком эмоциональна, — философски изрёк он, оборачиваясь назад, чтобы проверить, что там с нашей погоней.

— А для Охотника ты слишком эмоционален по отношению к древней вампирше, — парировала я, снова уходя в занос при помощи ручника и бросая машину в новый поворот. Сзади снова раздался сухой треск и салон авто прошили пули.

— Вот чёрт, сука! — коротко ругнулся Дэн, зажимая левое плечо ладонью правой, и по салону тут же разнёсся неповторимо сладкий аромат крови. — Чёрт!

— Ты как? — поинтересовалась я, втягивая носом такой желанный запах и чувствуя, как рот наполняется слюной.

— Если ты не поторопишься, я превращусь в решето, — процедил он сквозь сжатые зубы, так, будто я не выжимала из малышки всё, на что она была способна.

— А если ты не заткнёшься, то я высажу тебя и можешь смело голосовать на дороге. Уверена, как минимум три машины остановятся, чтобы подобрать тебя.

Дэн окинул меня ледяным взглядом, но возражать не стал, просто выполнив мою «просьбу».

Мы гнались так довольно долгое время, лавируя между едущих машин и получая в салон пули, которые с завидной регулярностью догоняли наш автомобильчик.

— Ещё чуть-чуть и нам придётся просить тайм-аут, чтобы заехать на автозаправку, — поморщилась я, глядя, как стрелка указывающая наличие топлива ползёт влево.

Дэн ничего не ответил, очевидно, понимая, в каком положении мы оказались. Будет довольно весело, когда наша малышка вдруг начнёт дёргаться и заглохнет на радость Воинам, которых пока удавалось удерживать на довольно приличном расстоянии.

— Сядешь за руль? — я кинула на Даниэля быстрый взгляд, наблюдая, как он борется с дурнотой явственно проступающей на его лице сквозь пепельно-серую бледность.

— Ты чего задумала? — спросил он, поворачиваясь ко мне, но всё же устраиваясь так, чтобы в любой момент попробовать поменяться со мной местами.

— Увидишь. Только чуть сбрось скорость и дай мне нож.

Дэн округлил глаза, но всё же не стал спорить и расспрашивать меня о чём-либо, запустив руку в один из карманов и доставая небольшой кинжал.

— Давай, но предупреждаю, у меня чертовски болит рука.

Я осторожно поднялась, всё так же держась за руль руками, и переставила левую ногу на педаль газа, а правую — перекинула через коробку передач. Машина стала замедлять ход, и её кинуло на встречную полосу, но Дэн, взявшийся за руль правой рукой, выровнял её и, быстро сняв руку с руля, схватил меня за талию и сдёрнув с сидения перебросил на своё сидение, с неимоверной скоростью заняв моё место. Машина, почти полностью потерявшая управление, резко замедлила ход, и её повело в сторону обочины, и Даниэль только чудом ушёл от аварии и снова поставил автомобиль на дорогу, увеличивая скорость.

— Ну, давай, выдумщица, — прохрипел он, — Нас почти догнали.

Автоматная очередь снова ударила по нервам и железу машины, выбивая из него яркие искры и я, нажав кнопку и опуская окно до предела, скомандовала Дэну:

— Уйди чуть вправо, — и, услышав его недовольный стон, высунулась в окно, зажав в руке нож, лезвием в ладони.

Самая ближайшая к нам машина, большой джип Матея, почти что нагнала нас, так, что я могла разглядеть на лице Андрея, сидящего на пассажирском сидении и высунувшегося в окно с автоматом, каждую чёрточку.

Андрей поднял автомат, прицеливаясь получше, и я, молясь про себя, чтобы Дэну не взбрело в голову вильнуть в сторону, решилась на то, чтобы метнуть нож. Быстро прицелившись, я коротко размахнулась, и бросила нож, метясь в колесо и при этом ощущая, как острое лезвие, вырываясь из моей ладони, рассекает кожу. Нож, к моему облегчению, воткнулся как раз туда, куда ему было положено, разрывая шину и ломаясь на части, когда тяжелая машина в долю секунды переехала его. Джип повело вправо, что Матей, сидящий за рулём, уже не мог исправить. Он замедлил скорость, а сзади в него тут же влетел большой грузовик, сминая под собой и толкая, корёжа его перед собой. Я, словно в замедленном кино наблюдала, как в грузовик, в свою очередь влетает машина Флорина, а следом и мчащаяся на всех парах тонированная Шевроле Анджеу. А следом раздался взрыв…

Неловко плюхнувшись на сиденье и поймав ликование во взгляде Дэна, который улыбался мне, лихорадочно блестя глазами, я сцепила перед собой руки и прошептала, глядя в пустоту:

— Я убила своих братьев…

Взгляд ярко-голубых глаз Даниэля вдруг стал серьёзным, и он озвучил страшную истину, от которой я так упорно открещивалась в мыслях:

— Они прекратили быть твоими братьями, когда ты раскинула руки передо мной и произнесла простые четыре слова: «Он под моей защитой».

Спорить с этим было глупо и бессмысленно. Эту правду я и так знала сама.

Мы подъехали к невзрачному отелю, когда ночь вступила в свои права, полностью охватив всё пространство вокруг себя и окрашивая всё кругом в чернильный цвет. За время пути мы с Дэном в основном молчали, лишь раз остановившись у бензоколонки, до которой нам чудом хватило бензина и, заправившись на которой, я пересела на водительское место.

Даниэль выглядел неважно — пепельно-серый цвет лица теперь был угрожающе серого цвета, а по салону Ауди отчётливо растекался сладкий аромат его крови.

Я помогла ему выйти из машины, поддерживая за руку и провожая к стойке reception. Его взгляд беспокойно метался по сторонам, выцеливая возможную опасность, и пытаясь сфокусироваться от нестерпимой, как я полагала, боли. Наконец, мы заняли номер, один на двоих, потому что расходиться было глупо. Я подвела Дэна к постели и помогла ему улечься, игнорируя слабые попытки отдать мне распоряжения относительно того, что нам делать дальше.

Затем разорвала на нём тонкий джемпер, всё так же не обращая внимания на стоны и лихорадочно горячечный блеск в глазах, который появился от того, что в ране явно было заражение. Само ранение представляло из себя страшную картину — красно фиолетовое пятно, вокруг которого расползался синюшный круг. Я едва коснулась пальцами припухшей кожи, как Дэн дёрнулся, а лицо его скривилось от боли.

— Тссс, подожди, мне нужно знать, нужно ли вытаскивать пулю, — попыталась успокоить его я, осторожно прощупывая рану, и понимая, что мне придётся принести ему отвратительные страдания.

— Пуля прошла навылет, — борясь с тем, чтобы не провалиться в забытьё, прошептал Дэн и судорожно сглотнул, пытаясь удержать сознание на поверхности разума. — Теперь начинается заражение.

Он откинулся назад, а на лбу его выступила испарина, крошечными капельками сверкая на коже.

— Отпей кровь, — шепнул он, прежде, чем прекратить цепляться за остатки здравого смысла и, прикрыв глаза, потерял сознание.

Это его «отпей» ввело меня в некое подобие ступора. Если я начну, то я могу не остановиться, учитывая то, как голодна я была, и какой зверский аппетит просыпался во мне от одного запаха его крови. Поэтому я молча сидела, глядя на его рану и понимая, что мне придётся выполнить его просьбу. Его постепенно охватывал жар, расползаясь от раны и порабощая всё тело. Руки и ноги уже начинало трясти в приступе озноба, но что самое странное — рана почти на глазах затягивалась. Такого не должно было происходить с обычным человеком. Подобные раны заживают медленно и мучительно и совсем не в течение пары-тройки часов. Я нагнулась ниже, втягивая носом упоительный запах крови, и поймала взгляд голубых глаз, который сейчас был подёрнут мутной дымкой.

— Пожалуйста, — прошептал Дэн, глядя на меня серьёзными глазами, и это окончательно разрушило все мои барьеры.

Я медленно нагнулась к ране, обхватывая её губами и втягивая ртом сладчайшую кровь, которая безо всякого сопротивления потекла из вновь открывшейся раны. В этот момент Дэн издал протяжный стон и обхватил правой рукой мой затылок, вжимая меня в свою руку и понуждая пить и пить вкусную кровь.