К единому мнению собравшиеся прийти не смогли, однако многие из них отправились прочь, но скоро объявились на улице уже явно готовыми к походу. Если судить по переброшенным небольшим мешкам с самой необходимой поклажей.

Кто-то подвел Селаху коня.

Перед тем, как запрыгнуть в седло, хозяин обратился к гостям, причем на этот раз его слова не нуждались в переводе.

– Не хотите ли присоединиться?

Взоры путешественников скрестились на Кречетове. Он начальник, ему и решать.

Полковник невольно вздохнул. Конечно, было бы неплохо поддержать хозяев в их справедливой погоне за имуществом, из гостей превратиться в друзей. Но тогда для хитчей они сразу превратятся во врагов, и исправить подобное положение будет, ох, как трудно! А кто может предугадать интересы политики в здешнем районе, если пока ничего не известно ни о местных народах, ни о государствах?

– Мы – посланцы Белого царя. Если мы нападем на кого-то, то получится, будто нападает Белый царь. А он не давал нам такого права, – как можно спокойнее сказал Кречетов.

Бестужев перевел, и Селах почему-то удивился.

– Разве вы не решаете сами? И как тогда быть с недавним отпором? – бывший гвардеец старательно подбирал слова, однако трудно сказать, насколько перевод соответствовал оригиналу. Возможно, Бестужев не знал этого сам.

– Защищать людей – наш долг. Если же мы нападем на кого-то, то это равносильно нападению нашей державы.

Бедный переводчик! Красивое аристократическое лицо Бестужева кривилось от старательности передать, довести до аборигенов фразы начальника, и при этом сделать это максимально понятным языком, дабы затем не было никаких лишних вопросов.

В том, что аборигены порою не в состоянии понять самого элементарного, успели убедиться все участники экспедиции.

Собравшиеся мстители торопливо ушли, но довольно много мужчин остались в поселении не то для охраны, не то не пожелав принять участия в преследовании врагов.

– Мне кажется, в погоню пустились пострадавшие, а те, чьи овцы по-прежнему здесь, решили заняться хозяйством, – тонкие губы Бестужева скривились в иронической улыбке. Даже не скажешь, всерьез ли он выдвинул подобное предположение, или решил слегка пошутить над аборигенами.

– Помните народную поговорку? Со своим уставом… – без упрека произнес Кречетов. И добавил. – Но коней у местных мало. Почти все пешие, что наши, что хитчи. Или просто не каждая дорога доступна для коня? Горы все-таки…

– Рад приветствовать вас, сенатор Роуз!

Высокое положение имеет и плюсы, и минусы. Причем, они порою меняют знаки, и порою не сразу поймешь, хорошо ли происходящее в данный момент, или плохо. К примеру, то, что мэр лично встречает прямо у выхода из камеры перехода, это хорошо?

– Вам же ясно сообщили: я здесь в частном порядке.

Словно желая подчеркнуть данный факт, сенатор кивнул на немногочисленную свиту. Меньше взять с собой было уже нельзя. Дюжина охранников, шесть помощников, да секретарь, явно чувствовавший себя ущербным без привычной справочной аппаратуры. Но что поделаешь? Никакая электроника не переносит мгновенных перемещений, а лететь на корабле у сенатора очевидно не было времени.

– Мы и обошлись без церемоний, – Лингстон, мэр Порта-Прин в свою очередь обвел рукой встречающих.

С одной стороны, пожелания были как бы выполнены. Ни репортеров, ни торжественного караула. Несколько человек, явно ближайших помощников, да руководящий технический персонал Порта. От Базы, к примеру, никого не было.

Мэр и его свита выглядели невыспавшимися и сонными. Разница во времени сыграла с ними скверную шутку – в Порт-Прине едва наступало утро.

По наведенной заранее справке, управление Порта и начальство Базы не очень дружили. Главным образом интриговали друг против друга с переменным успехом. В том смысле, что положение противников пошатнуть порой удавалось, а окончательно свалить их – нет. Каждый раз у падающих находились важные покровители, и дело замирало на месте.

Сенатор привычно пустился в обычные размышления: может, лучше стоило заручиться поддержкой Базы? С другой стороны, настоящих связей в этой среде и в этом районе нет, а их завязывание требует столько времени!

– Как добрались? – задал мэр традиционный вопрос.

Странная традиция! При нуль-Т путешественник вступает в камеру и сразу выходит на другой планете. Следящие техники и то могут рассказать о путешествии больше. Они хоть наблюдают у себя на приборах какие-то параметры.

Если наблюдают, конечно. Не секрет, что процессом руководят компьютеры, а люди при них только несут дежурство, да решают, принять данного человека, или нет.

Впрочем, последнее делают, разумеется, не техники.

– Спасибо, хорошо, – в таких случаях действует правило: «Каков вопрос, таков ответ».

После неизбежной процедуры знакомств, предъявления всевозможных справок о прививках и прочем, таможенной платы (последняя взималась наличными из-за невозможности сохранить при перемещении кредитки) мэр, разумеется, предложил посетить на выбор – или официальную резиденцию, или его собственный дом.

– Я тут с частным визитом, – напомнил сенатор, отметая первое предложение.

Еще не хватало, чтобы пошли разговоры и домыслы, зачем уважаемый человек прибыл на третьестепенную планету!

Скрыть посещение теперь уже не удастся, количество посвященных превысило все критические точки, но тогда тем более следует держаться как можно более незаметно и не маячить лишний раз около всевозможных представительств Альянса.

– Тогда прошу. Но предупреждаю: ехать нам придется несколько дальше. У нас принято, чтобы уважаемые люди селились в загородных кварталах.

Против кварталов, тем более – загородных, возражений у сенатора не нашлось. Не в гостинице же останавливаться? А вот насчет «развитого» мира Роуз мог бы сказать многое. Но стоило ли?

Неясно, что воображал государственный деятель. Реальность оказалась гораздо более прозаичной. В пассажирском дворе Портала, закрытом по техническим причинам на пару часов (мэр не знал, прибудет ли высокий гость вовремя, или задержится по каким-либо своим соображениям) стояло шесть разномастных машин. Зато каких!

Подобные раритеты в последний раз в Развитых Мирах сенатор видел разве что в юности. А то и в детстве. Дело даже не в двигателях. Сам дизайн машин давно поменялся несколько раз, а тут до сих пор стоят этакие музейные экспонаты, причем принадлежат не какому-то местному чудаку, а полномочным представителям Альянса на планете. Фактически – руководителям всей здешней системы.

Мэр сумел понять значение брошенного сенатором взгляда и без смущения пояснил:

– От предшественников остались. Центр отказался финансировать завоз новой техники, мотивируя тем, что раз мы люди как бы общественные, то должны часть перелета оплачивать из своих карманов. У нашего Портала ограничение по массе – пятьсот фунтов, практически всю технику приходится доставлять кораблями, а это стоит слишком дорого.

Под собственными карманами мэр наверняка имел в виду общественные средства Порта-Прин.

– Так оплатили бы, – рассеянно заметил сенатор.

Глаза мэра округлились от удивления.

– Да вы что? За эти деньги можно купить треть этой планетки. Тут же бедный мир. Экспорт – почти на нуле. Да и то, всякая ерунда. Доход невелик. Собственное же производство машин признано налаживать нерентабельным.

Сенатор чуть пожал плечами. Раз мэр делает вид, будто экспорт ограничивается всякой ерундой, то пусть будет так. Хотя при одном взгляде становится ясно, что сам Лингстон явно принадлежит к поклонникам гм… некоторых экспортных растений Зенграба. Но это уже его личное дело. В полном согласии с Конституцией Альянса. Да и машины-то хоть не модные, однако вполне комфортабельные.

– Даже наши коллеги с Базы новой гражданской техники не получают, – продолжал жаловаться мэр. – И как я слышал, не только гражданской… Мол, вполне достаточно того, что имеете…