— Да, правильно, — разозлилась Лорен, — ткни меня носом в мои ошибки. Ты-то их, без сомнения, никогда не совершаешь. Не то что мы, простые смертные, с нашими промахами и оплошностями. Могу поспорить, ты за всю жизнь не сделал ничего, о чем потом жалел бы.

Пальцы Рийса впились в ее кожу с нечеловеческой силой.

— Я же сказал: не лезь в мою личную жизнь, — зарычал он. — Ты что, не слышала?

— Значит, ты все-таки совершал ошибки… причем большие, судя по твоему лицу, — изумилась девушка. — Не хочешь поделиться со мной? — предложила она.

— И не подумаю. Они тебя не касаются, — рассердился Рийс, оттолкнул Лорен, словно ему было неприятно касаться ее, и вытер ладони о брюки.

Задетая за живое, Лорен воскликнула:

— Слава богу, я не легла в твою постель. Ты ничего не способен дать, кроме своего тела, ведь так? Что ж, можешь поступать так с другими женщинами, если тебе хочется. А я заслуживаю большего. Мне нужен мужчина, который сможет открыть мне свою душу. — Она закусила губу, недоумевая, откуда берутся эти слова, хотя в глубине души знала, что все они — правда. — Во вторник я буду готова к поездке в Уистлер вовремя. А до тех пор не желаю даже видеть тебя.

— Ты будешь здесь сегодня и завтра вечером, — пригрозил Рийс. — Или сделке конец.

— Да ты такой же, как Сэндор. Обожаешь повелевать, — зло бросила Лорен, уже не задумываясь о том, что говорит. — Разве ты сможешь полюбить обычного человека? Женщину с чувствами и самоуважением? Я бы не стала заниматься с тобой любовью, даже если бы ты оказался последним мужчиной на планете.

— Еще как стала бы, — ухмыльнулся он. — Если бы я не проговорился о том, что хотел тебя с той минуты, как увидел тебя, то сейчас ты бы уже стонала в моей постели. Потому что сама хотела этого. Без притворства.

Очень хотела: несмотря на весь жизненный опыт и убежденность в своей холодности, она была охвачена страстью. Плечи Лорен поникли.

— За тобой непременно должно остаться последнее слово. С чем тебя и поздравляю.

Лорен развернулась, чтобы уйти. Рийс не попытался остановить ее. Она ушла в свою комнату, захлопнула дверь и прислонилась к косяку. Ей было так тяжело, как будто ее переехал грузовик. Несмотря на окружающую роскошь и красоту, она чувствовала себя словно в тюрьме.

До конца заточения оставалось шесть дней. Шесть дней и шесть ночей.

И ночи, пожалуй, еще опаснее дней. Потому что Рийс был прав: она действительно хотела его. И легла бы в его постель. Словно не было в ее жизни Сэндора, который сумел убедить ее в том, что она несостоятельна как женщина.

Впрочем, нечего волноваться. Урок усвоен, мистер Кэллахэн. Теперь она не коснется его и пальцем.

Иначе спектакль может обернуться реальностью.

Весь следующий день Лорен работала как одержимая, но к семи вечера поняла, что пора остановиться. Скульптура Мадонны с Младенцем была закончена. Теперь ее предстояло убрать на месяц, а потом посмотреть на нее свежим взглядом, чтобы увидеть, достигла ли она того, к чему стремилась.

Хотя Лорен знала уже, что достигла. Фигуры Марии и Христа излучали внутренний свет и естественную простоту. Девушка аккуратно завернула скульптуру в полотенце, принесенное из ванной. Как обычно после окончания работы, она чувствовала себя опустошенной. Но ни заниматься чем-либо, ни спать не могла — слишком неспокойно было на душе, слишком много эмоций отнимало творчество. И уж меньше всего ей хотелось столкнуться с Рийсом, когда он вернется из Сиэтла.

Поддавшись сиюминутному порыву, Лорен позвонила Чарли.

— Привет. Хочу тебя навестить. Ты свободна?

— Конечно. Буду рада тебя видеть. Кстати, я еще не ужинала. Как ты относишься к китайской кухне?

Лорен облегченно вздохнула. Именно это ей и было нужно: зал, битком набитый людьми, и вкусная еда.

— Хорошо отношусь.

Девушки договорились встретиться в китайском квартале. Положив трубку, Лорен отправилась в душ.

Час спустя она и Чарли сидели друг напротив друга в полумраке небольшого ресторанчика, украшенного бумажными фонариками и изображениями красных драконов, потягивали зеленый чай и ели мясо в тесте с огненно-острым соусом.

— Ну ладно, подруга, выкладывай, — без обиняков начала Чарли. — Каково быть подружкой самого богатого мужчины в городе?

— Я не его подружка!

— Ага, значит, вы сблизились! — сделала вывод Чарли. — Я чувствовала, что в Рийсе Кэллахэне сидит какая-то чертовщинка. С ним можно поладить, только если сама соответствуешь его энергетике и напору.

— Он надменный, приземленный тиран, который не в состоянии отличить правду от лжи.

Чарли ухмыльнулась:

— Значит, он поверил в версию Сэндора о твоем прошлом и не замечает того, что очевидно?

— Совершенно верно. Но мне нет до этого никакого дела. Еще пять дней. А потом я снова буду свободна.

— Никакого дела? А по тебе не скажешь.

Чарли была ее давней и верной подругой, поэтому Лорен призналась честно:

— Представляешь, он волнует меня. Что со мной не так?

— Я же предупреждала: Рийс неотразим.

— Знаешь, бывают моменты, когда в нем просыпается нормальный человек. Но он тут же делает что-нибудь такое, от чего я прихожу в бешенство.

Чарли безжалостно рассмеялась:

— Наконец-то ты вспомнила, что на свете существуют мужчины.

— Я никогда об этом не забывала. У меня были мужчины! — возмутилась Лорен.

— Ну да. Предсказуемые. Бесцветные. Вспомни, когда ты встречалась с таким, который приводил бы тебя в бешенство и в то же время тебе хотелось бы заняться с ним любовью?

— Я не стану заниматься любовью с Рийсом Кэллахэном. Никогда.

— А что плохого, если займешься?

— Боюсь, мне это может понравиться, — выпалила Лорен и сама ужаснулась этой фразе. — И к чему приведет меня роман с Рийсом? После следующей субботы наши пути разойдутся навсегда.

Внезапно посерьезнев, Чарли положила ладонь на руку подруги.

— Может быть, все же стоит попробовать. Пора уже выходить из темницы, в которую заточил тебя этот мерзавец Сэндор… слишком долго ты позволяла ему управлять твоей жизнью. Сэндор был очаровательным негодяем с раздутым самомнением и полным отсутствием даже намека на великодушие. Он обращался с людьми как с шахматными фигурами. Нельзя же всю жизнь нести в себе его проклятье. Ты заслуживаешь большего.

— Твое описание Сэндора подходит к Рийсу Кэллахэну как нельзя лучше, — бесстрастно констатировала Лорен.

— Ну что ты, они не похожи друг на друга, как день и ночь. И ты это прекрасно знаешь.

— Да. Рийс симпатичнее.

— У Сэндора внутри зияла пустота, — объяснила Чарли. — А у Рийса — нет. Вот в чем разница.

— Ага, — кивнула Лорен, не убежденная словами подруги. — Но факт остается фактом. Когда-то я подчинилась воле Сэндора. И во второй раз на эти грабли не наступлю.

— Ну разумеется, ты ему подчинилась. Он был твоим преподавателем. При его таланте, сексуальности и харизме, он легко подчинял людей. А ты была так молода, когда познакомилась с ним.

Лорен тяжело вздохнула.

— Теперь я боюсь доверять своим порывам и интуиции. А больше всего — мужчинам. Не хочу снова так обжечься.

— Однако в работе ты не боишься рисковать. Почему же не можешь вести себя так же и с мужчинами?

— Вот вернусь в Нью-Йорк и попробую.

— Зачем же ждать? Можно начать здесь, в Ванкувере.

— Чарли, ты серьезно советуешь мне завести роман с Рийсом?

— Ага.

— Да это же прямой путь к слезам и новой боли.

— А вдруг тебе понравится?

Лорен вспомнила, как прижималась к Рийсу, как растворялась в его поцелуях, но тут же поспешила отогнать несвоевременные мысли, надеясь, что подруга не заметит румянец, выступивший на щеках.

— Или уже нравится? — самодовольно улыбнулась проницательная Чарли.

— Ничего от тебя не скроешь. Я одного не пойму: почему человек, который мне просто омерзителен, так возбуждает меня.