– Скажите, друг мой, – негромко промолвил гость, вручая портье ключи от «мерседеса» и банкноту в десять евро, – разве реставрация Портика Славы еще не закончилась?

Портье мельком посмотрел на фасад. Было досадно, что леса так уродуют вид и отпугивают таких респектабельных клиентов, как эти.

– Боюсь, что еще нет, сеньор, – удрученно вздохнул он. – В газетах пишут, что даже сами специалисты не могут между собой договориться о способах консервации собора. Наверняка работы затянутся надолго.

– Вы полагаете? – Гость недоверчиво покачал головой. – Тогда почему же они работают круглосуточно?

Приезжий произнес эти слова, заметив, что два огромных окна над главным входом в собор, под статуей апостола-паломника, излучают мощный апельсиново-оранжевый свет, грозно мерцающий в недрах храма.

Портье изменился в лице.

Это совсем не напоминало рабочее освещение. Огни пульсировали и испускали рыжие всполохи, не сулившие ничего хорошего. Необходимо было звонить в полицию. И немедленно.

– Ху-лия Аль-варес?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что так называемый монах произносит мое имя. Очевидно, что он не владел испанским. Впрочем, также было не похоже, будто он говорит на французском или английском. В довершение всех бед даже мои усилия объясниться с ним знаками тоже потерпели неудачу. Не знаю почему. Можете назвать это интуицией, но по его манере держаться, немного робкой и спокойной, я сделала вывод, что он просто заблудился и не собирается причинить мне вред. Не впервые какой-нибудь паломник оказывается запертым в соборе. Многие пилигримы, пришедшие из далеких стран, не способны прочитать объявления с информацией для посетителей. Порой один или два человека забывают о времени, поглощенные молитвой, в крипте перед реликвиями апостола Иакова или же в одной из двадцати пяти малых капелл, а когда они приходят в себя, выясняется, что их заперли, часы посещения закончились, выбраться самим невозможно, предупредить тоже некого… Так и сидят, пока не сработает сигнализация.

Однако было нечто в этом человеке, что мне никак не удавалось понять. От его близкого присутствия у меня закружилась голова. Довольно странное ощущение. И меня беспокоило – и немало – то, что он знает мое имя и повторяет его всякий раз, когда я задаю вопрос.

Когда я отважилась посветить своим фонарем, то обнаружила перед собой высокого юношу со смуглой кожей и ясным взглядом, черты его выдавали восточное происхождение. На правой щеке виднелась маленькая татуировка в виде змеи, а лицо хранило выражение необычайной серьезности. Ростом он был примерно с меня, сложен атлетически, и я бы даже сказала, что в нем чувствовалась военная выправка. Пожалуй, он даже казался привлекательным.

– Сожалею, – я пожала плечами, закончив разглядывать его, – вы не можете здесь оставаться. Вам придется уйти.

Но и этот мой приказ не возымел действия.

– Ху-лия Аль-варес? – вновь повторил он.

Ситуация становилась тягостной. Не теряя самообладания, я решила указать ему путь до своей лаборатории, а оттуда, если получится, я смогу вывести его на улицу. Жестом я велела ему собрать вещи и следовать за мной, но, кажется, в результате только заставила его нервничать.

– Давайте пойдемте со мной, – сказала я, беря его под руку.

Это было ошибкой.

Юноша затрясся, будто я напала на него, и уцепился за свою черную сумку, прокричав что-то вроде: «Амрак!» От его вопля у меня волосы встали дыбом.

В этот миг меня настигло чудовищное подозрение. Может, он украл что-то и прятал в сумке похищенное? От этого предположения мне стало дурно. Может, что-нибудь ценное?.. А если из ризницы? Интересно, и что же мне в таком случае положено делать?

– Успокойтесь. Все в порядке, – произнесла я, доставая из сумки телефон и показывая ему. – Я сейчас вызову помощь, чтобы нас отсюда выпустили. Вы меня понимаете?

Незнакомец перевел дыхание. Он напоминал загнанного зверя.

– Ху-лия Аль-варес?.. – повторил он.

– Вам ничего не грозит, – продолжала я. – Я сейчас наберу дежурный номер… Вот, видите? Вас сразу же выпустят.

Прошло несколько секунд, но проклятый телефон все еще не мог установить соединение.

Я сделала еще одну попытку. И еще одну. Но у меня ничего не вышло. Этот тип пялился на меня с перепуганным видом, вцепившись в сумку, но после моей четвертой попытки он опустил сумку на пол и жестом показал мне на нее.

– Что там? – спросила я.

И тут этот незваный гость во второй раз произнес нечто отличное от моего имени. Он даже улыбнулся, прежде чем тщательно выговорить ответ, который я меньше всего на свете ожидала услышать. Еще одно имя. Само собой, прекрасно мне знакомое.

– Мар-тин Фа-бер.

Всего в нескольких метрах оттуда два автомобиля местной полиции Сантьяго в сопровождении микроавтобуса жандармерии и пожарной команды на всей скорости въехали на площадь Кинтана-дос-Мортос. Они прибыли по улице Фонсека, слушаясь указаний другого патруля, который в этот момент наблюдал за всполохами света внутри собора. По-видимому, они получили сигнал о пожаре из отеля «Рейес католикос», и дежурная оперативная группа медленно раскачивалась и просыпалась – как медведь, с трудом очухивающийся от летаргической спячки.

– На пожар это не похоже, инспектор Фигейрас, – пробормотал агент, простоявший пару минут перед вратами Платериас и успевший промокнуть до костей, пока наблюдал за собором.

Инспектор – суровый тип, закаленный в борьбе с наркоторговцами на берегах галисийских рек, – подозрительно посмотрел на него. Мало что в этой жизни раздражало его так, как необходимость торчать под проливным дождем в заляпанных водой очках. Настроение у него было препаршивое.

– И как вы пришли к этому выводу, агент?

– Я уже долго здесь стою, сеньор, но дыма не видел. Кроме того, – добавил он доверительно, – гарью не пахнет. А ведь, как известно, собор битком набит горючими материалами.

– Епископат уже известили?

Антонио Фигейрас через силу выдавил из себя эту фразу. Он терпеть не мог иметь дело со священниками.

– Да, сеньор. Они уже едут. Но нам сообщили, что реставраторы имеют обыкновение работать сверхурочно, может, это они светят? Давайте зайдем внутрь?

Фигейрас заколебался. Если его человек прав и пожар можно заподозрить только по отсветам, время от времени мелькающим в окнах, несанкционированное проникновение в храм создаст им лишнюю уйму проблем. «Комиссар-коммунист оскверняет собор Сантьяго». Он уже почти видел заголовки в завтрашнем выпуске «Голоса Галисии». К счастью, прежде чем он успел принять решение, к ним подошел еще один человек, одетый в синюю униформу из огнестойкой ткани.

– Ну как? – встретил его Фигейрас. – Что скажут пожарные?

– Ваш сотрудник прав, инспектор. Не похоже это на возгорание. – Младший офицер, начальник пожарного расчета, с решительным выражением лица, густыми бровями и кошачьим взглядом, профессионально поддержал прозвучавшую мысль. – Пожарная сигнализация не сработала, а мы проверяли ее меньше месяца назад.

– И что тогда?

– Определенно перебои в подаче электроэнергии. Вот уже полчаса сеть в этом районе перегружена.

Эта информация заинтриговала инспектора.

– А почему вы мне об этом не сообщили?

– Я подумал, что вы уже сами, наверное, обратили внимание, – произнес пожарный без малейшей иронии, жестом указывая вокруг. – Уличное освещение выключилось уже довольно давно, инспектор. Свет есть только в зданиях, оборудованных автономными генераторами, и собор – одно из них.

Антонио Фигейрас, чертыхнувшись, снял очки и протер их замшей. Очевидно, что наблюдательность совсем ему отказала. Он поднял глаза, надел очки и увидел, что площадь и в самом деле была скудно освещена только фарами их собственных машин. В соседних домах не горел ни один огонек, и лишь около Часовой башни вспыхивали эти непонятные блики. Ритма в их мерцании не наблюдалось. Они походили, скорее, на отсветы молний в грозу.