— Кому хочешь! — прорычал Йорк. И, подтверждая ее догадку, что он все понимает, добавил: — Хотя ни с одним из них ты не чувствовала того, что со мной, верно?

Сабина похолодела. О Боже, он что-то знает? Что-то заметил?

— Ну конечно! — насмешливо бросила она.

— Ты хочешь это отрицать? — ухмыльнулся Йорк, и у Сабины не осталось времени подумать над ответом, потому что от теории он перешел к практике.

Сабина все еще пыталась собраться с мыслями, когда Йорк резко притянул ее к себе, держа теперь обеими руками, и, прижавшись жесткими губами к ее губам, начал грубо целовать.

Она отвернулась, изо всех сил стараясь освободиться. Таких поцелуев ей не нужно.

— Отстань от меня! — потребовала Сабина, получив возможность говорить.

— Делаешь вид, что тебе не нравится? — язвительно спросил Йорк, и Сабина яростно пнула его ногой — безуспешно, как оказалось, потому что он снова начал ее целовать.

— Ублюдок! — взвизгнула было Сабина, снова почувствовав, что может говорить.

— Комплименты, комплименты, — пробормотал Йорк, снова целуя ее.

Сабина еще раз пнула его ногой. Ему это вовсе не понравилось и уж точно не смягчило его. Но если своими действиями она пыталась заставить его выпустить ее — надеясь сбежать, — то добилась совершенно противоположного результата. Потому что минуту назад Йорк прижимал ее к себе в вертикальном положении, а теперь Сабина обнаружила, что лежит под ним — в горизонтальном — на диване.

Он был сильнее, и она ненавидела его за то, что под его тяжестью была лишена возможности сопротивляться.

— Никогда не думала, что ты насильник! — прошипела она в ярости.

— Я тебя не насиловал, — ответил Йорк. — Может быть, при удобном случае и попробую…

Сабина уже была готова снова фыркнуть: «Ну конечно!» — но вовремя спохватилась, решив его не провоцировать.

— Мне больно, — сказала она вместо этого и с удивлением и облегчением почувствовала, что Йорк, все еще держа ее за руки, лег рядом с ней.

Сабина уже начала осознавать то, что все время инстинктивно понимала: у Йорка не было намерения причинять ей боль, — и тут его губы снова нашли ее рот. Нет, нет, нет, ей не хочется, чтобы он такее целовал… Но неожиданно поцелуи Йорка стали другими. Теперь его губы не подчиняли и не наказывали, а ласкали…

Сабина смутилась. Затрясла головой. Поцелуй прервался. Внезапно Сабине захотелось снова прижаться к Йорку. Она посмотрела на него — его лицо было очень близко… и не выражало никакой враждебности. Его темные глаза разглядывали ее лицо. Затем его голова опять склонилась к ней — и Сабина закрыла глаза.

Сабина даже не поняла, когда перестала сопротивляться. Все, что она помнила, — это что Йорк покрывал легкими поцелуями ее лицо, глаза; и если его враждебности она могла сопротивляться, то его нежность Сабину обезоружила.

Также она не поняла, когда начала отвечать на его поцелуи. Но это было райским блаженством — снова оказаться в его объятиях.

Уже и не думая его отталкивать, Сабина всем телом прижималась к нему, а Йорк тем временем порхающими, легкими поцелуями покрывал ее шею, а затем снова нашел ее губы.

Она вся пылала, чувствуя рядом с собой его тело — когда исчез его пиджак, она не имела понятия, — а когда Йорк начал расстегивать верхние пуговицы на ее костюме, Сабина, что совершенно было на нее непохоже, взялась за пуговицы его рубашки.

— О! — выдохнула она, когда под расстегнутой рубашкой открылась широкая грудь.

Он сорвал с себя рубашку, и Сабину захлестнул опьяняющий восторг. Ее пальцы уже гладили его мускулистую грудь, путаясь в темной поросли волос. Она уже упивалась близостью с человеком, которого любила.

Сабина забыла обо всем, когда Йорк осторожно снял с нее жакет и бюстгальтер и, целуя и лаская ее в ответ, прижал к себе еще сильнее, так, что между ними не осталось и миллиметра свободного пространства.

— О! — вырвался у нее стон.

— Ты необыкновенная, — прошептал ей Йорк, и она задохнулась от этих слов. Йорк прижимался к ее губам, потом, спустившись ниже, ласкал и целовал ее грудь, доводя Сабину до исступленной страсти, какой она никогда не испытывала. Ее сердце рвалось из груди, и она была готова на все.

Охваченная желанием, Сабина не протестовала бы, если бы он снял с нее все. Более того, пылая от страсти, потеряв над собой контроль, она помогла бы ему…

Но хотя он касался губами ее глаз и носа и снова прижимался к ее губам, хотя его рука ласкала ее грудь, теребя затвердевший сосок, Сабина чувствовала какую-то перемену, произошедшую в нем.

— Что?.. — прошептала она, когда Йорк остановился. Она всецело принадлежала ему, желала его — ей и в голову не приходило его оттолкнуть.

Йорк прервал поцелуй и поглядел на нее. Он казался чем-то обеспокоенным — отвел взгляд от ее лица. Сабина молча наблюдала, как он отстранился от нее, посмотрел на ее обнаженную грудь. Сабина не понимала, что с ним произошло, а он медленно помотал головой.

Почему он помотал головой? Отказывался от нее? Собирался с мыслями? Сабина не могла понять. Но когда она посмотрела ему в лицо, в ее сердце начал пробираться страх. Йорк не улыбался, и Сабина не знала почему.

— Йорк… — мягко окликнула она его.

— Нет! — резко ответил он. Он отказывался от нее, и Сабина ничего не понимала.

— Ты н-не хочешь?.. — О Господи, неужели она просит его заняться с ней любовью? Вероятно, да. Но поступить по-другому она не могла. Ее гордость исчезла без следа. Даже когда он сел, повернувшись к ней спиной, и начал натягивать рубашку, она как бы со стороны услышала, что умоляющим голосом говорит ему: — Я сделала что-то не то? Прости, я знаю, что не очень опытна, но…

— Скажи что-нибудь поновее! — отрезал он. Пораженная его тоном, она все-таки не сдалась:

— Что я сделала? — Она была еще не в состоянии принять очевидное — Йорк не намерен заниматься с ней любовью; он почему-то — и она не знала почему — не хочет ее.

— Одевайся, — буркнул он, и только теперь к ней вернулась гордость. Вместе с ужасным чувством стыда.

— А почему я? — бросила она. — Раздевал-то меня ты!

— Это моя ошибка, — рявкнул он и, встав, двинулся прочь из комнаты.

Он говорил ей: «Ты необыкновенная». А она поверила! Поверила в страсть, звучавшую в его голосе. О Боже, что же он с ней делает?

— Нет, это только моя ошибка! — крикнула Сабина ему вдогонку. Она принялась одеваться, и ее всю так трясло, что она с трудом застегнула бюстгальтер. Она уже встала, застегивая на себе жакет, оглядываясь в поисках туфель, когда Йорк вернулся. — Я совершенно напрасно пришла сюда, но все поправимо, — продолжила она, с трудом узнавая в этом нервном голосе свой собственный. Найдя наконец туфли, она сунула в них ноги, подняла сумочку и быстро направилась к выходу, но Йорк внезапно преградил ей путь.

— И куда ты собралась? — спросил он. От его нежности не осталось и следа, теперь он враждебно смотрел на нее.

— Это, конечно, покажется странным, но я передумала делить с тобой постель. То есть я еду к себе домой! — Спасибо, что у нее сохранился сарказм, иначе она бы заплакала. А с нее хватит стыда и унижения на одну ночь. Не дай Бог, чтобы он увидел ее плачущей!

— Но только не сейчас! — жестко сказал Йорк тоном, не допускающим возражений.

— Не сейчас?.. — переспросила Сабина и вдруг заметила, что погода испортилась. Гремел гром, сверкали молнии, на город обрушился страшный ливень. Невероятно, но она не слышала, как началась гроза. Что ж, ей благодарить его за это? Впрочем, Сабину совершенно не беспокоила в ту минуту необходимость добираться на машине домой по такой погоде. — С дороги! — потребовала она. — Если понадобится, доберусь вплавь…

— Забудь об этом! — приказал Йорк, не обращая внимания на ее требование. И добавил: — Можешь лечь в отдельной спальне. Ты…

— К черту отдельную спальню! — очень вежливо отказалась она и, обогнув его, бросилась к двери.

Йорк снова ее опередил.

— Посмотри на себя! — раздраженно воскликнул он. — Ты же вся дрожишь! Ты не можешь вести машину в таком состоянии.