— Оф-фициально? — пролепетала Сабина.

— Да, в газетах?..

Черт! Ее отца, не говоря уже о матери, немедленно хватит удар, когда он прочтет подобное объявление в колонке «Помолвки».

— Мы пока не можем об этом объявить! — ответила Сабина, взглянув на Йорка в ожидании помощи. Все, что она получила от него, — это надменный взгляд, ясно говоривший: «Сама впуталась, сама и выпутывайся. Я тебя не просил являться сюда, а твоей выдержке можно позавидовать». За это Сабина возненавидела его еще больше — всем своим существом. Ненависть, страх и паника подстегнули ее. — Я… э-э… мой отец немного… — Сабина запнулась, мечтая, чтобы земля у нее под ногами разверзлась и поглотила ее, но этого не произошло, и надо было продолжать. — Мой отец немного… э-э… ворчит, — наконец выдавила она и с ехидством в глазах покосилась на Йорка Ма-киннона, который изумленно воззрился на нее, а уж его родители и вовсе оторопели.

— Ворчит? — недоверчиво спросила Доротея Макиннон, словно не в состоянии представить, что кто-то может сомневаться в исключительности ее сына.

— Ну, ему нужно время, чтобы привыкнуть, — нашлась Сабина, внутри вся сжимаясь: она не видела конца этому спектаклю. — Ведь я… э-э… я его единственный ребенок… э-э… единственная дочь. Ему… просто надо привыкнуть к этому… Так что мы, Йорк и я, — добавила она его имя, но не решилась на него взглянуть — боялась увидеть в его глазах неприкрытую ярость, — решили пока что не объявлять о помолвке.

— Папина дочка, а? — Казалось, отец Йорка сразу все понял. — Вас дома, наверное, очень любят, Сабина?

— Да, — улыбнулась она, радуясь возможности наконец не лгать.

— Ты купила все необходимое, дорогая? — вмешался в разговор Йорк.

Спасибо тебе, Йорк, очень помог, мысленно сказала ему Сабина.

— Все, — ответила она, бросая ему далеко не благодарный взгляд за то, что он соизволил-таки прийти ей на помощь, когда она чувствовала себя как выжатый лимон.

— Я провожу тебя наверх и покажу твою спальню, хорошо? — заботливо предложил он.

Иди к черту, подумала она, а вслух сказала:

— Я бы не прочь освежиться в душе. — Она улыбнулась, испытывая огромное облегчение оттого, что теперь сможет скрыться от его родителей и. больше ничего не добавлять к огромной пирамиде лжи, которую уже выстроила. Нужно только добраться до своей комнаты. И не выходить оттуда, пока его родители не уедут из Малбери-Хаус.

Сабина открыла было рот, чтобы бодро попрощаться, но тут же сникла — оказалось, что ее надежда на отъезд родителей Йорка напрасна.

— Раз мы тоже остаемся на ужин, пойду помогу Хейзел, — весело сказала Доротея Макиннон. — Она не очень обрадуется, но…

О Господи! В отчаянии Сабина проводила взглядом мистера и миссис Макиннон, скрывшихся в доме, и направилась к машине за своими покупками.

На Йорка она не обращала внимания, но он шел рядом с ней… А потом они вместе вошли в дом.

— Может, мне заглянуть в гостиную — сказать два-три слова вашей бабушке? — Сабине не хотелось разговаривать с Йорком, но приличия есть приличия, и их нарушать не следовало.

— Моя бабушка уже наверху, отдыхает, — отрезал он, и Сабина с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Это она должна была злиться:какое он имел право так с ней разговаривать?

Подозрение Сабины, что Йорк просто кипит от гнева, подтвердилось, когда, пройдя через холл и поднявшись с ней наверх, он провел ее в дальний конец коридора. Йорк молча открыл перед ней дверь. Пропустил вперед. Сабина вошла. Но когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, то обнаружила, что он тоже вошел в спальню и сам закрыл дверь.

Сабина сообразила, что с той минуты, как он приехал в Малбери-Хаус, они впервые остались наедине. Впервые после того, как он бросил ей те слова насчет ее выдержки. Что ж, если он собирается развивать эту тему и дальше, то ему придется придумать что-нибудь получше!

— Вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти? — спросила Сабина.

— А вы не будете возражать, если я спрошу: отдаете вы себе отчет, чем играете? — разъяренно бросил Йорк, будто не слыша ее слов.

— Ни к чему спрашивать меня об этом! — фыркнула Сабина, желая его стукнуть, но стараясь, тем не менее, удержать себя в рамках. — Начнем с того, что я не собиралась становиться вашей невестой!

— Начнем с того, что вам надо было только один раз повидать мою бабушку, и все! — прорычал он в ответ. Его темные глаза яростно сверкали. — Единственное, почему я позволил вам к ней приблизиться…

— Вы мне позволили! —Сабина чуть не задохнулась от негодования на его намек, что она была недостойна даже дышать одним воздухом с его бабушкой. Нет, Сабина не могла молчать. — Насколько я помню, мистер Всемогущество, это вам пришла в голову гениальная идея «помолвки» — вот с чего надо начинать.

— Начинать надо с того, что вы должны были дать ей возможность увидеть кольцо! Чтобы она поняла, что у меня была причина его не возвращать! — рявкнул он. Но только ярость Сабины слегка приутихла — девушка вспомнила, как плохо выглядела Фиби Ферфакс и как нуждалась в поддержке, — как Йорк снова подогрел ее гнев, раздраженно заявив: — Тогда какого же черта вы дожидались, пока я отвернусь, уеду из страны, — и явились?..

— Ах, когда вы отвернетесь! — возмущенно взвизгнула Сабина с растущей злостью. Да как он смеет? — Я и понятия не имела, что вы уехали из страны, когда вчера вечером мне позвонила миссис Ферфакс и пригласила на чай.

— И вы тотчас помчались, чтобы подлизаться…

— Слушайте, вы,— взорвалась Сабина, упершись рукой в его грудь. — Не знаю, с какими женщинами вы обычно имеете дело — хотя, я думаю, только сумасшедшая свяжется с вами, — но что касается меня, то ни за какие блага в мире я не стала бы подлизываться ни к вашей бабушке, ни к кому-то еще! — О небо, она его сейчас убьет! — Единственно, почему я приехала сюда сегодня, — разойдясь, Сабина не могла остановиться, ее глаза сверкали, — так это потому, что не привыкла к уверткам, которые вы, без сомнения, используете постоянно. Не успела придумать подходящей причины для отказа. Миссис Ферфакс повесила трубку прежде, чем я успела сказать, что не смогу приехать, и я понятия не имела, что мне делать дальше. Позвонила вашей секретарше, но она ни в какую не пожелала дать мне телефон вашей бабушки. Так что мне оставалось делать? Мне показалось, что миссис Ферфакс одиноко, и…

— Одиноко! — воскликнул он. — Да половина деревни рада ее повидать. У нее всегда кто-нибудь в гостях, когда…

— Но яэтого не знала! Я знала только, что вы уехали — Бог весть на сколько. Род Лейси тоже в отъезде. А о ваших родителях мне ничего не было известно. Она могла…

— Ха! — фыркнул он сердито, и Сабине еще сильнее захотелось дать ему пощечину.

— Это не смешно, Макиннон, — вспыльчиво выкрикнула она. — А почему я приехала — я вам уже объяснила.

— Потому что моя секретарша не дала вам телефон бабушки и вам была невыносима мысль, что ей здесь одиноко? — скептически осведомился Йорк. В его голосе вроде бы слышалось еще что-то, кроме недоверия. Казачось, он уже не так злился, как прежде.

Но Сабине было безразлично, зол он или нет.

— В общем, так, — натянуто сказала она. — Я представляла себе больную, старую женщину, с трудом готовящую чай, — я же не знала, что у нее есть экономка. Так как же я могла допустить, чтобы она сидела здесь одна и ждала меня? Я не хотела ехать, — добавила Сабина деревянным голосом и, взглянув на него, вдруг заметила, что его безжалостные темно-синие глаза смягчились. И это, как ни странно, встревожило Сабину больше, чем его гнев. — Я… э-э… я… мм… боялась доверить почте открытку, которую хотела ей написать…

— Так вы… о ней волновались? — спросил Йорк ровным голосом, будто и не злился минуту назад.

На Сабину его голос подействовал немедленно. Она тут же почувствовала, что слабеет. Но, памятуя о том, каким упрямым и резким может быть Йорк, она подумала, что расслабляться не стоит.

В такой ситуации способ скрыть слабость был один — атаковать.