У Кэллума загорелись глаза. Он обожал ее блины.

— Ты самая чуткая женщина на свете.

Кэтрин улыбнулась жениху и пошла на кухню. Ей всегда нравилось, что Кэллум относится к ней как к обыкновенной женщине, а не как к богине. Другие мужчины пытались поразить ее дорогими ресторанами и грандиозными шоу. Этот же человек предпочитал провести спокойный вечер в ее или своей квартире. Ему нравился домашний уют, а от ее стряпни Кэллум, вообще любитель поесть, приходил в восторг. И этим доставлял Кэтрин искреннюю радость.

Со временем она забудет прошедшую неделю, успокаивала себя Кэтрин, доставая яйца и молоко из холодильника. И Закери Бэллантайн станет для нее человеком, с которым она когда-то приятно провела время и к которому испытывает благодарность за то, что однажды он спас ее.

Теперь, когда она знает, кто ее спаситель, и когда она смогла хоть как-то выразить свою благодарность, она может продолжать спокойно жить дальше и всякие навязчивые сновидения перестанут ее мучить.

Кэтрин начала взбивать яйца. Из комнаты раздался победный крик. Она улыбнулась. Скоро ее жизнь вернется в свое обычное русло.

Спустя двадцать минут она подала Кэллуму тарелку с блинами, политыми золотистым сиропом. По телевизору передавали новости. В конце выпуска ведущая сообщила:

— Альпинист, которому удалось выжить в злополучной новозеландской экспедиции на Гималаи, снова чуть не погиб, на этот раз неподалеку от дома. Подробности слушайте в вечерних новостях.

Кэтрин замерла, уставившись на экран, где теперь по полю бегали мужчины в грязных шортах.

Чуть не погиб? Альпинист? Закери? Он ранен?

— Садись, дорогая, — проговорил Кэллум с набитым ртом. — Блины просто превосходные.

— Кэллум!

— Ммм?..

— Они что-нибудь говорили еще об этом альпинисте? Они сказали, кто он?

Кэллум покачал головой.

— По-моему, нет. — Взглянув на Кэтрин, он нахмурился: — Что случилось? — Отставив блины, он усадил ее рядом с собой. — Я и не знал, что ты знакома с альпинистами.

— Я знаю Закери Бэллантайна.

— Ну, мы разговаривали с ним один раз. Но ведь это не значит, что мы стали друзьями, не так ли? Я имею в виду, что, конечно, очень жаль, если пострадал именно он, но…

— Нет, я его знаю. Я встретила его в Вакапапе, когда ездила кататься на лыжах. Снова встретила его.

— Но ты ничего не говорила. — Кэллум выглядел озадаченным.

— Не было случая сказать, — ответила Кэтрин. — Ты же все время смотришь игру.

На его лице появилось озабоченное выражение.

— Дорогая, извини! Я не думал, что ты против. — Он нашарил возле себя пульт управления и выключил телевизор.

— Не надо! — запротестовала она. — Я хочу послушать новости.

— Да, конечно. — Кэллум снова включил телевизор, но уменьшил звук. Потом взял ее руки в свои. — Ну так в чем дело? — мягко спросил он.

— Мы встретились там, на горном склоне. Узнали друг друга. Помнишь, на том ужине, когда он подумал, что я теряю сознание…

— Да, конечно, помню. Естественно, что он не мог тебя забыть. Он ухаживал за тобой?

— Нет! — поспешила ответить Кэтрин. — Он… он знал, что я обручена.

— Надеюсь, ты сказала ему, что я разобью ему нос, если он хоть пальцем дотронется до тебя?

Кэллум при этом улыбался, и она тоже попробовала улыбнуться.

— Я сказала ему, что люблю тебя. — Она говорила об этом? Она не помнила. Но Зак сказал, что он все понял. Понял, что она верна своему жениху!

Взгляд Кэллума смягчился, он наклонился к Кэтрин и поцеловал ее в губы.

— Спасибо, дорогая.

— Я хотела спуститься с самого высокого уровня, и Бэллантайн предложил съехать вместе со мной, потому что я боялась — ведь раньше я никогда не отваживалась на это.

— Настоящий джентльмен?

— Он был очень добр…

— Угу…

— Я каталась с ним несколько раз. А в последний вечер мы вместе поужинали в гостинице.

— Кэти… — Кэллум выглядел раздосадованным. — Почему это звучит как исповедь?

У нее горели щеки, но она выдержала его взгляд.

— Это не исповедь. Это объяснение. — Но она же целовала Зака на прощание — страстно! Рассказать об этом Кэллуму? Зачем? Это только причинит ему боль.

— Ладно, — сказал он. — Это все?

Он слишком хорошо знал ее.

— Я встречалась с ним и раньше, — сказала она, надеясь, что Кэллум поймет ее. — Я имею в виду — до того благотворительного вечера…

— Ты никогда не говорила об этом. — Он нахмурился.

— Я… я не была уверена, что это он…

— О чем ты говоришь?

Кэтрин глубоко вздохнула.

— Помнишь, я рассказывала тебе, почему больше не плаваю?

— Конечно, помню. — Несколько раз он предлагал ей съездить в бассейн или на пляж, и в конце концов Кэтрин призналась, что не плавает. Когда он с готовностью предложил научить ее, она рассказала про тот случай на море. — Ты просто очень испугалась, но я уверен, что, если мы потихоньку начнем плавать вместе, ты сможешь преодолеть этот страх. Однажды…

— Да, я знаю, — перебила его Кэтрин.

Они — вернее, он — часто обсуждали эту тему. Но Кэллум так и не смог переубедить ее.

— Я говорила тебе, что меня тогда спас незнакомый молодой человек. Так вот, это был Закери Бэллантайн.

— Правда?

— Да, он…

Но в этот момент начались новости, и Кэтрин попросила сделать погромче.

Они смотрели передачу, все еще держась за руки. Сначала передавали политические новости, потом интервью с капитаном команды регбистов, потом — про пожар на каком-то складе. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ведущий добрался до новости, которой они ждали.

— Альпинист, который потерял друга в гималайской экспедиции, а сам пострадал от обморожения, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. Машина Закери Бэллантайна съехала с заснеженной дороги на покрытую тонким льдом речку…

— Нет! — Кэтрин зажала рукой рот.

— …машину практически не было видно из-за снега. — На экране появился кадр из любительской видеосъемки: санитары уносили на носилках покрытое одеялом тело. — Мистер Бэллантайн был без сознания, у него сотрясение мозга, переохлаждение и обморожение. Врачи говорят, что пока неизвестно, пострадали ли внутренние органы.

— Он сказал, что доберется. — Кэтрин вся дрожала. — У него цепи и все такое. Он знал дорогу…

Кэллум выключил телевизор и обнял ее.

— Не изводи себя. Скорее всего, он поправится!

— Я должна была предложить ему остаться в гостинице. Когда он уезжал, снегопад уже начался.

— А может, это произошло вовсе и не тогда, а сегодня утром, например?

— Нет! — Она была уверена, что это произошло, когда он возвращался от нее. — Обморожен! Иногда ведь это ведет к ампутации, не так ли? Сотрясение мозга! Он все еще без сознания? Они ничего не сказали!

— Бэллантайн альпинист. У него и раньше были обморожения, и ничего!..

— Он пролежал там всю ночь. Без сознания, беспомощный! И на нем не было горного костюма! Только брюки и свитер. Может быть, в машине у него остались парка и перчатки, как ты думаешь?

— Я думаю, что он наверняка оделся в дорогу. Далеко ему было ехать?

— Я не знаю. Он точно не сказал. Он остановился в коттедже своих друзей. Их не было дома, так что никто не поднял тревогу.

— Кэти, если ты винишь в этом себя, то зря!

— Виню себя? — Она покачала головой, отодвигаясь от Кэллума. — Нет! Хотя, если бы я согласилась…

— На что?

Она заколебалась.

— Он предложил поужинать в коттедже, но я отказалась, и мы договорились встретиться в гостинице.

— Но тогда он все равно должен был бы отвезти тебя назад в гостиницу. И ты могла оказаться в машине в тот момент, когда она съехала с дороги. Или это могло произойти, когда Бэллантайн уже возвращался в коттедж. Нет, ужин в гостинице — хорошая идея!

— Да… — Кэтрин знала, что если бы поехала с Заком в коттедж, то не вернулась бы оттуда до утра…

— Может быть, я эгоист, но я рад, что тебя с ним не было. — Кэллум опять взял ее за руку. — Но ты хотела поехать с ним, не так ли?