За прошедшие дни это были первые минуты покоя и умиротворения, и Мелани наслаждалась сладостной тишиной.

Она сидела на софе в позе лотоса. Свадебное платье лежало рядом. Бледный закат озарял комнату. Уходящие лучи солнца вдруг вспыхивали то на позолоченной инкрустации рабочего стола дяди Джошуа, то на позолоченных названиях дорогих роскошных изданий, то на замысловатых золотых фигурках. Все это наполняло библиотеку золотым блеском.

Впервые за долгое время Мелани смотрела на окружающее другими глазами, по достоинству оценивая великолепный дизайн. Стало больно, что она полностью оценила всю прелесть «Картушного двора» только сейчас, именно тогда, когда теряла его навсегда. Но все же она ни о чем не сожалела. Мелани никогда не привлекали высокие потолки, мраморные статуи, бронзовые рыцари, вся эта безумная роскошь «Картушного двора». Может быть, найдется кто-то, даже если не Тед, кто превратит наконец этот дом в школу, и его холодные комнаты согреет радостный детский смех.

Карты Джошуа отправятся в библиотеку, и сотни школяров будут с удовольствием их изучать. Даже рубин, этот злополучный рубин «Ромео» найдет лучшее применение в Национальном музее.

Пожалуй, она бы могла оставить дом и все состояние Браунингов, кинув на прощанье лишь один печальный взгляд... Все, кроме этого несносного и любимого Клея, который родился, чтобы разбить ее сердце. Вот эта потеря по-настоящему терзала ее сердце. Благородный, честный, умный и упрямый молодой человек умудрился научить ее любви и счастью за один месяц гораздо лучше, чем она сделала это сама за всю свою жизнь.

– Привет. Сидишь одна-одинешенька?

Мелани обернулась, услышав знакомый голос. Привычная теплая волна пробежала по ее телу. Никакие тягостные признания, ни боль оттого, что она скоро его потеряет, не могли омрачить ее радость при виде Клея. Мелани была счастлива, что они могут остаться наедине еще хоть раз.

– Привет, – ответила девушка. – Я надеялась, что ты зайдешь. Задержишься ненадолго? Мне нужно столько всего тебе рассказать.

Не говоря, ни слова, Клей вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он устроился на софе рядом с Мелани. Его колени слегка касались белого свадебного платья.

– Я полностью в твоем распоряжении, Мелани, – великодушно сказал Клей. Устраиваясь поудобней, он раскинул руки вдоль спинки софы, почти касаясь плеча девушки. – Рассказывай, что ты опять задумала.

Мелани плотно сомкнула руки на коленях и спокойно посмотрела ему в глаза. Раз признания все равно не избежать, будет лучше, если он узнает всю горькую правду от нее.

– Понимаешь, свадьбы не будет, мы с Тедом не женимся, – сказала Мелани с отсутствующим видом. Она глубоко вздохнула и посмотрела на Клея, ожидая его реакции. Но он молчал. – Я думаю... Я думаю, что пора рассказать тебе всю правду. Понимаешь я... я тебе лгала.

– Нет, – спокойно ответил Клей,– фактически ты этого не делала.

– Нет, лгала, – настаивала Мелани. Я солгала про... ну про нас с Тедом... – Но тут, густо покраснев, девушка посмотрела на него. – Ты хочешь сказать, что не верил?

Клей поднял брови и покачал головой.

– Ни минуты.

– Да, из меня никогда не получится настоящей лгуньи. Думаю, я недостаточно изобретательна. Пожалуй, твое определение было самым точным. Я совсем не умею ориентироваться в жизненной ситуации.

– Не умеешь, – спокойно согласился Клей.

– Знаешь, тебе не стоило соглашаться с этим так быстро.

– Прости, – извинился Клей, – но когда ты права, то права. Кроме того, миссис Хиллиард уже доложила мне обо всем, что произошло сегодня между Тедом и Шейлой. И у меня есть подозрение, что на протяжении всей сцены их примирения женщина стояла, прислонившись к двери ухом. Она определенно знает все пикантные подробности и то, что Тед позволяет Шейле называть его Тедди.

Мелани рассмеялась.

– Даже я об этом не знала.

Клей усмехнулся.

– Ну, ты же знаешь, что миссис Хиллиард настоящий профи в этих делах. Больше того, от нее же я знаю о твоем телефонном звонке, благодаря которому и состоялась эта счастливая встреча.

– Они выглядят такими счастливыми! Конечно, они мечтали о том, чтобы быть вместе, но гордость мешала сделать им первый шаг, – горько резюмировала Мелани.

– И ты решила сделать этот шаг за них. Это очень благородно с твоей стороны, но, Мелани, твое участие в их судьбе будет стоить тебе двенадцати миллионов долларов. А рубин? А дом?

Она вздохнула и окинула взглядом залитую медовым светом библиотеку.

– Да, дом. На самом деле это единственное, о чем я действительно сожалею. Тед так хотел открыть здесь свою школу. И мне стыдно, что я не смогу предоставить ему такую возможность.

– А почему ты так уверена? Может, Диллард решит вопрос в твою пользу, и «Картушный двор» будет твоим. Тогда ты сможешь распоряжаться им по своему усмотрению.

– О, Клей, – сказала Мелани, невольно ухмыляясь, – мы же оба знаем, что нужно быть слепым, чтобы принять меня за практичного и ответственного человека. Кроме того, сейчас все это уже не имеет для меня никакого значения. Вероятно, тебе трудно в это поверить, но я больше не хочу ни денег и ничего другого из завещания дяди.

Клей замер и уставился на девушку.

– Ты действительно ничего не хочешь?

– Да, действительно не хочу, – твердо ответила Мелани. – Единственное, что я усвоила, – бесполезно пытаться изображать из себя то, чем ты на самом деле не являешься. Я устала подстраиваться под выдуманный дядей и кем-то еще стереотип молодой зрелой женщины, ответственной и целеустремленной, и жить под постоянным наблюдением. Думаю, ты понял, что я хочу сказать. – Мелани взглянула на Клея, а потом тихо произнесла: – Но я так старалась, так хотела заслужить твое... восхищение... – Девушка надолго замолчала, а затем, упрямо вскинув подбородок, продолжила: – Тем не менее я решила остаться самой собой. Я хочу вернуться к прежней жизни – начать работать и помогать Нику становиться мужчиной. Ты был прав, нам не нужны деньги. Достаточно, что мы любим друг друга.

– И ты абсолютно в этом уверена, Мелани? Неужели ты готова отказаться от наследства?

– Я же сказала – да, и можешь обрадовать всех остальных претендентов на дядино наследство. Скажи им, что они выиграли в лотерею.

Но Клей радостно затряс головой.

– Нет, они ничего не выиграли. Если хочешь знать, то все совсем наоборот.

– Что наоборот? – не поняла Мелани.

– Знаешь, Мел, зайдем в офис, – предложил он. – У меня там есть один очень интересный документ, что-то вроде приписки к духовному завещанию твоего дяди. Он не был представлен в официальной части завещания только потому, что не имел бы юридической силы... до тех пор, пока ты не заявишь об отказе от своих прав на наследство.

Еще ничего не понимая, Мелани почувствовала, что летит в омут.

– Что... что же в этой приписке? – еле слышно прошептала она.

– В ней говорится, что если мисс Мелани Браунинг полностью потеряет интерес к состоянию, то в тот же миг душеприказчик Джошуа Браунинга обязан объявить ее наследницей. Твой дядя был уверен, что человек, у которого хватит здравого смысла понять, что деньги это еще не все, достаточно мудр и может правильно ими распорядиться.

Мелани не верила своим ушам, автоматически качая головой, пока Клей говорил.

– Джошуа действительно так считал?! – Вряд ли еще что-нибудь могло потрясти ее больше...

Между тем Клей достал из стенного сейфа бархатную коробочку, открыл ее и протянул девушке. В ней лежал рубин «Ромео» – переливающееся сердце из кроваво-красного камня.

– Хвала Господу, Мел, ты произнесла волшебные слова. А это означает, что все остальные претенденты остались с носом. И еще это значит, что ты очень богатая молодая женщина.

Мелани почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.

– Но я не хочу! – протестовала она, отдергивая руки, словно так могла помешать рубину добраться до нее. – Мне не нужен этот проклятый камень!