Бру устало провел рукой по лицу, стирая с него капли дождя. То есть она хочет сказать, пусть вежливыми словами, что он — причина ее провала. Но ведь это случилось только потому, что он хотел ее провала.

Что ж, решил он, встряхивая головой, нужно немедленно все изменить. Ради Пенелопы он готов на все. Черт возьми, он заставит мир вертеться быстрее, а звезды — падать к ее ногам, если она захочет. И если понадобится, подумал Бру, внезапно преисполнясь самой крайней решимости, он согласен работать бок о бок со своим упрямым отцом, пока тот не вознамерится уйти на покой, только бы сделать счастливой свою маленькую Мисс Прим. Да! Он может сделать это. Ради нее. И, как ни странно, ради отца и… самого себя.

— Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу к отцу, в «Брубейкер интернэшнл», — неожиданно для себя сказал Бру и раскрыл Пенелопе объятия.

— Нет! — пылко воскликнула она.

— Нет? — Это не самый радующий ответ, какой он ожидал услышать. Бру медленно опустил руки.

— Не-е-ет! — снова воскликнула она и, вся дрожа, зажала рот ладонью. — Это невозможно! Ты слишком счастлив здесь, на ранчо. Нельзя заставлять тебя делать то, что тебе не по душе. Я бы чувствовала себя ответственной, если бы ты туда вернулся, а потом всю жизнь меня проклинал. — Уронив руки, она подняла полные слез глаза и тяжело вздохнула.

Бру покачал головой.

— Нет, Пенелопа. Я никогда бы тебя не проклинал. Я лю…

Она перебила его:

— Бру, тебе незачем меняться, разве ты не понимаешь? Ты замечательный. Такой, какой ты есть.

— Но, Пенелопа, выслушай меня, я хочу тебе сказать, что лю…

— Никаких «но». — Она прижала руку к его губам. — Я все поняла. И я люблю тебя так же, как и ты меня.

Она его любит?Не может быть. У Бру зазвенело в ушах, а колени ослабли. Он не ослышался? Его сердце пело от восторга. Неужели это возможно? После того, что он выделывал, пытаясь избавиться от нее, она любит его? Это чудо! Ему хотелось кричать о своем счастье на весь мир.

Сверкающими глазами он всматривался в ее лицо.

— Правда? — тихо спросил он и привлек Пенелопу к своей груди.

Она со вздохом кивнула и улыбнулась.

— Правда.

— Пенелопа! — Бру переполняли чувства. Обняв ее за талию, он вместе с ней раскачивался взад-вперед. — Я тоже, дорогая. Я тоже.

Дождь утих, успев промочить их обоих до нитки. Но ни Бру, ни Пенелопа этого не замечали, стоя у порога домика и крепко прижавшись друг к другу. Бру целовал ее висок, вдыхая запах ее волос, вымытых летним дождем. Рядом в луже весело купались воробьи, радостно и громко чирикая.

— Почему ты так уверена, что мне будет лучше на простой работе? — привлекая ее ближе, промурлыкал Бру.

Пенелопа сделала глубокий неровный вздох.

— Потому что ты сказал…

— Я наговорил достаточно глупостей. Продиктованных гордыней. — Бру вздохнул. — Но за последнюю неделю, и особенно за последний день, многое предстало передо мной совсем в ином свете. Мои прежние приоритеты вдруг сами исчезли. Отец прав. На свете нет ничего важнее семьи. — Он еще крепче сжал объятия. — И я понял, что мне все еще есть чему у него поучиться. А что для этого подходит лучше, если не работа бок о бок?

— Да, но он не собирается…

— Тсс, дай мне закончить. — Взяв ее лицо в ладони, он прислонил ее голову к своему плечу и погладил мокрые волосы. — Пенелопа, — начал он, гадая, слышит ли она, как колотится его сердце, — я серьезно сказал насчет семьи. Я хочу обзавестись своей собственной семьей.

Она замерла в его руках.

Рано или поздно придется все сказать, и лучше пусть это случится сейчас, решил Бру.

— А когда я думаю о моих будущих детях, то их матерью вижу тебя.

— Меня?!

Бру улыбнулся и положил подбородок ей на макушку.

— Да. Тебя. И если ты согласна иметь такого бестолкового мужа, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Как можно скорее. Я люблю тебя, Пенелопа Уэйнрайт.

Отодвинувшись от Бру, Пенелопа смотрела на него.

— Еще никогда в жизни я не был так серьезен. — Он улыбнулся ей. — Там, в домике, когда Джим и Донни решали, кому из них меня прикончить, перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. И, откровенно говоря, ничего особенно хорошего я не увидел. Лучшими были те моменты, когда я был вместе с тобой.

— О, Бру! — изумленно выдохнула Пенелопа.

— Ты выйдешь за меня?

— Да, — сказала она, вспыхивая от счастья. — Да!

Бру со смехом подхватил ее на руки и закружил. Его переполняли радость и надежда.

— Что тебя так развеселило? — улыбаясь, спросила Пенелопа, когда он наконец поставил ее на землю. Впервые со дня их знакомства на его лице выражалось облегчение.

— Ты мне напоминаешь мою мать.

— И что в этом смешного?

— Ничего. Это потрясающе. Правда!

Не переставая смеяться, Бру поцеловал ее в щеку.

— А знаешь, — сказала Пенелопа, прижимаясь к его груди и не замечая, что их одежда вымокла насквозь и прилипла к коже, — я просто обожаю твоего отца. Из всех, кому ты мог бы подражать, он лучший.

— Ну, в одном можешь быть уверена, — сказал Бру, обнимая ее и увлекая к дому. — Когда мы вернемся домой, я пожму ему руку.

— За что? — спросила Пенелопа, ступая на порог.

— За то, что он подарил мне самую лучшую женщину на свете. — Подняв Пенелопу на руки, Бру остановился у двери. — Я люблю тебя, Пенелопа.

— И я люблю тебя, Конуэй, — подтвердила она, обнимая Бру за шею и прижимаясь к его губам.

— Знаешь, мне нравится, как ты это говоришь. — Их взгляды пересеклись. — Я, — прошептал он, — хочу внести тебя в дом и освободить от этих мокрых тряпок.

— Ага, ага, что-то похожее я уже слышала. — Она засмеялась, видя его смущение.

— Обещаю тебе. Больше никаких вечеринок, выпивки и танцев. Только вместе с тобой. — Его губы раздвинулись в улыбке, и на щеках появились ямочки.

— Я так и знала, что этим закончится, — вызывающе заметила Пенелопа, когда будущий муж перенес ее через порог.

— Да? — Громкий смех Бру раздался по всему дому, когда он захлопнул входную дверь.

— Да, — засмеялась она в ответ, прижимаясь щекой к его щеке. — Уэйнрайты всегда добиваются своего.

Сюрприз!

Вспыхнули яркие огни, и раздался гул, казалось, тысячи голосов — хотя это были всего лишь несколько десятков гостей, соседей и членов семьи Брубейкер. Трое музыкантов заиграли, все радостно зааплодировали.

Оглушенные такой встречей, Пенелопа и Бру прошли в ярко украшенную гостиную. Они только что выбрались из вертолета, доставленные из окруженного водой домика, и даже не успели сменить промокшую одежду.

— Что происходит? — удивлялся Бру, крепче прижимая к себе свою будущую жену. Изобразив на лице широкую улыбку, он кивал в ответ на бурю поздравлений.

— Я не совсем понимаю. — Пенелопа слегка нахмурилась, хотя ее губы сохраняли привычную улыбку. Почему все кричат им: «Сюрприз!»? На развешенных по стенам плакатах было написано: «Счастливого отдыха, Большой Дедди!» и «Поздравляем, Большой Дедди!». Пенелопа медленно покачала головой. Может быть, тоже надо что-нибудь крикнуть?

Протолкавшись вперед, Большой Дедди заключил их обоих в крепкие объятия.

— Ну что, удивились? — воскликнул он.

— Э-э, — пробормотала Пенелопа, обмениваясь взглядами с женихом. — Вообще-то да.

— Отлично! — прогремел он и потер руки. — Это была идея моей маленькой леди — устроить сегодня праздник по случаю моего ухода на покой и заодно преподнести вам сюрприз.

Схватив их за руки, Большой Дедди поволок их через толпу родственников и друзей к небольшой импровизированной сцене в центре гостиной. Втащив смущенных Бру и Пенелопу по ступенькам на возвышение, Большой Дедди топнул ногой и шумно подул в микрофон. Все взоры тут же обратились на сцену.

— Ну-ка, все тихо! Вы меня слышите? Тишина! Могу я попросить минуту внимания? — загремел Большой Дедди.

Вцепившись в руку Бру, Пенелопа смущенно осмотрелась, благодарная Бру за то, что его сильные руки не дают ей упасть. Толпа в гостиной начала рассаживаться. Пенелопа шарила взглядом по толпе. Вон там, в углу, радостно улыбаются Фаззи, Шеф и Ред. Мак и Бак, скрестив руки на груди, стоят у дверей, с довольным видом созерцая происходящее.