— Не надо! — перебила Эбби. — Я достаточно вспомнила, чтобы составить общее впечатление.

Корд был поражен, что Эбби, вспомнив все, не изменила своего отношения к нему. Он надеялся, что она почувствует блаженство той ночи, когда поймет, насколько прекрасной была их любовь.

Она не осознает всей красоты полной, абсолютно раскованной сексуальности, догадался Корд и решил, что настало время восполнить этот жизненно важный пробел.

Он скользнул к ней. Воспользовавшись неожиданностью, обхватил Эбби за плечи. Но не поцеловал ее изумленно приоткрывшиеся губы. Вместо этого он впился глазами в ее лицо.

— Я хочу, чтобы ты послушала меня. Ты была бесподобна той ночью, слышишь? Ты была свободна, прекрасна и ничего не боялась. У тебя не возникло никаких запретов, и ты с радостью шла мне навстречу. Эбби, в прошлый раз все было чудесно, правда. Но не так, как в нашу первую ночь. Ты понимаешь?

Она почти онемела от потрясения. Корд не только нарушил свое обещание оставаться на своей половине постели, но к тому же требовал от нее ответов на такие личные вопросы, которые могут позволить себе обсуждать лишь искренне любящие пары. Если она поднимет шум, Гэри может услышать. А если промолчит, то может произойти все что угодно. Корд забросил на нее ногу. Он прижимался к ее бедру своей самой интимной частью, и Эбби ощущала его возбуждение.

— Ты не можешь требовать от меня таких ответов, — в отчаянии пролепетала она. — И ты обещал не распускать руки.

— Ты понимаешь, что ты с нами делаешь, Эбби?

— Что делаю?

— Ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство?

Слезы заволокли ей глаза.

— Почему ты говоришь о чувствах? Корд, наш брак фиктивный. Ты что, хочешь, чтобы я сказала, что ты меня влечешь физически? Ты это и так знаешь. Наше соглашение…

— К черту соглашение! — Корд сдержал голос. — Люби меня, Эбби, как тогда, когда был зачат наш малыш.

— Гэри…

— Гэри считает, что мы безумно любим друг друга. Почему мы не можем заниматься любовью? Ты была права насчет этой кровати, Эбби. Она недостаточно велика для того, чтобы мы оказались в ней и не попали под влияние самых волнующих желаний. Мое желание… — он приблизил губы к ее уху, — доставить тебе наслаждение, дорогая моя. Позволь мне. Ты знаешь, что я это могу.

Его рука скользнула вниз по ее телу. Эбби задрожала.

— Я просто игрушка для тебя, да? — прошептала она. — Ты не сомневался, что все так и будет.

Его губы ласкали ее лицо, а рука нашла край рубашки и пробралась внутрь.

— Эбби, — прошептал он. — Мы только на пути друг к другу, но мы женаты, дорогая. И наш брак не совсем фиктивный.

Разве нет? Эбби теряла способность противиться Корду с угрожающей быстротой. Ему известны самые восхитительные способы возбудить женщину, подумала она, когда он несколько раз провел пальцами по ее обнаженным бедрам. Мгновение спустя он нежно прильнул губами к ее рту, и последнее сопротивление утонуло в водовороте страсти.

Ее ответный поцелуй был таким же страстным, как и его. Они предавались нетерпеливым ласкам и поцелуям. Отбросив все сомнения о Гэри, спящем в соседней комнате, и о том, что она клялась избегать любой связи с Кордом, Эбби привлекла его к себе. Она шептала, касаясь губами его рта:

— Люби меня. Ты мне нужен.

— Да, и так будет всегда, — прошептал в ответ Корд, обещая нескончаемые наслаждения своей единственной женщине.

Пусть она распутница, как во сне думала Эбби, прислушиваясь к его шепоту. Ее рубашка сбилась на шее, обнаженная грудь сладостно болела под тяжестью его торса, ощущение его тела в ней доводило до экстаза.

Она достигла пика страсти очень быстро, задыхаясь и извиваясь под телом своего любовника… мужа! Ни на секунду она не забывала, кто он для нее, подумала она. В их браке есть что-то притягательное, даже если он и выглядит насмешкой.

Но сохранится ли их брак? Этот вопрос не переставал подспудно мучить ее во время головокружительного, ошеломляющего наслаждения, тихих всхлипываний, от которых она не могла удержаться. Этот вопрос снова возник, когда Корд успокоился и она тихо лежала под ним, переживая восторженное облегчение.

Сохранится ли их брак? Возможно ли это вообще, если не забывать о позорном начале и о твердой договоренности разойтись через определенное время?

Позже, когда они по очереди приняли душ и вернулись в постель, Корд прижал ее к себе и пробормотал:

— Так может быть каждую ночь, Эбби.

Она не попросила его отодвинуться, но и не согласилась с его полусонным обещанием. Ее раздирали сомнения. Она, похоже, влюбляется. Может быть, Корд тоже. Но никто из них не произнес этого вслух. И никто не предложил покончить с решением о разводе.

То, что они занимаются любовью, легко может перерасти в привычку. И это будет все глубже и глубже затягивать ее в омут безответной привязанности. Она уже была близка к отчаянию во время их недолгой разлуки с Кордом. А если они будут так любить друг друга все оставшееся до развода время, это будет лишь приближать их несчастье.

Необходимо покончить с этим теперь, пока у нее еще есть жалкие остатки здравого смысла.

Корд проснулся утром в пустой кровати. Эбби, очевидно, уже давно встала, так как в ванной не было слышно ни звука. Он вспомнил предыдущую ночь, и ленивая улыбка тронула уголки рта. Эбби ночью была той особенной женщиной, о которой он хранил память с декабря, — страстной, чувственной и открыто желающей его. Конечно, они вынуждены были сдерживаться, поскольку находились в доме не одни, но ему доставляло непередаваемое удовольствие знать, как сильно ее влечет к нему.

Лучше бы я, со вздохом подумал Корд, проснулся раньше. Если бы она сейчас была с ним в постели, он подарил бы ей долгую, медленную, восхитительную любовь. Может быть, они смогли бы поговорить о будущем. После любви, конечно. По порядку. Сначала — самое важное, подумал он с улыбкой чисто мужского удовлетворения. Но улыбка быстро растаяла. Будущее — совсем не шутка. Пора положить конец чертову соглашению. У него есть на это еще несколько месяцев, но нет уверенности в согласии Эбби. Да, он способен увлечь ее постелью. Верно и то, что она потихоньку смягчается к нему во всем остальном. Но она сильная женщина — и ужасно упрямая. Он не оправдывал полностью своих добрачных ультиматумов относительно ребенка, хотя никогда не пожалеет, что настоял. Мысль о ребенке принесла ему дотоле неизведанное ощущение. Друзья говорили ему, какую всепоглощающую нежность чувствуют родители к детям, но до сих пор он не мог до конца постичь смысла их слов.

Чертовски печально, что Эбби не рассказала ему обо всем честно и прямо. Теперь он понимал, почему она чувствовала себя настолько одинокой. И все же сожаление от этого понимания не исчезло.

У них было отвратительное начало. Вообще— то у них было прекрасное начало, но она его едва помнит, да и то ее воспоминания касаются скорее любовной механики их первой ночи, чем эмоций. Если бы она послушала он бы рассказал ей все до последнего штриха, он ведь ничего не забыл!

Они лежали на ковре в гостиной. Платья и трусиков уже не было на ней, но прозрачные чулки еще обтягивали потрясающие длинные ноги, которыми она обвила его. Бюстгальтер почти обнажал восхитительную грудь. Его губы метались между ее твердыми от возбуждения сосками и нежными зовущими губами. Никогда раньше женщина не желала его с такой страсть. Она проникла лихорадочным жаром в его кровь, заставляя его взорваться неудержимым стоном: Эбби… Эбби… Корд, о Корд, хрипло призывала она его.

— Черт, — пробормотал Корд, чувствуя, что воспоминания страшно возбудили его. Отбросив одеяло, он встал с кровати. Невозможно среди бела дня, в присутствии Гэри, отправляться на поиски Эбби. Придется принять холодный душ.

Эбби во второй раз наполнила чашку Гэри кофе. Он ответил теплой улыбкой:

— Спасибо.

— На здоровье. — Она присела рядом с ним с чашкой горячего кофе. — Что бы ты хотел на завтрак?