Однажды перед игрой ветеран коллектива Анатолий Чертков вспылил. Бросил щитки, гетры, подошел к Шкляру:

- Ответь мне, пожалуйста, давно ли ты в команде? Что ты сделал для нее? Откуда у тебя такой апломб?

Ребята поддержали Черткова. Состоялся разговор начистоту…

В августе 1964 года «отличился» Владимир Андриенко. Футболист он был, безусловно, способный, в игру всю душу вкладывал. Но казалось ему, что этого никто не ценит. Незаслуженно обидел тренера и весь коллектив.

Собрание проходило бурно. Выступали горячо, заинтересованно. Нелегко было ребятам оставаться без опытного игрока, но все же пришлось с Андриенко расстаться.

Но особенно серьезный разговор о дисциплине в команде состоялся после памятного всем матча в Кутаиси. Ростовчане потерпели там жестокое поражение со счетом 1:4.

Как же случилось, что лидер легко уступил аутсайдеру? Ответ дали сами ребята: кое-кто перестал болеть за интересы команды. Немало досталось даже ветеранам - Копаеву и Матвееву, инертность которых сыграла в поединке немалую роль.

Справедливости ради надо сказать, что за Геннадием это замечалось и раньше. В предыдущем сезоне после матчей олимпийской сборной СССР он заметно хуже стал выступать за свой клуб.

Сбавил в игре и Копаев. Правда, были у него и смягчающие обстоятельства. Сезон для него начался еще в феврале, когда сборная СССР выезжала на международный турнир в Мексику, и к середине чемпионата он уже «перегорел».

Но ребята (и не без оснований) рассуждали по-своему:

- Берегут себя…

И решили: на оставшиеся игры определять состав команды тайным голосованием. Каждый футболист на листке бумаги писал свой вариант состава, а тренер суммировал мнения.

Так, в очередном матче Копаев и Матвеев оказались на штрафной скамейке.

Команде без них было трудно, но спортсмены решили пожертвовать результатами матчей и довести воспитательную работу до конца. Тяжело переживали Олег и Геннадий недоверие коллектива. Сидеть сложа руки и смотреть, как твоя команда с последним напряжением сил ведет борьбу, не каждому по душе.

Футболисты понимали своих товарищей, но виду не подавали.

- На скамью запасных сесть легко,- говорил Юрий Шикунов, - но покинуть ее трудно. Поставят кого-нибудь вместо тебя, а он, глядишь, и заиграл по-настоящему… Пусть поразмыслят.

Крушение традиции

Из Кутаиси армейцы Ростова приехали в Киев. Едва расположились в гостинице, как в команду пришел Виктор Александрович Маслов. Встреча была радостной. Поручив динамовцев своему помощнику, Виктору Терентьеву, Маслов все дни до матча провел с ростовчанами. Много рассказывал о Киеве, шутил, расспрашивал о ростовских новостях.

Своим ребятам сказал:

- Я слишком хорошо знаю армейцев, чтобы давать вам какие-либо советы. Постарайтесь сыграть сами, без подсказок…

Киевские болельщики были немало удивлены, когда и на матче они увидели Маслова на скамейке рядом с запасными игроками СКА.

Армейцы в двенадцатый раз встречались с киевлянами. Сколько в этих матчах было драматизма, курьезов! Очки, добытые динамовцами у ростовчан, становились решающими и позволяли киевлянам завоевывать то серебряные медали, то звание чемпионов страны.

Но удивительно, что армейцы за шесть лет ни разу не побеждали киевлян. Пять ничьих, шесть проигрышей. Как говорится, печально, но факт. Киевляне - самая трудная для ростовчан, единственная не побежденная ими команда. Даже в свой первый сезон в высшей лиге, когда киевское «Динамо» еле-еле сводило концы с концами, было одним из аутсайдеров, армейцы умудрились проиграть ему три очка. Это уже стало дурной традицией: каждый чемпионат одну встречу проигрывать украинским футболистам, вторую - сводить вничью.

«Исключение» сделали только в 1961 году, проиграв оба матча. Одиннадцать матчей - и ни одной победы. Начинался двенадцатый…

Московский арбитр Иван Лукьянов вызвал команды на поле. Армейцы, чтобы не рисковать, сразу усилили оборону. Впереди играли трое - Буров, Мамыкин, Понедельник.

Копаев и Матвеев сидели на скамейке запасных. Команде было без них трудно. Но ребята проголосовали против их участия в матче.

Пожалуй, больше всех волновался за ростовчан Маслов. Он временами приподнимался, собираясь отдать им распоряжение, но спохватывался и виноватым жестом просил извинения у Йожефа Бецы.

- Они мне и здесь обеспечат инфаркт, - шутил Маслов, когда у ворот ростовчан создавалось угрожающее положение.

Армейцы играли на удивление хладнокровно. Правда, им не часто удавалось просачиваться сквозь оборону динамовцев, но каждый такой выход был очень опасным.

Киевляне атаковали чаще, но расчетливая игра Афонина и Шикунова разрушала их замыслы. Дважды хозяева поля были совсем близки к успеху. Федор Мед- видь пробил настолько неожиданно и сильно, что всем показалось-тол!… Но Иванов совершил головоломный прыжок в дальний угол и опустился на вратарскую площадку вместе с мячом.

Беца удовлетворенно посмотрел на футболиста: «Растет парень», - говорили его глаза. И в самом деле, Иванов от матча к матчу играл все увереннее. К нему пришла спортивная зрелость, которую тренеры порой ждут от своих воспитанников долгие годы. Для Анатолия футбольное возмужание длилось около семи лет.

Иванов пришел в футбол из дворовой команды. Домик, где жили его родители, стоял в городском парке, - неподалеку от шахтинского стадиона, и Толя часами просиживал на пустых трибунах, наблюдая за тренировками мастеров. Особенный восторг вызывал у мальчишек защитник «Шахтера» Владимир Кривошапка. Он нередко приходил на стадион один, устанавливал мячи у одиннадцатиметровой отметки и раз за разом посылал их в «девятку».

Мальчишки серьезно считали, что никто не сможет выдержать удар Кривошапки, и табунами ходили за своим любимцем. Защитнику подражала вся улица, пацаны часами «били пенальти» на пустыре у парашютной вышки. А в воротах чаще всего приходилось стоять Иванову.

Это и было началом его футбольной биографии. Юношу пригласили в группу подготовки при коллективе мастеров, а потом и в команду. Правда, Кривошапки к тому времени уже не было. Он оставил футбол, и Анатолию так и не пришлось испытать силу его удара…

Прошло полтора тайма, а счет по-прежнему был нулевым.

- Неужели опять ничья? - думали ребята на скамье запасных. Маслов улыбался. Такой исход матча его, видно, устраивал. Никому не обидно - ни бывшим его воспитанникам, ни настоящим.

Но вот наступила 67-я минута. Никто - ни Банников, ни Соснихин, ни Маслов, ни Беца не знали, что именно эта минута решит все… По левому краю быстро проходит маленький, верткий Валерий Буров. Соснихину показалось, что это может кончиться плохо, и он, не задумываясь, грубо толкнул ростовского форварда. Легкий, как пушинка, Буров пролетел несколько метров и упал на беговую дорожку.

Решение судьи было категорическим. «Вот сюда,- показал он точку на поле,- надо поставить мяч. А туда, - он сделал жест в сторону раздевалки, - надо уйти Соснихину».

Против штрафного киевляне не возражали, но изгнание Соснихина с поля никак не входило в их планы. И они всей командой стали уговаривать Лукьянова простить нарушителя. И арбитр сдался. Соснихин принес Бурову извинения и остался на поле, а динамовцы перевели дух: угроза остаться на поле вдесятером миновала.

Пробить штрафной ростовчане поручили Шикунову. Он переправил мяч на правый край Бурову, который предусмотрительно держался теперь подальше от Соснихина. Казалось, что мяч уйдет за пределы поля. Но Валерий все-таки ринулся за ним и настиг у самой линии. Сюда же, на всякий случай, прибежал защитник киевлян Островский. Буров обманул опекуна. Он протолкнул мяч между ногами защитника, обежал Островского сбоку и вместе с мячом влетел в ворота. Банников от удивления не сдвинулся с места.

Гол оказался единственным.

Многолетней традиции был положен конец. Маслов по очереди похлопал по спинам счастливых ребят: - Молодцы!