Ошеломленная, она уставилась на него, но ничего не увидела и стала судорожно искать нужные слова.

— Это неправда. Я никогда...

— Так что же случилось? — оборвал он. — Зачем вы явились после стольких лет? Поняли, что ничего получше вам не найти?

— Нет, — выпалила она. — То есть да. То есть ваш вопрос оскорбителен. — Она резко встала, расплескав кофе, и отошла к углу террасы. Он за ней не пошел.

Опершись о перила, Дарси старалась успокоиться. Она не обязана ему все объяснять. Это касается только ее и Эвана. Может, сказать ему, чтобы поискал свою блондинку и занялся собственными делами?

— Мой вопрос оскорбителен? О, это только цветочки! У меня в запасе еще более оскорбительный вопрос.

Она слышала, как он спустил ноги, встал и, не спеша, подошел к ней.

Она обернулась, прислонилась к перилам. Не только голос, но и весь его вид излучали явственную угрозу.

— А вам не приходило в голову, — отчетливо сказал он, — что это Эван мог бы найти себе что-нибудь получше?

— В таком случае ему решать. — Она хотела произнести эту фразу спокойно и твердо, но голос предательски задрожал.

— Нет. — Он подошел так близко, что ей было видно отражение луны в черных глазах. — В том, что касается вас, Эван не соображает, и решать буду я. Он никогда на вас не женится.

— Почему?

— Для начала потому, что на черта он вам сдался?

— Что? — Дарси не могла опомниться. Как он смеет говорить с ней в таком тоне? — Я влюблена в Эвана.

— Влюблена? Смех, да и только!

— Что это значит?

— А то, что никому не нужна влюбленная жена, — медленно сказал он. — Эвану меньше всех. — Он буравил ее прищуренными глазами. — Эван заслуживает того, чтобы женщина его обожала.

— Как я.

— Вздор! — взорвался Майлз, и она отпрянула, больно ударившись о перила террасы. Даже если бы она захотела убежать, ничего бы не вышло: мужчина словно пригвоздил ее взглядом. — Вы не годитесь для Эвана. Какого черта вы заявились, когда он мог бы, наконец, избавиться от вас? Эван несколько лет прожил с разбитым сердцем. Вы принесли ему только горе. Вы не нужны ему, Дарси Скайлер. От вас одни несчастья. — Он схватил ее за руку.

Она вырвалась.

— Я не разбивала сердце Эвану! — выкрикнула она, надеясь, что это так. Да, это правда. Эван всегда очень спокойно принимал ее отказы. — И к тому же он сам решит, нужна я ему или нет. Он...

— Нет. Вы ему не нужны. — Майлз как будто не слышал ее. — Это вам он нужен. Видно, случилось что-то очень важное, если вы среди ночи полетели сюда. Что же? — Сильными руками он притянул ее к себе и впился глазами. — Джордж?

Дарси от неожиданности перестала вырываться и замерла. Возможность говорить вернулась к ней не сразу. Она несколько секунд молчала, затем с трудом произнесла:

— Что вы знаете про Джорджа?

— Все. — Сказал, как отрезал. — Я давно знаю Джорджа. Мы учились в одном колледже.

В первый момент Дарси оторопела, но потом пришла в себя, поняв, что такое положение дел вполне возможно. Майлз не намного младше Джорджа, лет на пять-шесть. Эван окончил колледж в Вашингтоне, Майлз, наверное, тоже, а Джордж поступил в университет после военной службы, он еще несколько лет назад играл там в футбол.

Но Майлз совсем не похож на Джорджа, он такой, каким Джордж мечтает быть: властный, мужественный, пугающий...

— Джордж не имеет никакого отношения ко мне и Эвану. — Черт возьми, это не его дело. Она не обязана открывать ему душу. Но она не умела лгать и, чтобы скрыть смущение, попыталась отвернуться. Он не дал.

— Со мной эти игры не проходят, Дарси. Говорю вам, я знаю Джорджа. Я знаю, что он о вас говорит. Знаю о покерных плейбоях и о том, что они треплют ваше имя. Я даже знаю, — его голос стал совсем тихим, — что иногда, когда он проиграется, в качестве ставки Джордж выкладывает ключ от вашего дома. Как шанс получить благосклонность его прекрасной падчерицы. Он так это называет — ваша «благосклонность». Он находит, что это смешно.

Слезы застилали глаза; она опустила голову. О Господи! Неудивительно, что Майлз ее презирает. Даже Эван не знал о покерных мальчиках.

— Но откуда вы узнали об этом?

Он сказал тихо и твердо:

— Я знаю, потому что однажды, пару лет назад, в одну удачную ночь я сам вас выиграл.

От потрясения Дарси не могла вымолвить ни слова. В какой-то момент ей показалось, что она может стоять на ногах только потому, что Майлз ее поддерживает. Она судорожно перебирала в памяти хитрые, пьяные лица. Неужели это мрачное мужественное лицо было среди них?

Нет, не может быть. Рассуждая про себя, она покачала головой. Такого человека она бы не забыла. Майлз совершенно не похож на всех этих Томми-Роев-Бобов, лапавших ее липкими руками. Внезапно Дарси пронзила мысль, что, если бы он приходил, с ним было бы гораздо труднее справиться...

— Нет, — прошептала она. — Вас среди них не было...

Он резко выпустил ее, и она, покачнувшись, ухватилась за перила.

— Да, не было, — подтвердил он. — Я сказал, что выиграл вас, но не сказал, что пошел получать свой приз.

Дарси следила за ним невидящим взглядом. Странно, но такой вариант развития событий никогда не приходил ей в голову. Покерных мальчиков она относила к разряду людей, павших так низко, что они не могли поступать благородно и обсуждать ее участие в игре Джорджа.

— Но почему?

Он стоял, опираясь на перила, и смотрел на море. Белая рубашка обтягивала сильные плечи.

— Не могу точно сказать. Полагаю, это не в моих правилах. Выиграть женщину в карты — в этом есть что-то подлое, низкое, вы не находите?

Дарси вспыхнула.

— Я не это имела в виду.

— А, понял. Вы хотите знать, почему я вообще сел за стол с этим отъявленным негодяем.

Она кивнула. Майлз повернулся к ней и, скрестив руки на груди, в раздумье сказал:

— Это объяснить сложнее. Видите ли, мы с Джорджем в тот вечер немного вспомнили прошлое — в колледже играли в футбол в одной команде, только он был студентом старшего курса, а я — первокурсником. Тогда мы сильно не любили друг друга. Когда же встретились за карточным столом, у Джорджа было кое-что, что я хотел бы выиграть. В своем успехе я не сомневался, ведь я отлично играю в покер. Но Джордж поставил на кон красоту падчерицы. Думаю, это была его любимая игра.

Пересилив себя, Дарси посмотрела Майлзу прямо в глаза и произнесла:

— Надеюсь, вы не думаете, что я добровольно принимала участие в этом безумии? Или что я хоть когда-нибудь...

— Я не знаю, что вы такое, черт возьми, — оборвал он. — Знаю только, что внушили Эвану, будто вы — жертва Джорджа, этакая девица в темнице, которую нужно спасать, и у него в отношении вас сложился комплекс рыцаря Галахэда.

Скептицизм в голосе собеседника ужаснул Дарси. Неужели он не понимает, что это невыносимо? Неужели за собственным скептицизмом, за шуточками картежников он не увидел убожество ее жизни?

Нет. Для него она всего лишь женщина, которая сделала несчастным его брата и теперь хочет навредить еще больше. Он думает, что, по ее мнению, ей очень повезет, если Эван заберет ее от Джорджа и всей той грязи, в которой живет ее отчим.

Дарси хотела высказать вслух свои мысли, но Майлз заговорил первым:

— Если дать Эвану время, он избавится от привязанности к вам. Вы — его юношеская мечта. Вы всласть поиздевались над парнем, мы оба это знаем. — Он взъерошил волосы в раздражении и гневе. — Черт, я не дам вам окрутить Эвана. Я не люблю Джорджа, и я не люблю вас.

— Это было ясно с самого начала, — хмуро сказала она. — И что? Как же вы собираетесь мне помешать?

— Думаю, мне не о чем беспокоиться. — Он говорил устало и с отвращением. — Думаю, на этот раз Эван поймет, кто вы есть на самом деле и для чего он вам нужен. Так что оставайтесь, чувствуйте себя как дома. Но знайте, Дарси, и помните: я вам не друг Мне тошно оттого, что вы третировали моего брата, и если понадобится, я сумею вас остановить.