Он смотрел недоверчиво, но, наконец, в глубине ее глаз увидел нечто такое, что заставило его поверить, и с радостным возгласом прижал ее к себе.

— О, Дарси. Это может быть так прекрасно! То, что делают мужчина и женщина, — самое прекрасное в мире. Убил бы его за то, что он хотел отнять это у тебя.

— Он ничего не отнял, — прошептала она. — и сейчас я хочу все отдать тебе.

— Дарси... — осевшим голосом сказал Майлз. Он провел руками вдоль спины, от шеи донизу, остановился на бедрах и приподнял ее. — Давай.

Он сделал два шага — всего два шага, но она чуть не умерла, так разрослось в ней желание от сознания, что он ее хочет, что сейчас все свершится. Медленно, как будто не желая выпускать из рук, он положил ее на кровать поверх атласного покрывала. И потом, стоя рядом с ней, стал медленно снимать с себя одежду.

Первым упал на пол черный шелковый галстук, за ним смокинг, белым флагом пролетела рубашка. Так исчезла вся одежда, и Майлз предстал перед ней нагим.

Хрустальная люстра заливала ярким светом такое красивое и сильное тело, что Дарси невольно прижала руки к животу и сдавила место в долине между бедер, где ощущала нестерпимую боль.

— Скорее, — с придыханием прошептала она.

— Нет, любимая, — сказал он и опустился на колени. — Не надо торопить чудо.

Это слово не было преувеличением. От наслаждения у нее перед глазами поплыли цветные пятна. Туманно-зеленый цвет чувственности поглотил ее, как сырой первобытный лес. Кроваво-розовый просочился, пульсируя, когда его руки сдавили ей грудь. Ярко-красный ослепил, когда его губы захватили соски. Сверкающе-серебристый поднялся из глубины, как дым, когда пальцы надавили у нее между ног. Темно-фиолетовая боль разрасталась с каждым витком движения пальцев и заполнила ее до самого горла.

— Майлз, люби меня, — прошептала она, удивляясь, что еще может говорить.

Он наклонился над ней.

— Будет немножко больно, — предупредил он. — Мне очень жаль.

— А мне нет. Я хочу испытать все.

Боль пришла и ушла, как укол шипа. Она опять сомкнула ноги у него за спиной и чувствовала, как ритмично движутся его бедра. Тело само стало отвечать этим движениям. Незаметно, потихоньку темп увеличивался, и, наконец, в голове просветлело, и каждая клеточка сознания сосредоточилась на том, как переплетаются их тела.

А потом он наполнил ее всеми красками сразу, они вспыхивали, переливались, входили в кровь, взрывались под веками, горячие и холодные поочередно, с каждым поворотом Калейдоскопа, пугающе прекрасные.

— Майлз! — закричала она. Очередной удар взвил радугу столь крутую и восхитительную, что она не в силах была продолжать. — Майлз, — позвала она еще раз и вцепилась в его влажные волосы, чтобы удержаться на вершине радуги и не упасть.

Но это было неизбежно: радуга рассыпалась на миллион сверкающих осколков, и она вместе с ними рухнула в бездонную, грохочущую черноту.

Наверное, он ее поймал, потому что, когда к ней вернулось дыхание, она лежала у него на груди. На лбу выступили капельки пота, волосы упали ей на спину, она хотела их собрать и наткнулась рукой на его подбородок. Она трогала его щеки, ухо, шею и знала: с того момента как обрела способность что-то знать, она будет любить его вечно.

Они с Майлзом вышли к гостям с большим опозданием и танцевали все танцы вместе, и присутствующие переглядывались с понимающими улыбками.

В какой-то момент они улизнули на задний двор, где музыка была еле слышна: ее заглушал шорох пальм. Они долго стояли в обнимку, глядя на подсвеченный снизу бассейн, под черным небом он казался сосудом с жидким сапфиром.

Она прислонила голову к его плечу, он обвил ее рукой и слушал, как бьется сердце. Оба молчали. Единство тел еще не распространилось на речи и мысли. Мир был хрупким: одно неверное слово, неправильная интонация — и он рухнет.

Тесса просунула голову в дверь, сказала: «О-оп, извините» — и, усмехнувшись, исчезла, закрыв дверь. Майлз засмеялся и крепче прижал ее к себе. Оба знали, что роль хозяев требует от них вернуться к гостям, но они медлили. Они обрели маленький кусочек рая.

Вернулись на вечеринку; час проходил за часом, а Джорджа все не было, и Дарси уже расслабилась в надежде, что он не придет и судьба даст ей спокойно закончить этот прекрасный вечер. В конце концов, по радио предупредили, что ураган приблизился к заливу, несколько гостей прислали свои извинения, предупредив, что пару дней проведут на большой земле. Джордж тоже мог испугаться, он был не слишком храбрым, несмотря на браваду.

Может быть, они с Майлзом пораньше лягут спать, и он снова сотворит это чудо...

Но под конец вечеринки, когда приличные люди поглядывают на часы и собираются домой, в дверях появился Джордж.

В этот момент они танцевали. Она вздрогнула от неожиданности, и Майлз, почувствовав ее волнение, поддержал ее.

— Он пришел, — только и смогла прошептать Дарси.

Майлз прижал ее к груди и тихо сказал:

— Не бойся. Он не может причинить тебе вред.

Джордж увидел их и уже пробирался сквозь толпу. Она с облегчением отметила, что он не пьян. На лице не было того напыщенного выражения, которое она до смерти ненавидела, несколько женщин даже улыбнулись ему, встретившись взглядом с высоким добродушным блондином.

— Дарси! — шутливым тоном воскликнул он. — Скверная девчонка, улизнула и выскочила замуж! Что же ты мне ничего не сказала?

Он собрался заключить ее в объятия доброго дядюшки, но Майлз выставил локоть.

— Привет, Джордж, — ровным голосом сказал Майлз. — Извини, что не прислали тебе приглашение на свадьбу, было много хлопот. Очень любезно с твоей стороны проделать такой долгий путь, чтобы пожелать нам счастья.

Она видела, как сузились глаза Джорджа, и поняла, что Майлз не преувеличивал силу их неприязни. Джордж ненавидел Майлза с такой же силой, как тот его.

Но Джордж сдержался и состроил улыбку.

— Да, да, желаю. А особенно поздравляю тебя, Майлз. Отхватил добычу.

— Спасибо. — Майлз прижал к себе Дарси. — Я тоже так считаю. Хочешь выпить?

— Нет, спасибо. Вообще-то я хотел поговорить минуточку с Дарси, если ты в силах вынести такую разлуку. — Он обратил свое улыбающееся лицо к Дарси: — Нам ведь нужно обсудить много деталей, правда? Уделишь мне несколько минут?

Она кивнула. Это неизбежно, так уж лучше сейчас, пока она наполнена теплом от занятия любовью с Майлзом.

— Дорогой, ты не возражаешь, если мы займем библиотеку?

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости. Оставайся лучше с друзьями. Это займет пару минут.

Он нахмурился.

— Ты уверена?

— Да. — Она улыбнулась.

Он отнял руку от ее талии, и она сразу же почувствовала, что потеряла поддержку, но, вскинув голову, пошла к библиотеке.

Джордж прошел за ней несколько шагов, остановился и повернулся к Майлзу.

— Кстати, — сказал он подчеркнуто обыденным голосом, и Дарси замерла. Она знала этот тон: он всегда означал какую-то пакость.

— Да? — Майлз поднял брови.

— Я хотел спросить... — Джордж осклабился, — как поживает Конни?

Наступила удивительная тишина. Дарси смущенно переводила взгляд с одного на другого. Джордж улыбался все шире, Майлз застыл, на скулах разгорался румянец.

— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы.

— Ну и хорошо, — сказал Джордж и отвернулся. — Конни классная девица, верно?

Майлз не отвечал, а Джорджу и не нужен был ответ. Захохотав, он проследовал в библиотеку.

Дарси закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Чего тебе надо, Джордж? Зачем ты пришел?

Деланная улыбка слетела с него, как старая тряпка.

— А ты думала, не приду? — Он прошел к стойке с напитками и налил себе виски, как будто дом принадлежал ему. — Я тоже ходил к Стоуну, я сказал ему, чтобы он присмотрелся к вам. Знаешь, что такое сговор?

Она молчала в недоумении; он залпом выпил стакан.

— Да, крошка, я знаю, что здесь происходит. Думаешь, не понимаю, что это фарс? Ха, голубки воркуют. Ты и Майлз Хоторн? Не смеши меня! Этот брак заключен не на небесах, крошка, а на Уолл-стрит.