— Подняться нужно до заката, — сказал Алекс наконец, потащив меня от угла улицы ко входу.

Мы медленно продвигались в очереди вместе с сотнями туристов. Это казалось мне странным, ведь я точно не чувствовала себя тут гостьей. Во всяком случае, в те моменты, когда умолкала, выглядывая из окна, и ощущала прикосновение руки Алекса. А стояние в очереди вряд ли может быть утомительным, когда рядом с тобой суперсексуальный мужчина, когда он целует тебя в шею и то дело повторяет, как ты прекрасна. К тому времени как мы добрались до крыши, я больше всего хотела глотнуть свежего воздуха и уже совершенно забыла, зачем вообще сюда пришла. Алекс протащил меня через многочисленные ряды чудесных, никому не нужных сувениров прямо к южной части смотровой площадки.

Я на секунду остановилась на пороге, готовясь к тому, что мне предстояло увидеть. И это правда оказалось красиво настолько, что захватывало дух.

Когда я снова смогла дышать и полдюжины старших школьников затолкали меня локтями, я заметила Алекса. Он внедрился на лучшее место, откуда можно было наблюдать, как солнце скрывается за горизонтом. Без лишних слов он притянул меня к себе и стал позади, положив подбородок мне на плечо. Задрожав, я приникла к нему. Моя одежда явно не подходила для прогулок на большой высоте, но прежде чем я успела покрыться мурашками, Алекс снял потертую кожаную куртку и набросил мне на плечи. Город тяжело вздыхал где-то под нами, готовясь к смене дня ночью. Один за другим загорались огоньки на южной оконечности острова, по мере того как люди возвращались с работы домой. Я вцепилась ручками в металлический поручень и почувствовала, как все мое тело затрепетало. Отсюда открывались виды на офис Мэри, мой номер в «Юнион», как будто я смотрела на все через игрушку «Вью-мастер». Внезапно все мое сказочное нью-йоркское приключение показалось реальным.

— Разве не здорово? — спросила я Алекса. — Как может что бы то ни было казаться непонятным и странным, если на самом деле оно прекрасно?

— Отсюда почти все видится прекрасным, — прошептал Алекс, уткнувшись носом мне в волосы. — А когда идет снег или штормит, все вообще кажется ненастоящим. Как на картине. Правда, здесь довольно холодно.

— Хотела сказать: «Могу себе представить», — призналась я, устремив взгляд на статую Свободы, подмигивавшую нам издалека, — но на самом деле не могу.

— Значит, просто придем сюда и посмотрим на все еще раз, когда пойдет снег, — ответил он.

Я кивнула со счастливым видом, все еще пытаясь найти глазами линию горизонта в подтверждение того, что все в порядке. И только потом поняла смысл его слов.

— Но меня здесь не будет, когда пойдет снег, — напомнила я. — Мне придется отправиться домой, когда закончится виза.

— Никогда не знаешь, где и когда окажешься, — возразил Алекс, откинув мои волосы и поцеловав меня в шею. — Шесть месяцев назад ты ведь не знала, что будешь здесь, правда?

— Я и шесть недель назад об этом не знала, — ответила я, вновь облокотившись на него. — И не знаю, где буду через шесть недель.

— Разве сейчас это имеет значение? — спросил он, прокладывая разгоряченными губами путь к моей ключице. — Здесь со мной, дома в Лондоне, на серфинге в Гонолулу?

Его поцелуи так возбуждали, что я потрясла головой, чтобы волосы упали туда, где только что были его губы.

— Можно спросить тебя кое о чем? — поинтересовался он, нежно поворачивая меня к себе. Я смотрела вдаль, избегая его взгляда, но кивнула. — Почему ты заплакала, когда увидела картину?

— Наверное, потому, что она очень трогательная, — предположила я, хотя толком не могла этого объяснить.

— Да, глядя на нее, чувствуешь, как разрывается сердце, но я никогда не видел, чтобы кто-то так реагировал. А я ведь часто хожу смотреть на нее, — сказал он. Алекс выглядел так, словно его это действительно волновало. — Знаешь, можешь поговорить со мной об этом. Не хочу, чтобы ты думала, будто нельзя этого делать из-за всех этих тупых правил, которым учила тебя подруга.

— Дело не в этом. — Я покачала головой. — Проблема в другом, в том, что случилось дома. Собственно, теперь у меня нет дома.

— Не хочешь объяснить подробнее?

Он положил руку мне на плечо, видимо, желая меня успокоить. Я стряхнула его руку и повернулась лицом к городу. Вот оно, подумала я, сейчас последует история о большом грязном разрыве.

— Я хороший слушатель, особенно для парня.

— Ладно. Я расскажу тебе все, а потом, когда закончишь смеяться, можешь идти, — сказала я, обхватив голову руками и глубоко вздохнув.

Алекс облокотился на перила рядом со мной. Глядя прямо перед собой, я на одном дыхании выложила ему все. На этот раз рассказ прозвучал не смешно и даже не смело, в нем слышалась только грусть. А ведь мне казалось, что со временем вспоминать об этом станет легче, а не сложнее. Закончив говорить, я наконец собралась с духом и подняла на него глаза. Алекс не смеялся и не плакал, конечно, он просто смотрел на меня.

— Так думаешь, ты единственная на свете, кто может похвастаться страшной историей о расставании? — спросил он, приподняв брови. — Это нормально, что у тебя есть прошлое, знаешь, если это недавнее прошлое. Серьезно, очень много людей свято верят в эти дебильные правила. Мне ненавистна сама мысль о том, что ты думала, будто не можешь мне этого рассказать.

— Суть не в этом. Я, как бы это объяснить… думала, что могла бы тебе рассказать. Если бы хотела. Но я не желаю больше оставаться тем же человеком. И не думаю, что мне нравилась девушка, которой я была. К тому же не хотела быть ею рядом с тобой. И не хочу сейчас. — Я не добавила «когда я рядом с тобой», хотя мне очень хотелось. — Сейчас мне нравится тот человек, которым я стала.

— И мне тоже. — Алекс погладил мою щеку и вытер пару слезинок, которые незаметно выкатились из моих глаз. — И я понимаю, что ты чувствуешь. Не только с тобой происходило нечто ужасное, и не только ты переживала потери, поверь.

— Я уехала из той чертовой страны, — сказала я, яростно вытирая слезы теперь уже сама. И почему они все текли и текли? — Чем больше я об этом думаю, тем более убогим мне это кажется. Не могу поверить, что это было со мной.

— Может, сегодня все произошло бы иначе, — предположил он. — Кто знает? И раз уж мы делимся самым сокровенным, то я могу побить твою «убогую» историю о расставании в два счета.

— Не верю, — сказала я, пытаясь изобразить хоть слабую улыбку. — Что может быть трагичнее, чем побег?

— Думаю, лучше тебе об этом не знать, — усмехнулся Алекс.

— Давай уж, хулиган.

— Ну ладно, раз уж мы делимся самым сокровенным, только имей в виду: это нарушает все правила твоих подруг.

— Можешь не рассказывать, если не хочешь, — поспешно сказала я.

У меня возникло чувство, что на вамом деле я не хочу выслушивать его историю.

— Ты поймала своего бойфренда на измене, так? — спросил он. Я кивнула. — Так вот я тоже поймал свою девушку. С моим лучшим другом. В моей постели.

— Это ужасно, — сказала я. Он казался таким грустным. — Ну вряд ли тебя можно винить в том, что ты слишком бурно на это отреагировал?

— Очевидно, их связь длилась несколько месяцев, — добавил он, теперь пришла его очередь созерцать крыши домов. — Они встречались, как заявили, то и дело. Излишне говорить, что я этому не порадовался.

— И что произошло? — Я недоумевала, что же он мог сделать, раз до сих пор так мучается. — Ты его ударил?

— Да, но это можно было предвидеть, — просто ответил он. — Самое плохое в том, что они навредили мне вдвое меньше, чем я сам. — Алекс глубоко вздохнул. — Но прежде чем перейти к этому, я хочу сказать, что делал это раньше. И не делаю теперь.

Я осторожно кивнула.

— Можешь не рассказывать, если тебе не хочется, — повторила я, искренне желая, чтобы он прислушался ко мне и не поведал нечто страшное, после чего представится мне совершенно в ином свете. А ведь до этого он казался почти идеальным.

— Они перестали встречаться после того, как я узнал обо всем. Она много раз говорила, что ошиблась и хочет вернуться, что нам стоит все обсудить, но я не мог согласиться с этим. Я был… как это сказать… наверное, мне просто разбили сердце, но плюс ко всему мне мешала уязвленная мужская гордость. Понимаешь, о чем я? Поэтому вместо того, чтобы встретиться с ней, как обещал, я отправился в загул с парнями, снял девочку и пару часов не вспоминал об их обмане.