Глядя на туфлю у себя над головой, я на мгновение представила, как быстро все произойдет. Он в оцепенении, она заперта на заднем сиденье, а «Лабутены» так качественно сделаны, что я почти уверена: они легко раскроят два черепа, а сами останутся целехоньки.
Но вместо двух окровавленных трупов я вдруг ясно увидела перед собой Тима и Луизу в теннисной форме, заходящихся в истеричном хохоте после матча с Марком и Кэти. И все это происходило в то время, когда я сидела дома, стуча клавишами на ноутбуке, ничего не ела и ждала своего гнусного, лживого бойфренда-изменника.
С потенциальным орудием убийства в руках я повернулась и через стоянку ушла от них прочь. Марк все еще самым жалким образом повторял мое имя, я же миновала створчатые двери и, привлекая всеобщее внимание, прошла через танцпол мимо крошечных подружек невесты, которые отрывались под какое-то супермодное попсовое диско. Тим с Луизой стояли у танцпола, бережно прижимая к себе бокалы с шампанским в ожидании того, когда диджей объявит их первый танец. И тут Луиза увидела меня.
— Энджел, — позвала она, когда я поравнялась с ними.
Теперь у меня не было никаких сомнений, что она все знала.
— Почему ты не сказала мне?! — воскликнула я.
Все мысли о том, что я могу испортить ее свадьбу, давно развеялись. Меня жестоко предали люди, которым я доверяла больше всего в мире.
— Энджел, я… Почему бы нам…
Тим потянулся ко мне и положил руку мне на плечо. Не успев осознать, что делаю, я вырвалась и ударила его туфлей по костяшкам пальцев.
— Хватит повторять мое имя, как будто это, черт побери, может меня успокоить! — Я замолчала и стиснула зубы. — Я только что поймала Марка за траханьем с вашей партнершей по теннису в нашей машине.
Если до того, как я разбила руку жениху, мне не удавалось привлечь всеобщее внимание, то теперь у меня это точно получилось.
— О, Энджел, — всхлипнула Луиза, — я пыталась сказать тебе, просто… Я думала, ты уже знаешь и в душе обо всем догадалась.
— И давно ты так решила? Когда я сказала тебе, что совершенно счастлива и до сих пор верю в то, что выйду замуж за Марка? Или когда вы впервые начали играть парами с ним и этой шлюхой?
Луиза разразилась слезами и повернулась, чтобы выбежать из зала, но тут в створчатых дверях возник Марк и помешал ей. Все еще в трусах с пятном, в носках и полузастегнутой рубашке он в оцепенении замер под взглядами трех сотен гостей, большинство которых тщетно пытались понять, что произошло. Наконец сделав глубокий вдох, я оглядела помещение. Тим смотрел на меня, побледнев от ужаса, прижимая к груди окровавленную руку. Луиза в голос рыдала в центре танцпола в окружении плачущих детишек. А Марк, опираясь на косяк двери так, словно с трудом держался на ногах, с подозрением смотрел на меня. Я окинула взглядом гостей и увидела, как от толпы отделилась моя мать. Она сурово смотрела на собравшихся и, поджав губы, явно направлялась ко мне. Расслабив побелевшие пальцы, она выудила «Лабутены» из моей левой руки и зажала их в своей.
— Пойдем, — тихо сказала мама, положив ладонь мне на талию и увлекая за собой через зал.
Я не видела ничего, кроме пола под ногами, и не слышала, что бормотали люди вокруг меня. Единственное, что я чувствовала, — это твердую хватку матери и мелкие крошки гравия, которые прилипали к моим босым ногам и нещадно кололи их.
Вероятно, было около пяти утра, когда я проснулась. В огромном номере стояла такая тишина, что, казалось, я слышала, как косточки корсета вонзаются мне в ребра. Я перевернулась и поняла: рядом со мной в прекрасной постели лежит не мой жених, мой Марк, а моя мать. Ее великолепное вечернее платье, аккуратно сложенное, висело на спинке стула, и я поколебалась, прежде чем взглянуть, что она надела вместо него. Несколько странно видеть маму в старой футболке с изображением группы «Блонди» и длинных трусах бойфренда. Моего бывшего бойфренда. Я медленно села и пыталась не смотреть на себя в зеркало до тех пор, пока не оказалась в ванной. Моя прическа напоминала разоренное птичье гнездо, макияж размазался во время сна от слез и лежания на подушке, а платье было помято до неузнаваемости.
Сняв с себя все, включая сережки, ожерелье и подаренное Марком кольцо, я отправилась под душ — просто включила воду и замерла под ее струями, которые нещадно хлестали меня. Как это произошло? Помимо того, что испортила свадьбу лучшей подруги, как я могла не заметить, что любимый изменял мне, причем так долго и открыто, что об этом знали все друзья? И ведь Марк не просто быстро перепихнулся с кем-то в машине, все явно было намного серьезнее. Что мне делать? Куда идти? По мере того как душевая кабина заполнялась паром, а я намыливалась, смывала с себя пену и мысленно повторяла одно и то же. Надо сохранять трезвость мыслей в любой ситуации. Мама всегда говорила, что мы это умеем и это одно из наших преимуществ.
Нужно поехать домой и забрать свои вещи. Домой… Полагаю, больше это место не может считаться моим домом. Наверное, Марк позовет её переехать уже завтра. «“Кэти”, — пропищал тоненький эльфийский голосок у меня в голове. — Не “ее”, а “Кэти’’».
— Просто потрясающий душ, — сказала я, гоня прочь этот голос из головы, а горячая-горячая вода все лилась и продолжала сечь меня струями.
Если бы только я могла поселиться в отеле! Не возвращаться к этой дерьмовой куче и не копошиться в собственных вещах, как будто это я сделала что-то не так. О Боже, нам ведь придется делить компакт-диски! Этого я просто не могла вынести. Несколько слезинок предательски выкатились у меня из глаз. Если бы я только могла навеки остаться в этом отеле и притвориться, будто ничего не произошло.
А почему бы не остаться в отеле?
Не в этом отеле, конечно. У меня возникло странное чувство, что к завтраку меня не особенно ждут, и мысли унеслись к другому отелю. Совершенному и чудесному, где персонал заботился бы лишь о моем довольстве и благополучии, независимо оттого, собираюсь ли я испортить очередное праздничное событие. У меня было немного денег, которые мы долгие годы откладывали на свадьбу, и мне казалось вполне справедливым забрать долю Марка зато, что он плюнул мне в душу. Работала я внештатно, у меня были паспорт, кредитные карты, водительское удостоверение (ни один вор не украл мою «личность», пока я почти неделю находилась в разъездах в связи со свадьбой Луизы!), достаточно одежды, любимых туфель, что еще может мне понадобиться? У меня хватит вещей, чтобы такое-то время не возвращаться домой. Да и пошли эти компакт-диски куда подальше — у меня есть айпод. Причины остаться я и правда не находила, а, видит Бог, я всегда отговариваю себя от любых хоть сколько-нибудь необдуманных поступков.
Я заставила себя выйти из душевой кабинки. На секунду мой взгляд задержался на несессере Марка рядом с моим кольцом. Симпатичная кожаная вещичка, которую я подарила ему на прошлое Рождество. Он обязательно вернется за ней, подумала я, надевая сережки и ожерелье, ведь там столько замечательных бритвенных принадлежностей, которые мамочка обычно покупает ему на день рождения. В какой-то момент мне захотелось налить туда пены для бритья, но лишь взяв баллончик в руку, я застыла, вспомнив обо всем. Как он лежит, распластавшись на этой корове, весь потный и смущенный. Может, стоит выкинуть несессер из окна? Потом я вспомнила, как он ей улыбнулся. Улыбнулся прямо при мне, а сам был все в тех же отвратных семейных трусах.
Так что я просто села на унитаз и написала в несессер. Никогда в жизни я не делала ничего отвратительнее, но при этом испытала такую гордость! Испачкав вещицу должным образом, я кинула внутрь кольцо, закрыла молнию и вышла из ванной.
— Мама, — прошептала я, сев подле матери на кровати. — Мама, я уезжаю.
Она открыла глаза и посмотрела на меня немного растерянно, словно пытаясь восстановить события вчерашнего дня. Затем она взглянула на меня так, будто собралась отправить в тот самый дом, куда упекла бабушку.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, потом села в постели и явно удивилась, увидев, в чем проспала всю ночь. — Не нужно никуда ехать из-за такого дерьма.
