Слезы медленно наполнили глаза.

— Знаю, милая. — Дженни, забрала у меня бутылку с пивом. — Ты хороший человек, и ты права: тебе намного лучше теперь, когда ты избавилась от этих отношений.

— Но почему он так поступил? — запричитала я. — Почему он изменил мне? И почему он меня больше не любит?

Я уткнулась в плечо Дженни, ее футболка тут же промокла от моих слез.

Прическа, макияж, одежда — все это не изменило меня, меня настоящую, с которой Марк провел десять лет и которую променял на дешевую теннисную шлюшку.

— Чувства проходят, Энджи, — сказала Дженни, и в ее голосе тоже слышалась горечь. — Со всеми такое бывало, это всегда потрясение, и большинство людей проходят через это до того, как им исполнится двадцать семь. Но у тебя все будет отлично, посмотри, чего ты уже добилась!

— Мне двадцать шесть! — рявкнула я, схватила бутылку с пивом и принялась бурно ею жестикулировать. Из бутылки получился прекрасный реквизит. — И чего я добилась? Марк десять лет меня знал, но так и не смог полюбить. А всем моим новым знакомым достаточно будет и десяти минут разговора, чтобы прийти к таким же выводам, как он, даже моя новая прическа здесь не поможет.

— А вот это ерунда! — возразила Дженни. — Думаешь, тот парень пару дней назад пригласил тебя на свидание из-за прически?

— Возможно, он решил, что я проститутка, ведь подумал же так тот мужик в парке. Или просто безбашенная англичанка, которую легко соблазнить.

— А что подумала о нем ты?

Дженни снова забрала у меня пиво, чтобы я не пролила его на пол.

— Я подумала, что он классный.

Дженни как-то особенно на меня посмотрела.

— И очень сексуальный. И наверное, довольно богатый, — добавила я.

— Неужели ты даже не думала о том, чтобы с ним перепихнуться? — спросила она, приподнимая бровь.

— Думала, — призналась я. — Наверное, думала. Но ты сама меня так учила!

— То-то и оно, — сказала она. — Быть может, он решил: «Хотел бы затащить эту девушку в постель», но ты ведь размышляла о том же! Ты не мечтала выйти за него замуж, ты просто хотела переспать с ним. И, знаешь, ничего плохого в этом нет.

И все же я немного помечтала о том, чтобы выйти за него замуж, подумала я. Однако не стоит сейчас в этом признаваться.

— Но я… не знаю, чем это обернется. — Я ударилась в панику, понимая, что она права. — В спальне у нас с Марком дела шли просто ужасно. Однако тогда мне казалось, что это не так важно. Что мне делать теперь, когда я хочу заняться этим с другим мужчиной?

— Эй, ты ведь не знаешь наверняка, что проблема была в тебе. — Дженни направила на меня указательный палец и вдруг заговорила серьезно: — Плохому танцору всегда что-то мешает, если хочешь знать. К тому же если это он искал радость секса на стороне, то почему ты винишь себя? А к твоему сведению, этот момент тоже очень важен.

Я впервые задумалась об этом. Дженни говорила дело. Марк даже не пытался затащить меня в постель в течение нескольких месяцев. И хотя теперь я знала почему, перспектива переспать с кем-то еще все равно не казалась мне такой уж заманчивой.

— А если он разлюбил меня потому, что я была отвратительна в постели?

Я мысленно прокручивала последние из наших немногочисленных неуклюжих совокуплений.

— Тогда, возможно, только возможно, тебе не повредило бы приобрести в этом побольше опыта, при условии, что это действительно сыграло роковую роль, — сказала Дженни. — И если после десяти лет совместной жизни он изменил тебе по такой причине, то он еще больший подонок, чем я думала. Вывод отсюда такой: ты никогда не узнаешь, почему он поступил так, как поступил, и тебе нужно смириться с тем, что теперь ты одна, и обратить ситуацию себе на пользу.

— Но как? — вздохнула я. И как могла пицца так быстро закончиться? — Я никогда раньше не оставалась одна.

— Ты никогда раньше не была в Нью-Йорке, так что извлеки из этого выгоду, — объяснила Дженни, затем встала и буквально исчезла, открыв огромный холодильник. Она вернулась с ведерком мороженого «Бен энд Джерри». У нее явно имелись ответы на все вопросы. — Именно так ты и поступишь. Если тебе захочется месяц сидеть взаперти и плакать, то я каждый день буду являться домой с мороженым. Если тебе захочется потрахаться с каждым мужчиной с Уолл-стрит, то я каждый вечер буду приносить домой презервативы. И беруши. Но мы найдем для тебя способ с этим справиться.

Я с благодарностью взяла ложку и погрузила ее в мороженое.

— Спасибо, — прошептала я и тут же разразилась слезами.

— Эй! — Дженни уложила Мою голову к себе на плечо. — Чтобы ты знала: я немного переусердствовала с примерами. Я превращусь в фурию и устрою тебе взбучку, если ты в самом деле начнешь водить сюда всех мужчин Нью-Йорка.

— Не думаю, что из меня выйдет шлюшка. Ты только взгляни на меня: я собираюсь насвидание впервые за десять лет через… сколько? Три часа? И я сижу здесь, объевшись пиццы, напившись пива, и рыдаю у тебя на плече из-за того, что плоха в постели.

— Черт, подруга! — Дженни опять выхватила бутылку у меня из руки. Это уже начинало меня раздражать. — Свидание пройдет отлично, не волнуйся. Может, Джины здесь и нет, но я неплохой стилист. Дай мне всего час — и я сотворю на тебе бесподобную хрень!

— Да уже просто отмыться и убрать пятна соуса с лица было бы достаточно, — пробормотала я, случайно увидев себя в зеркале.

Ряды такси, проезжающих мимо нашего дома, поредели к тому времени, как я появилась на Лексингтон-авеню, и выглядела я уже куда лучше. Я пошла пешком. Трудно было поверить, что скоро у меня свидание. С красивым мужчиной. И что я иду по улице в прекрасном шелковом розовом платье с американской проймой от «Марк бай Марк Джейкобс». С самодовольной улыбочкой на лице, которая становится шире с каждой секундой. А еще я не могла поверить, что согласилась встретиться с Алексом вечером в субботу. Не пошло ли соглашаться на свидание с одним человеком, когда уже наклевываются отношения с другим? К тому же я совершенно забыла все советы Эрин. Я не ходила на свидания с тех пор, как Марк водил меня на «Скорость-2» (не уверена, что это можно считать свиданием: Марк, не отрываясь, смотрел фильм от начала до конца), и вот сейчас я шагаю по улицам Нью-Йорка, надеясь попасть на ужин с симпатичным богатым банкиром. Однако вместо того, чтобы представить, как мы с Тайлером шутим и распиваем бутылку красного вина, я видела перед собой исключительно Марка и его шлюху, которые неестественно громко смеялись, держась за руки и читая журнал по дизайну интерьеров. Я порылась в своей (божественной!) сумке, нашла допотопный старый мобильник, который одолжила мне Дженни, и набрала номер Эрин.

— Эрин Уайт.

— Привет, Эрин. Это Энджел Кларк.

— Здравствуй! Я как раз собиралась звонить Дженни, у меня удивительные новости! — Веселый голос Эрин как нельзя лучше отвлек меня от грустных мыслей.

— Хорошие новости сейчас очень кстати, я как раз иду на свидание с Тайлером, — сообщила я, поглядывая на проезжающее такси и вытягивая руку.

— Здорово! Помни: проявляй заинтересованность, задавай много вопросов, не распространяйся особенно о своем прошлом и бывших парнях, избегай показаться навязчивой. Ты же хочешь, чтобы он и дальше проявлял инициативу?

— Это и были хорошие новости? — Я подала знак одному такси. Водитель резко выкрутил руль и остановился в паре дюймов от моих «Лабутенов». Туфле-убийство — это даже хуже, чем смерть. — «Мерсер китчен»? А, Мерсер-стрит?

— Нет! Ой, я такой тормоз, — засмеялась Эрин, игнорируя помехи на линии и мои указания водителю. — Сегодня я была в редакции «Лук». Они жаждут познакомиться с тобой. Завтра.

— О Боже, ты серьезно? — Я не верила своим ушам. — Редактор «Лук» хочет меня увидеть?

— Редактор онлайн-версии, Мэри Штайн. Сможешь приехать в десять?

— Да! — завопила я. — Это потрясающе! Спасибо огромное, Эрин!

— Не волнуйся, просто будь честна и открыта. Мэри — крепкий орешек, но отличный человек. А теперь вернись к более важному делу — своему свиданию.