– Если ты заставишь меня поджечь тебя снова, я забуду о том, что уважаю ее мнение, – сказал Влад гулю таким обыденным тоном, будто он говорил о погоде.

– Мари не посылала тебя за Кэт? – спросил Кости, напоследок ударив еще разок его же собственной рукой.

Голубые глаза гуля встретились с моими. Он был молодым по человеческим меркам, но достаточно сильным, чтобы держать язык за зубами. Но как только Кости поработает над ним, – молоденьким он выглядеть точно не будет.

– Ее Величество не знала о наших намерениях, – сказал он, называя ее этим показным именем, которое она так любила.

Кости бросил взгляд на небо.

– Мы, черт подери, скоро об этом узнаем сами. Если к тому времени я не буду в постели со своей женой, потому что до сих пор торгуюсь с твоей бесполезной задницей, я буду в очень, очень плохом настроении. Так что подумай, прежде чем лгать мне. Или я пошлю ее внутрь и буду делать с тобой такие вещи, после которых ты вряд ли захочешь жить.

Я побледнела от того, каким холодным голосом сказал это Кости, не говоря о части «пошлю ее внутрь», но рот Влада искривился в удовлетворенной улыбке.

– Ее величество не знала, – повторил гуль, настойчивей в этот раз, – мы хотели покинуть город раньше, дабы избежать ее гнева по поводу нашего участия в схватке без ее разрешения.

– О, она была бы права, проявив свой гнев, если ты говоришь правду, – согласился Кости. Потом он зловеще сжал пальцы, – но ты меня еще не убедил. Кто вас послал?

– Мы сами себя послали, – проскрежетал гуль.

– Котенок, – голос Кости был пугающе ровным, – иди внутрь.

– Нет, постой, – начала я в тот момент, когда заорал гуль, – это правда! Мы не можем дать Аполлиону повода начать с нами войну!

Мои брови поднялись на это высказывание. Я предполагала, что Мари не послала бы их, значит, они гули Аполлиона, но это как-то не звучало.

– Кто мы? – спросил Кости, направляя свои пальцы к месту, где регенерировала кожа гуля. Но даже это прикосновение вызвало болезненный вздох у «плотоядного», когда он заговорил.

– Которые знают, что Аполлион хочет начать войну, чтобы повысить свою власть, а не для нашей пользы, – гуль поднял на меня тяжелый взгляд, – Аполлион был очень успешным существом в прошлом. Убил половину всех полукровок, поэтому теперь он запрещает своим союзникам причинять ей вред. Если мы остановим его до того, как его безумие ляжет на моих людей, она умрет. – Кости еще раз вогнал его черепушку в асфальт так сильно, что она могла оторваться и упасть к моим ногам.

Я посмотрела в сторону, потирая плечи, когда я осознала, что смертельно устала, но не из-за приближающегося рассвета. Это не должно было удивить меня после заявления о том, что для прекращения войны нужна лишь моя смерть, но тело подчиняется своим законам. Я также предполагала, что Аполлион пожелает видеть меня мертвой. Глупенькая, я и не предполагала, что он собирается сделать это лишь из-за того, что показать свое доминирование. Нечего удивляться тому, что на нас с Кости напали, когда мы были вместе. Мы были в самом безопасном положении, если Аполлион запретил своим людям причинять нам вред.

– Почему Аполлион так уверен в том, что гули выиграют войну с вампирами? – спросила я, все еще пытаясь сохранить хладнокровие. – Не обижайся, но у других немертвых намного больше преимуществ, чем у «плотоядных».

Гуль все еще выглядел немного ошеломленным от удара по голове, но все равно ответил мне.

– Гулей сложнее убить, чем вампиров с вашей уязвимостью к серебряным ножам. Но что важнее, так это то, что с момента смерти ее отца, Ее Величество больше не хранит верности миру вампиров. Если гули начнут войну, она будет на стороне своего настоящего народа.

Влад коротко рассмеялся.

– Твои мозги еще не исцелились, раз ты думаешь, что гули одни смогут выиграть войну.

– Я не знаю того, что помощь Ее Величества будет подобна победе гулей, – повторил он утомленно. То же, что и я сейчас испытывала, – Аполлион в это верит, но мои собратья верят в то, что обе стороны понесут неисчислимые потери, и кто после этого сможет говорить о победе?

Часть меня понимала гуля. Он знал то, что многие люди не понимают – если ты собираешься разрушить обе стороны ради выигрыша, – победы не будет никогда.

У него не было такой силы, как у Аполлиона; на самом деле, этот гуль и остальные в отеле просто хотели жить. Меня не беспокоила их стратегия, но их мотивация была намного более обоснована, чем у других до него.

– Не считая твоих мертвых дружков в отеле, сколько еще вас? – спросил Кости с тем же каменным лицом.

Один взгляд на Влада, и я поняла, что единственная тут, кто чувствует себя виноватым за то, что их убили.

Гуль улыбнулся с все еще кровоточащей раной на голове.

– Мы разделились на маленькие группы, никогда не встречая кого-нибудь из других, чтобы мы не смогли выдать своих братьев, если кого-то поймают.

Прекрасно. Какой-то умник рассортировал этих киллеров специально для нас. Может, мне стоит занести надгробия в список покупок? Как там говорил Кеннеди: «Если убийца готов отдать жизнь за убийство, нет от него спасения». Что ж, печально, но его теория подтвердилась.

– Как вы узнали, где мы? – продолжал Кости.

Взгляд гуля снова остановился на мне.

– Мы слышали, что вы должны встретиться с Ее Величеством. Мы следили за вами в аэропорту, станциях и мостах. Есть несколько путей в Новый Орлеан. Мы видели, какой отель вы выбрали. Даже без шлемов, вы были заметны.

– Говорила же тебе, что шлемы лучше, – пробормотала я.

Кости посмотрел на меня до того, как поставить гуля на ноги.

– Ладно. Если у тебя больше ничего нет…

– Отпусти его, – сказала я Кости, который уже обвил рукой шею гуля в явной попытке убить его, – нам незачем убивать его.

Его рука не опустилась, но вопросительно поднялась бровь.

– Ты же притворяешься, да?

– Нет, – я подошла ближе, сдержанно взглянув на гуля, – нам не нужна война. Вот почему мы должны остановить Аполлиона до того, как он начнет свое сумасшествие. Может, ты сможешь найти другие группы и сказать, что мы на их стороне.

Я снова взглянула на Кости.

– Его убийство никому не поможет. Я была бы рада больше никогда его не увидеть, но он просто пытался защитить своих.

Кости отпустил голос, бормоча что-то вроде «шевельнешься и ты мертвец». Он подошел ко мне, преодолевая расстояние между нами, руки мягко опустились на мои плечи.

– Послушай, милая, ты можешь сочувствовать сколько хочешь, но факты говорят, что…

Я почувствовала этот табачный запах за секунду до того, как услышала «поп», как будто фейерверк не сработал.

Что треснуло позади меня, да так, что я почувствовала это спиной. Я обернулась посмотреть, что произошло и увидело останки гуля: сожженное тело лежало отдельно от головы.

Еще медленнее я повернулась к Владу и увидела, что он рассматривает свои руки, будто это не они оторвали голову гулю несколько секунд назад.

– Что за черт? – я с трудом ловила ртом воздух.

– Непредвиденное воспламенение, – объяснил он, – случается иногда. Это очень стыдно: я не люблю говорить об этом.

Я почувствовала ауру радости и веселья с правой стороны. Повернувшись к Кости, я заметила, как он посмотрел на Влада самым одобрительным взглядом, которого никогда и видано не было. Но его выражение изменилось, когда он повернулся ко мне.

– Это что, какая-то шутка, которую только вы вдвоем понимаете? – резко спросила я, увидев все еще дымившееся тело гуля. – Мы могли иметь может быть единственных союзников-гулей, настроенных против Аполлиона. Ну, что-то типа враг моего врага – мой друг и все такое? Но нет, вы думаете, что барбекю – лучший выход из положения!

– Если бы ты его отпустила его, он бы стал распускать слухи о твоем великодушии, – оправдывался Влад, его ярко-зеленый был безжалостен, – он бы вернулся к своим друзьям-фанатикам с радостной вестью, что ты сентиментальная дура, побуждая их тем самым хотеть убить тебя еще больше. Вычеркни человеческие законы из вампирской действительности, Кэт, или все закончится очень плохо.